Ловушка безмолвия

— Мы должны это выяснить. Пора возвращаться в Сан-Франциско.

— Твой отец больше ничего нам не скажет. И если мы вернемся, есть большая вероятность, что тебя посадят, и мы так ничего и не выясним. Проверь свою почту, Дилан. Может, Марк или кто-то еще предложил что-то, о чем нам стоит подумать.

— Джули ответила, — сообщил Дилан мгновение спустя. — Говорит, Блейк уезжал с женщиной, которая, по ее мнению, могла быть Эрикой. Они вместе отправились в Сиэтл.

Он поднял глаза.

— Это подтверждает слова Марка, но я не понимаю, почему она поехала туда с Блейком. — Он сделал паузу. — Полагаю, Блейк тоже может быть замешан. Он мог знать моего отца по Метро Клаб. Я должен верить, что за всем этим стоит мой отец. И время, когда Джейк отсутствовал в городе, играет здесь свою роль. Никто, кроме брата, не поверит, что мой отец — чудовище.

— И меня, — тихо сказала она, напоминая ему, что даже без Джейка он не одинок.

— И тебя, — эхом повторил он.

Кэтрин наклонилась через стол и поцеловала его.

— Почему бы тебе не сходить за завтраком? Немного еды могло бы прояснить сознание.

— Все остальное мы уже перепробовали.

Когда Кэтрин положила конверт на стол, ее взгляд наткнулся на обратный адрес. Она уже видела эти цифры раньше.

— Дилан, подожди, — воскликнула она, схватив его за руку, когда он встал. Она протянула ему конверт. — 374, Фэлкон. Помнишь мое видение в квартире Эрики? В руках она держала ключ и записку с указаниями, как добраться до нужного адреса. Там было слово Фэлкон.

— Черт, — пробормотал он, уставившись на адрес. Он поднял на нее взгляд. — Ключ, который держала Эрика, — от пляжного домика моей матери на острове Косаток, и эти указания: сразу после моста, на Фэлкон налево, розовые цветы в горшке на подоконнике. Почему я не понял этого раньше?

— Ты уверен?

— Да. И Эрика летала в Сиэтл. Оттуда она могла бы доехать до Анакортеса и сесть на паром до острова Косаток, куда мама возила нас каждое лето. На тот самый пляж, который ты продолжаешь видеть в своих видениях.

— Но зачем Эрике туда ехать? — спросила Кэтрин.

— Чтобы встретиться с кем-то… возможно, с моим отцом? Чтобы спрятаться? Кто, черт возьми, знает? Может, Блейк поехал с ней, и именно там они втроем придумали этот план. Это лучшая подсказка, которая у нас была до сих пор.

— Мы не будем завтракать, не так ли?

— Поедим в пути, — сказал он, складывая ноутбук. — Хватай свои вещи. Нам предстоит долгая поездка. По крайней мере, список врагов сузился. Единственный человек, который знает об этом доме, — это мой отец.

— И твоя мама, — не удержавшись, добавила Кэтрин. — Не забывай о ней.

— Ты мне не позволишь, — с тяжелым вдохом сказал он. — Но в данный момент я не могу о ней думать. Если она мертва, значит, мертва. А если нет… Что ж, посмотрим, что будет.

Глава 17

Поездка в Сиэтл заняла пятнадцать долгих часов, пока они пересекали границу северной Калифорнии, Орегона и, наконец, штата Вашингтон. Дважды они останавливались перекусить, трижды заправлялись и выучили слова практически каждой песни по радио. Кэтрин вела машину пару часов, но большую часть времени за рулем сидел Дилан, сильно нажимая на газ и высматривая в зеркало копов. Они не говорили о прошлом, согласившись ввести мораторий на любые личные откровения, пока находятся в дороге. Вместо этого они обсуждали политику, места отдыха, искусство, книги, фильмы, музыку. Дилан был начитан, у него имелось мнение практически обо всем.

Кэтрин любила слушать, как он говорит. Ей нравился энтузиазм, с которым он подходил к интересующим его темам. Его волновали многие вещи. Он был вовлечен в этот мир. Пробуждал в ней желание не оставаться безразличной, отстаивать свои позиции. Он напирал, пока она не сдвинулась с места. И, в конце концов, Кэтрин поняла, что сбросила кокон, в котором пряталась последние несколько лет. Под теплым, но часто вызывающим взглядом Дилана она расцвела.

Она уже не будет прежней, когда все закончится. И была рада попрощаться с девушкой, которая очень хорошо умела прятаться и не очень хорошо умела жить. Жизнь коротка. Она знала это лучше, чем кто-либо другой. Она должна была смириться с этим. Возможно, рассказ Дилану о ее отце стал первым шагом к освобождению от уз прошлого.

Ей бы хотелось дочитать дневники его бабушки, но их вид, казалось, всегда раздражал Дилана, а от чтения в машине ее укачивало, поэтому она решила оставить дневники на потом. У них и так было достаточно поводов для размышлений.

Они добрались до Сиэтла в два часа ночи. Дилан зарегистрировал их в мотеле, где они сразу же рухнули на кровать. Кэтрин надеялась, что усталость утянет ее в сон без сновидений, но когда она задремала, в ее голове раздался голос.

«Не приезжайте», — сказала женщина. — «Защити его. Спаси его. Я не смогла. Пыталась, но потерпела неудачу. Это не тот, о ком вы думаете. Они всегда не те, о ком вы думаете».

Кэтрин открыла глаза и уставилась в потолок, гадая, от кого исходило предупреждение. Голос походил на голос Оливии, матери Дилана. Пыталась ли она отправить им сообщение? Или Кэтрин слышала слова из прошлого?

Она взглянула на Дилана. Он спал на боку, спиной к ней, его дыхание было глубоким и ровным. Кэтрин подвинулась к нему, обняла за талию и прижалась к его спине. Она защитит его любым возможным способом.

На следующее утро они проснулись в восемь и отправились в двухчасовую поездку на север, в Анакортес, где незадолго до полудня должны были сесть на паром до острова Косаток. Причал парома был переполнен, и потребовалось некоторое время, чтобы пройти через очередь и подняться на борт. Оставив машину на нижней палубе, они поднялись на верхнюю и посмотрели на открывающийся вид.

Кэтрин всегда любила воду и пляж, и открывшаяся перед ней панорама ошеломляла. Она никогда раньше не бывала на островах Сан-Хуан, цепи из более чем ста пятидесяти островов залива Пьюджет-Саунд. Она знала, что остров Косаток, куда они направлялись, был одним из трех больших островов, но кроме этого мало что знала о нем, только то, что Дилан проводил там каждое лето, пока его мама не ушла.

Дилан глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Странно снова оказаться на этом пароме. Это было так давно. Я не должен ничего помнить, но в звуках, запахах, шуме волн есть что-то знакомое. Я испытываю чувство волнения, будто возвращаюсь домой. Это глупо. Остров не был домом.

— Но там ты был счастлив.

— Да, — признал он. — Лето было потрясающим — катание на лодках, плавание, походы, пикники, просто свободное время, часами мы собирали камешки на пляже и пытались заставить их прыгать по воде.

— Звучит очень весело.

На самом деле, это звучало так весело, как никогда не было у нее в детстве. С другой стороны, хорошие времена для Дилана длились не так уж долго. И остаток его детства был тяжелым.

Дилан обнял ее за плечи.

— Единственное, что отличается в этой поездке, — это ты. Тебя раньше со мной не было.