Ловушка для декана

Привести себя к точке невозврата – раз пью, значит рожать сейчас нельзя! А значит – таблеточки и никаких больше глупостей в виде незащищенного секса!

Но женская, самочья натура неисправима – не шло мне пиво. В горло не лезло до такой степени, что запах был противен. Даже те пару глоточков, которые я сделала через силу, захотелось пойти и выблевать.

– Черт! – выругалась, окончательно перестав понимать саму себя.

Встала, решив, что в любом случае пить противозачаточное, запивая его пивом – пошло и гадко.

Надо бы купить воды. Спокойно, более не затягивая, принять эти долбанные две таблетки и позвонить Донскому, обсудить с ним Борькино предложение.

Однако купить воды я так и не успела, потому что декан сам позвонил мне.

– Зайди ко мне в кабинет, Максимова. Как освободишься. Надо поговорить.

Сердце предупреждающе-гулко застучало. О чем он хочет поговорить? Вроде уже все обговорено… Может, передумал насчет возможных детей и хочет сам теперь предложить мне противозачаточное?

Почему-то от этого стало еще гаже, чем когда я считала, что он планирует со мной ребенка, а жениться, наоборот, не планирует. Так-то получается, что он вообще со мной ничего не планирует. Что грустно и возвращает нас к исходной точке, где мы временная, связанная только обстоятельствами пара.

С большим трудом я вспомнила, что он пока ни о чем еще со мной не говорил, и все это из разряда – сама придумала, сама обиделась.

– Я… зайду к тебе после первой пары, – пообещала, выбрасывая из головы всё, что может испортить мое боевое настроение. – Мне тоже надо кое о чем с тобой поговорить.

– Не опаздывай, – закончил он и отключился.

Таблетку я так и не приняла. Уговорила себя еще немного подождать, послушать, что он мне скажет. Если снова заведет свою шарманку про то, что ему уже за сорок, а деток нет, выйду в ближайший туалет и тут же, на месте, пресеку все эти поползновения обзавестись ребенком и пожизненной любовницей.

Если же, наоборот, скажет, что передумал, выпью эту таблетку при нем.

Вот прям так просто – вытащу коробочку и скажу – думаете это вы меня заставляете избавиться от последствий? Да я сама не хочу от вас рожать и таблетки купила по собственной инициативе! На те вам, выкусите!

«ВыкусИ!» – поправила себя, вспомнив, что отныне мне полагается декану «тыкать».

И до такой степени я завелась, прокручивая в голове разные сценарии нашего будущего разговора, что, пока шла к лекционному залу, передумала и решила навестить Донского в его кабинете прямо сейчас! В конце концов, мне реально нужно обсудить с ним предложение Молчанова – пока тот не передумал.

Свернув в короткий коридор, я взбежала по лестнице на два этажа выше, вышла там, где располагался наш деканат и остановилась только, когда оказалась перед полураскрытой дверью в «предбанник» Донского.

Что я делаю?! – снизошло вдруг понимание.

Я что реально, как последняя идиотка, несусь к мужику «отношения выяснять»?

Когда и какой женщине это принесло хоть какую-то пользу?!

В памяти всплыла Ирина с ее отчаянными попытками сманить Матвея на разговор. Да мужчины женскую влюбленность спинным мозгом чуют! И Донской почует, дай только повод!

Передумав так же резко, как решила, я развернулась, чтобы уйти восвояси… и столкнулась взглядом с секретаршей декана, с интересом наблюдающей за моими метаниями из-за своего высокого стола.

– Буря в раю? – изящно подняла она на меня бровь.

Сказать, что мне это не понравилось, значило ничего не сказать. Мало того, что это наглость, за которую можно и с местом попрощаться, так она еще и растрезвонит по всему универу, как неуверенно я тут топталась – перед дверью своего якобы жениха.

– Не ваше дело! – буркнула ей в ответ и, снова развернувшись, без стука толкнула дверь кабинета декана, плотно и аккуратно закрывая ее за собой.

***

Внутри стояла странная полутьма. И тишина – будто это был не кабинет, а спальня, в которой еще не проснулись после ночи.

Очень в тему, перед глазами начали возникать одна за другой картины нашего недавнего сумасшествия. Я нервно сглотнула слюну, оглядываясь и вспоминая. А что? Чем не спальня? Вот здесь он пришпилил меня к стенке, пытаясь содрать джинсы, а вон там – чуть не завалил на пол.

При взгляде на батарею внизу живота начало теплеть, а мозг окутало туманом, заставляя забыть, зачем я сюда пришла и что хотела сказать.

И где, черт бы его подрал, хозяин этого борделя?

– Слушай… Максимова…

Я подпрыгнула, чуть не прикусив язык от неожиданности. Что за…

– Нет. Лучше «Лера»… Или Валерия? Да, один хрен. Бл*ть… Идиот.

Это из туалета, поняла я – из-за закрытой двери в левом углу кабинет лилась в полутемную комнату полоска света. Но почему Донской говорит со мной из ванной?! И со мной ли?

Я подошла ближе.

И снова.

– Как перед инвесторами павлином по два часа без перерыва это мы мастер, а как девчонке сказать, что втрескался по уши и жить без нее не можешь – так это мы в жопу язык засунули и в содержанки зовем… детей рожать тебе, дебилу сорокалетнему…

В туалете раздался глухой стук и столь же глухой стон – как будто кто-то врезал кулаком во что-то очень твердое и очень об этом пожалел.

– Я тебя люблю? Чушь. Ересь. Пошлёт она тебя за такие сопли… Как пить дать пошлёт.

С сердцем, колотящимся так громко и гулко, что страшно стало, я шагнула совсем близко и тут же, на слабеющих ногах сползла по стене на пол. Ни о ком «уйти» не могло быть и речи – разве что уползти.

Давление? – слабо подумала. Возможно.

В голове все трещало, гудело и кружилось.

Это было слишком. Чересчур. Наверняка, так себя чувствуют те, кто выиграл в лотерею сто миллионов и не выдержал, свалился с инфарктом.

Ну уж нет, решила я, тоже ударив кулаком в пол и поморщившись от боли. Донскому, может и сорок, но мне-то уж точно рано с инфарктами сваливаться.

Колоссальным усилием воли взяв себя в руки, я поднялась, покрутила головой – прогнать из глаз мутный, противный туман – и решительно постучала в закрытую дверь ванной комнаты.

– Матвей? – позвала неожиданно хриплым голосом. – Открой, пожалуйста. Это я.