Ловушка безмолвия

— Теперь я с тобой, — пробормотала она.

— Я рад.

Его простые слова согрели ее сердце. Она никогда не считала, что по-настоящему сильно помогает ему, но, возможно, в какой-то степени так оно и было. Дилан быстро поцеловал ее и сказал:

— Прошлой ночью тебе ничего не снилось. По крайней мере, я тебя не слышал.

— Нет, — сказала она через мгновение. — Мне ничего не снилось.

Кэтрин знала, что он не захочет снова слышать о своей матери, и не было смысла говорить ему об этом. Достаточно скоро они узнают, таятся ли на острове какие-нибудь ответы.

Несколько минут они любовались открывшимся видом.

— Возможно, мы увидим китов, — сказал Дилан. — Кажется, сейчас сезон.

— Я никогда не видела кита так близко.

— Тогда смотри в оба. Хочешь что-нибудь выпить? — поинтересовался Дилан. — Я схожу за кофе.

— Ничего, спасибо.

После его ухода, девушка села на ближайшую скамейку. У нее выдалось несколько минут уединения, и ей не терпелось прочитать оставшуюся часть дневника бабушки Дилана. Вытащив его из сумочки, она пролистала страницы, чувствуя острую потребность добраться до того момента, когда ушла мама Дилана. Возможно, там скрывалась некая подсказка к разгадке распада брака и к тому, куда делась Оливия.

Сердце Кэтрин забилось быстрее, когда она прочитала слова Рут…

«Я боялась, что до этого дойдет. Пыталась держать Ричарда подальше от больницы, но он, как ищейка, почуял тайну и был полон решимости все разнюхать. Он не понимал, почему Оливия разговаривала с врачом наедине, почему вела себя так виновато, звонила из телефона-автомата в вестибюле кому-то, кого не хотела называть, почему никто не просил его сдать кровь, когда выяснилось, что Дилан нуждается в переливании. Он не хотел, чтобы Дилану влили кровь незнакомца, и ради Дилана Оливии, в конце концов, пришлось сказать правду. Кровь Ричарда не могла спасти Дилану жизнь, потому что Ричард не был отцом Дилана. У Дилана была редкая группа крови, как и у его настоящего биологического отца. Не могу поверить, что только что записала это. Теперь это кажется более реальным.

Похоже, что у Оливии был роман с другим мужчиной. И последние семь лет она жила во лжи. Теперь Ричард знает правду, и он в ярости. Не знаю, справится ли он когда-нибудь с этим. Он уже два дня отсутствовал дома. Не может спокойно смотреть на свою жену или своего ребенка.

Мое сердце разрывается из-за них обоих. Я в ярости от того, что Оливия могла так поступить с моим сыном, причинить ему такую боль, опозорить. Ричард — человек, для которого честь — это все. Но я также вижу его таким, какой он есть: холодным, бессердечным, человеком, который никого не может любить так сильно, как любит сам себя.

Как я могу так говорить о родном сыне? Меня мучает чувство вины. Неужели это я сделала его таким? Лежит ли на мне ответственность за то, каким он стал?

Я знала, что сразу после рождения Джейка Оливия чувствовала себя несчастной. Ричард отстранился от нее. Он хотел сына и получил его, но идея растить ребенка его на самом деле не привлекала. Он взвалил все это на нее, и, похоже, не испытывал к ней прежнего желания, как муж к жене. Оливия призналась мне в этом однажды вечером после нескольких бокалов вина. Было очень неловко. Я знаю, она, должно быть, была в отчаянии, раз поделилась такой личной вещью. Я посоветовала ей дать ему время, притвориться, что все хорошо и все наладится. Такой же совет дала мне моя мама, и он всегда помогал мне пережить трудные времена в моем браке.

Но Оливия обретала счастье только летом, когда сбегала в пляжный домик, оставленный ей родителями в наследство. На острове она была счастлива.

Подозреваю, именно там она и встретила его, мужчину, ставшего отцом ее второго ребенка. Она не сказала мне, кто он. И я не уверена, что Ричард знает. Но он слишком зол, чтобы слушать. Он хочет, чтобы она ушла, но она не может уйти сейчас. Дилан только начал поправляться. Он нуждается в заботе, ласке, любви своей матери. Я молюсь, чтобы Ричард смог снова собрать свою семью воедино, простить, даже если не сможет забыть.

Я прощаю тебя, Оливия. Мне хотелось бы сказать тебе это лично, но есть некоторые вещи, которые мать не может сказать вслух женщине, которая предала ее сына. Ричарду нужна вся моя преданность».

Кэтрин не осознавала, что плачет, пока слеза не упала на страницу, размыв синие чернила. Она закрыла дневник и подняла голову, глядя в настороженные глаза Дилана. Он протянул ей стаканчик.

— Чай, — отрывисто сказал он.

Она взяла стаканчик из его рук, раздумывая, как рассказать ему о том, что она узнала. Имела ли она вообще право говорить ему? Это не ее секрет. Не ее прошлое. Но ему нужно знать. Так много теперь было ясно.

— Не хочу слышать, что ты хочешь сказать, но ты все равно расскажешь мне, не так ли?

— А я думала, что я единственная, кто может видеть будущее, — беспечно сказала девушка.

Он сел на скамейку рядом с ней, вытянув ноги перед собой. Сделал глоток кофе, затем поставил стаканчик на скамейку.

— Она мертва?

На мгновение Кэтрин не поняла вопроса.

— Твоя мама?

— Да. Бабушка написала, что она умерла… или что мой отец убил ее? — Он выискивал в ее лице ответ. — Скажи мне правду.

Она покачала головой.

— Нет, по крайней мере, до этой части я не добралась, если она, вообще, там есть. Я не знаю, что случилось с ней после ее ухода, но знаю немного больше о том, почему ей пришлось… э-э… уйти, — запинаясь, произнесла Кэтрин, не зная, как открыть то, что потрясло бы Дилана до глубины души.

— Но ведь что-то тебя встревожило. Просто скажи это, Кэтрин. Что бы это ни было. Меня больше ничто не может удивить.

— Я бы не была так уверена в этом.

Мужчина нахмурился, его губы сжались.

— Теперь ты меня пугаешь. Вероятно, все не так плохо, как я начинаю себе представлять.

— Это плохо. Ладно. Поехали. — Она сделала быстрый вдох. — Когда ты сильно заболел, тебе, очевидно, потребовалось переливание крови, и твой отец хотел ее сдать, потому что не желал, чтобы тебе переливали чужую кровь, но, в конце концов, твоя мама призналась ему, что он не может быть донором. — Она позволила словам повиснуть в воздухе. — Что его кровь тебе не подходит.

Дилан с трудом сглотнул, его зрачки расширились.

— Хочешь сказать… — Он не мог выдавить из себя ни слова.

— Он не твой родной отец, Дилан. Ричард Сандерс не твой биологический отец.

Она выдохнула.

Дилан в шоке уставился на нее.

— Ты уверена?

— Твоя бабушка написала о том, как твой отец узнал об этом. Это было в больнице. Твоя мама призналась, что у нее был роман. Думаю, долгое время после рождения Джейка она была несчастна. Твой отец отвернулся от нее. Твоя бабушка очень жалела твою маму, но она не могла нарушить верность своему сыну, поэтому ничего не говорила.