Ловушка для Буратино

— Нет, Софья Николавна, — возразил Димка, — давайте лучше сегодня. Прямо сейчас.

— Хорошо, давайте сегодня. — Учительница достала из шкафа деньги.

— Ой, надо же за номер платить, — дошло до Катьки.

Остальные тоже об этом как-то не подумали.

— Софья Николавна, мы вам вернем, — пообещал Молодцов. — Честное слово, вернем.

— Не надо мне ничего возвращать. Я кучу денег в казино выиграла. Вы лучше дайте честное слово, что будете как следует учить русский язык и литературу.

— Даем честное-пречестное слово! — загалдели все.

— Вот это совсем другое дело. — Сонечка положила деньги в сумочку. — Идемте, сыщики.

И ребята с учительницей поспешили в гостиницу.

Гостиница «Санкт-Петербург» находилась в центре города, на Пироговской набережной. И уже через полчаса Софья Николаевна в окружении своих учеников стояла у стойки, за которой сидел лощеный портье.

— Скажите, пожалуйста, — спросила у него Сонечка, — у вас есть свободные номера?

— Есть. Но только номера «люкс». Четыреста долларов в сутки.

— Сколько? — ахнула Катька.

— Не слабо, — сказал Ромка.

— Ну так берете? — надменно смотрел портье на Софью Николаевну.

— Беру, — не моргнув глазом ответила учительница.

Взгляд у портье сразу же стал подобострастным.

— А на каком этаже желаете, девушка? Советую взять повыше. У нас очень живописный вид на Неву.

— Пожалуй, я возьму пятый этаж. Ведь там номера с пятерки начинаются?

— Да, да, — подтвердил портье. — 502-й номер вас устроит?

— Устроит, — ответила Сонечка.

Глава XXXII Катька сочиняет стихи

— Мамочка родная, — воскликнула Ореш-кина, когда они вошли в 502-й номер. — Вот так апартаменты!

И действительно, назвать роскошное помещение гостиничным номером просто язык не поворачивался. Две спальни, кабинет, гостиная… Везде дорогая мебель, ковры на стенах, ковры на полу, картины в позолоченных рамах, зеркала…

Толстиков заглянул в одну из спален и увидел широкую кровать размером чуть ли не с боксерский ринг.

— Ничего себе кроватка, — сказал Леша. — Да на ней в футбол играть можно.

— Не будем зря терять время, — деловито произнес Димка. — Я сейчас сгоняю домой за отмычками, и мы с вами, Софья Николавна, ночью обыщем 510-й номер. Если, конечно, там никого не будет.

— Тебя, Димыч, до ночи сто раз отсюда вытурят, — заметил Ромка.

— Не вытурят. Что, дежурная помнит, кто живет в гостинице, а кто в гости пришел? Вон какой этаж большущий.

— Я однажды жила в гостинице, — припомнила Сонечка. — Правда, давно. Тогда гости могли находиться в номере только до одиннадцати вечера.

Димка тряхнул головой.

— Ладно, посмотрим. А вы пока идите к дому Соломатиной, — обратился он к ребятам. — Вдруг Виглянский с Гороховой-Даниловой куда-нибудь намылятся. Слежка не должна прерываться ни на один день.

— Ой, Димочка, — ласково проворковала Катька, — а можно мне здесь остаться? Так хочется побыть в этом красивом номере.

Димка конечно же разрешил Катьке остаться.

Мальчишки вышли на улицу и разошлись в разные стороны. Но когда Молодцов, прихватив из дому отмычки, вернулся к гостинице, он снова увидел Ромку и Лешу.

— Вы что тут делаете? — удивился он.

— За Гороховой-Даниловой следим, — ответил Ромка. — Я позвонил Лике, и она сказала, что Гоша сегодня никуда не собирается. А Горохова-Данилова решила сходить в Русский музей. Мы ноги в руки и бежать. Подбегаем к дому, смотрим — из подъезда Горохова-Данилова выходит. Мы сели ей на «хвост». Ни в какой Русский музей она, естественно, не пошла…

— Так она в гостинице?! — догадался Димка.

– Да.

— Одна или со священником?

— Одна, — ответил Леша. — Священника мы сегодня вообще не видели.

— Ладненько. Продолжайте наблюдение. Я тебе, Орех, вечером звякну.

Молодцов вернулся в номер.

— Горохова-Данилова здесь, — сообщил он.

— Как здесь? — воскликнула Катька.

— Пацаны ей на «хвост» сели, и она привела их сюда.

— Выходит, сегодня ничего не получится, — огорченно произнесла Сонечка.

— Может, получится. Она сказала, что идет в Русский музей. Значит, вечером должна вернуться на квартиру Соломатиных. Подождем.

И они стали ждать. За время ожидания Софья Николаевна перечитала ребятам наизусть почти все стихотворения Пушкина.

Наступила полночь.

Димка позвонил Ромке.

— Привет, Орех. Ну что?

— Горохова-Данилова пробыла в гостинице минут десять, — сообщил Ромка. — А потом и правда пошла в Русский музей. А оттуда к Соломатиным.

— Понятно. А Виглянский?

— Виглянский вообще никуда не выходил. Мне Лика звонила.

Молодцов бросил трубку.

— Пора, — сказал он.

Они вышли в коридор и подошли к 510-му номеру.

Димка постучал. На стук никто не ответил. Димка опять постучал. Тишина.

Достав отмычку, Молодцов сунул ее в замочную скважину. Трик-трак — повернулась отмычка в замке.

Дверь открылась.

— Давайте я тут постою, — предложила Катька. — А если кто пойдет, я вас предупрежу.

— Не надо, — отверг Димка. — Вон лифт рядом. Если кто-нибудь на лифте приедет, мы все равно не успеем выскочить из номера. Рисковать так рисковать. Быстро заходим, быстро делаем обыск и быстро уходим. Вперед!

Ребята и учительница вошли в номер и захлопнули за собой дверь. Нашарив на стене выключатель, Димка зажег свет. Пятьсот десятый номер был не такой роскошный, как у Сонечки. Обыкновенный двухместный номер с двумя кроватями, двумя стульями, столом, шкафом, ванной и туалетом.

Молодцов сразу же обратил внимание на записку, лежащую на столе. Записка была написана от руки и содержала всего три слова: «В воскресенье. Ночью. Целую».

— Вот что значит интуиция! — гордо заявил Димка, показав записку Катьке и Сонечке. — Горохова-Данилова завтра ночью в сейф полезет.

— Ты думаешь? — с сомнением сказала Катька.

— Читай сама — «В воскресенье. Ночью».

— А почему тогда — «Целую»? — спросила Сонечка.

— Для конспирации, Софья Николавна. Если б она просто в сообщении написала: «В воскресенье. Ночью» — было бы подозрительно. А добавила: «Целую» — и никто не придерется — обыкновенная любовная записка. Знаю я эти шпионские штучки. — Молодцов положил записку на место. — Давайте по-быстрому обыщем номер. Может, еще чего-нибудь интересное есть.