Ловушка для духа

– Он повержен. Этого достаточно, – ответил заклинатель, зная одно: только человеческие чувства – боль, отчаяние, желание отмщения – могли заставить просить Сагюнаро о мести за девушку. Шиисану было бы все равно.

Одержимый вырвал клинок из тела мага, и тот упал на землю, лицом в паутину. Повернулся к Рэю. Белый лик, красные линии на нем. Словно насмешка над цветами рода Иширо. Слепые глаза, хищные ноздри… «если он уже не человек… освободи его…»

Рэй усмехнулся. «А кто я сам? Человеческое подобие кодзу, заклинатель с вселенным хранителем-ярудо».

Он выдернул копье из земли, и Сагюнаро снова потянуло прочь.

– Нет! – крикнул тот, пытаясь уцепиться за землю клинком. – Еще не все! Не все мертвы!!

Жажда мести заставляла его рваться обратно в мир, который не был предназначен для него.

Но на этот раз неизгоняемого было некому удерживать. Шиисана выбросило в реальность.

Остались только обрывки паутины и мертвое тело мага, над которым медленно гас лунный свет.

Сагюнаро был прав.

Еще не все.

Рэй развернулся и пошел к песчаной горе.

Последняя арена.

Сикх продолжал подниматься, но было видно, что каждый шаг дается ему с огромным трудом.

Заклинатель ступил на осыпающийся склон и понял, почему маг прилагает столько усилий, чтобы двигаться. Песок ускользал из-под ног, пытался обвиться вокруг щиколоток пыльной змеей. Рэй сделал несколько шагов, преодолевая сопротивление, но съехал обратно, к началу пути. Тогда он оттолкнулся древком от земли, запрыгнул на откос и воткнул в него копье. Шелестящая масса тут же потекла вниз, обнажая основу холма. Паучьи лапы, тысячи высохших паучьих лап, бережно уложенных, переплетенных одна с другой, между ними торчали клочья старой шкуры, обломанные когти. Похоже, кодзу решил соорудить пьедестал из своих старых, сброшенных обличий. И на его вершине воздвигнуть алтарь – старое высохшее дерево.

Песок несся все быстрее, поднялся настоящей волной и захлестнул Сикха. Тот смог удержаться на склоне, ухватившись за обломок скрюченной ноги, торчащей изогнутым корнем. Но его на краткий миг ослепило и дезориентировало. Черные волосы мага, закрученные длинными жгутами, побелели от пыли, красное одеяние стало похоже на тряпку, кожаный панцирь покрылся царапинами. Алые полосы, пересекающие лоб и ввалившиеся от усталости щеки, потускнели, почти смазались.

Рэй выдернул копье из щели между двух конечностей и быстро начал подниматься наверх.

Сикх оглянулся, произнес что-то беззвучно, его смуглое лицо со сросшимися бровями и длинным крючковатым носом исказила хищная ухмылка. Заклинатель вскинул оружие, и молния формулы ударила в него, поглощая магический заряд. Наконечник отрастил еще пару шипов, древко потеплело.

Маг сжал зубы, издав короткое рычание, словно голодный пес, у которого собираются отобрать долгожданную кость, отвернулся от Рэя, который быстро догонял его, и снова начал карабкаться наверх.

Заклинатель в азарте погони был уверен, что очень скоро настигнет его, хранитель видел, как утомлен противник. Улавливал частое, затрудненное дыхание, слышал, как колотится сердце, движения врага стали менее энергичными, он с усилием вытаскивал ноги из песка.

Но за секунду до того, как Рэй догнал мага, кровь Торы переполнила ладони Гризли. Алая капля поползла по его пальцам, переливаясь через край, полетела вниз, и, едва коснулась переплетения костей – холм задрожал. Заклинателя едва не сбило с ног, паучьи останки закопошились, собираясь то ли расползтись, то ли преобразиться во что-то иное. Крик Гризли ударил по ушам. Рэй вскинул голову, пытаясь разглядеть происходящее на вершине. Дерево с телом Торы, медленно вращаясь вокруг своей оси, погружалось в склон, и обезумевшие кости, хрустя и скрипя, поднимались и неторопливо опускались. Гризли не было видно. Заклинатель бросился к девушке, надеясь успеть допрыгнуть до нее, но его подбросило в воздух и потащило вниз.

Падение было недолгим. Рэй почти не почувствовал удара о землю и сразу вскочил. Глубокая темнота разбивалась бледным светом, который излучал наконечник оружия кодзу. Заклинатель ощутил рядом с собой движение и отреагировал еще до того, как успел оценить опасность. Развернулся и подставил древко. На него рухнул меч, но не перерубил, а отскочил со звоном.

Сикх размахнулся, чтобы нанести новый удар, Рэй принял его на копье, оттолкнул мага. Удар шима оказался более точным, плечо обожгло, но хранитель тут же залечил рваную рану, нанесенную духом.

Мрак начал рассеиваться. Стали видны полукруглые ступени, выложенные из длинных паучьих лап, арена из лоскутов черной щетинистой кожи. Еще один осколок мира кодзу, еще одна сцена…

Маг был сильнее. Опытный воин, который умел не только сплетать формулы, но и сражаться. Рэя выручала лишь ловкость и быстрота реакции. Уворачиваясь от выпадов меча или отбивая их, заклинатель пятился по манежу, пытаясь найти слабое место противника. А тот продолжал уверенно нападать, и на его лице появилась презрительная усмешка сильнейшего. Шима бросался сверху, и, если бы не ярудо, Рэю пришлось бы очень туго.

Боковым зрением он видел, как на ступенях стали появляться размытые силуэты зрителей. Неподвижные, застывшие, оцепеневшие фигуры сидели не шевелясь и смотрели на двух сражающихся врагов. Руам с пронзенной грудью, Ари в мокрой от крови мантии, мастер Акира с бледным, выразительным лицом велесца, Хейон, Нара… Все заклинатели и маги, кто погибли в этой войне.

Рэй понял, что снова оказался на арене. Под ногами поблескивала паутина, захлестывая ступни липкими нитями. Ловушка, в которую он все-таки попал, захлопнулась, он перестал быть «всемогущим кодзу». Дух, наблюдающий за стремительным развитием событий, должно быть, аплодировал, представление получалось сложным и многогранным: заклинатель поиграл немного главную роль повелителя цирка – карал и миловал по своему желанию, а потом вот так внезапно для себя снова превратился в марионетку. Вынужденную действовать по правилам этого мира и его настоящего владельца.

Хранитель обжег холодом, и Рэй едва успел парировать новый удар. Отпрыгнул в сторону, разрубил формулу, брошенную Сикхом, и вернул ему свою. Тот разбил ее и рассмеялся:

– Щенок! Мальчишка! Сейчас сдохнешь.

Маг сделал обманный выпад и мгновенно рассек плечо Рэя узким лезвием, кровь хлынула на руки заклинателя, древко копья стало скользким. Хранитель еще не успел затянуть порез, как сверху бросился шима. Рэй вскинул оружие, защищаясь от духа, и получил укол в солнечное сплетение. Казалось, клинок Сикха задел тот самый дар, из которого черпалась магия. Перед глазами юноши сверкнула белая вспышка. Боль сковала все тело, но лишь на миг и отхлынула – ярудо увидел слабое место в цепи, связывающей пленного шима с магом. Рэй ударил, дух издал долгое оглушающее шипение, агосимец дернулся, выдохнул ругательство сквозь сжатые зубы – и бросился на противника с еще большей яростью. Его меч превратился в раскаленную молнию, заклинатель едва успевал уклоняться.

Копье звенело, сталкиваясь с клинком. Хранитель принимал на себя атаки шима, отдавая все свои силы на исцеление укусов, ран, глубоких рваных царапин…

Два человека кружили по арене под мертвыми взглядами мертвых зрителей. Один в поврежденном доспехе из алой кожи, другой покрытый полосами красной крови…

Пожирателю мыслей должно было это нравиться – боль, текущая кровь, ярость противников.

Сикх без труда отбил атаку заклинателя, размахнулся, ударил рукоятью меча в лицо – тот сумел увернуться, однако навершие эфеса рассекло скулу, а через секунду лезвие распороло бедро. Рэй упал на колено, но, упершись копьем в землю, рывком заставил себя подняться. Парировал новый выпад усмехающегося мага и снова отступил.