Ловушка для Горби
Шрифт:
Бартелл видел, как медленно наливается кровью лицо Стрижа. Он знал наизусть содержание ноты и мысленно читал ее вместе со Стрижом и Митрохиным. Они оба подходили сейчас к самому главному.
«…Поскольку Советское Правительство находится в условиях, когда оно бессильно изменить продовольственную ситуацию в зоне интернирования двух миллионов евреев, и поскольку Израиль не может допустить возникновения еще одного Холокоста, Правительство Израиля извещает Советское Правительство о том, что сегодня нами будет осуществлена авиационная доставка продовольствия и медикаментов в зоны заключения евреев.
ПОНИМАЯ, ЧТО СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО МОЖЕТ ПРИНЯТЬ МЕРЫ ПО ВООРУЖЕННОМУ ПРЕСЕЧЕНИЮ ПОЛЕТОВ НАШЕЙ АВИАЦИИ НАД СОВЕТСКОЙ ТЕРРИТОРИЕЙ, ПРАВИТЕЛЬСТВО ИЗРАИЛЯ СООБЩАЕТ:
В
ПРАВИТЕЛЬСТВО ИЗРАИЛЯ ИНФОРМИРУЕТ СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО О ТОМ, ЧТО ЭТА БИБЛЕЙСКАЯ МЕРА ВЫБРАНА НАМИ СОЗНАТЕЛЬНО В КАЧЕСТВЕ УЖЕ ПРОВЕРЕННОЙ ИСТОРИЕЙ ПЕРВОЙ КАРАТЕЛЬНОЙ АКЦИИ, ОДНАКО ЕЮ НЕ ОГРАНИЧИВАЮТСЯ НАШИ ВОЗМОЖНОСТИ.
Правительство Израиля просило Посла Нидерландов в СССР господина Бруно Бартелла устно изложить Правительству СССР подробности проведения авиационной доставки продовольствия в Уссурийский край, а также некоторые детали относительно наших возможностей провести в СССР вышеназванную библейскую акцию.»
Стриж отшвырнул ноту, даже не взглянув на подписи под ней. Но у него хватило выдержки изобразить на лице презрительную улыбку.
— Ну! Я вас слушаю! — сказал он Бартеллу.
— Согласно моим инструкциям, я могу дополнить содержание этой ноты только тогда, когда услышу ваше принципиальное мнение о доставке продуктов в зону… — начал Бартелл, поглядев сразу и на Стрижа, и на Митрохина.
— Наше мнение? — тут же перебил Стриж. — Пожалуйста! Никакой доставки не будет! Передайте Израилю, что мы положили с прибором на их угрозы! Так и передайте: с прибором! — и Стриж даже повеселел от ясности своей формулировки.
— Это шантаж, — презрительно добавил Митрохин. — Элементарный шантаж и блеф…
— И вообще! — воскликнул Стриж. — Они что? Хотят войну начать? Против нас? Так пожалуйста!
Действительно, лучшего способа покончить с гражданской войной внутри России, чем нападение на нее Израиля, даже трудно было бы придумать, подумал Бруно Бартелл, но вслух сказал иначе:
— Возможно, это действительно шантаж. Но блеф?.. — он покачал головой. — Обратите внимание на подписи под нотой. Она подписана не только Премьер-Министром, как это бывает обычно. Она подписана еще и Президентом Израиля, Министром обороны и Начальником израильской разведки. Как бы отрицательно вы к ним ни относились, я не думаю, что эти четыре человека способны к несерьезным заявлениям или, как вы выразились, к блефу. Я вообще не помню, чтобы когда-нибудь их Министр обороны или Начальник разведки блефовали.
— Послушайте — как вас? — господин Бартелл! — раздраженно произнес Стриж. — Мы атеисты, и мы не верим ни в какие жидовско-библейские мифы! И еще одно я хочу вам сказать совершенно официально: если израильские самолеты, действительно, приблизятся к нашей границе, Израиль превратится в пепел — весь, целиком! Вы понимаете, о чем я говорю?
— Конечно. Вы говорите о ядерном оружии. Но как раз на этот счет у меня есть дополнительные инструкции от израильского правительства. Меня просили передать вам, что парапсихологическая связь работает быстрее любой баллистической ракеты. Иными словами, меня просили передать дословно следующее: тот, кто отдаст приказ атаковать Израиль атомным или любым другим оружием, не узнает результата этой атаки. Еще проще, господа: у Израиля УЖЕ есть парапсихологическое оружие, над созданием которого и в вашей стране работают последние тридцать лет. Не знаю, каких результатов добились ваши парапсихологи, но даже в строго научной литературе сейчас уже пишут о том, что смерть всех египетских первенцев, включая первенца фараона, была результатом применения именно парапсихологического оружия. Если вы атеисты, то никакого другого объяснения этому и быть не может, обратитесь к своим ученым. А теперь подумайте, стоит ли рисковать жизнью своих детей и своей собственной ради повторной проверки того, что уже было однажды проверено историей? И ради чего? Ради тех людей, которых вы все равно ненавидите
и сослали в Сибирь…— Вы что же думаете — они прилетят сюда, будут сбрасывать евреям продукты, а мы будем молчать и делать вид, что мы ничего не видим? — удивленно спросил Митрохин.
— Нет, это невозможно! Бред какой-то! Фараон, Библия, парапсихология! — Стриж включил пульт видеосвязи и набрал на клавиатуре слово «ВЯЗОВ». Однако на центральном экране видеосвязи не возникло ничего — экран был абсолютно белым. Стриж нажал несколько кнопок на пульте, чтобы включить второй, боковой экран, но результат был тот же. — Что за черт! — выругался он и с раздражением нажал кнопку селектора, сказал секретарю: — Вязова, срочно!
— Роман Борисович, — ответил по селектору виновато-растерянный голос секретаря. — У нас неполадки со связью. Я уже послал курьера за специалистами. Сейчас пошлю за Вязовым…
— А телефон? Радио? — нервно спросил Стриж.
— Ничего не работает, Роман Борисович… Вот уже полторы минуты…
Бруно Бартелл взглянул на часы, затем — на Стрижа и Митрохина.
— Все правильно, — сказал он им, получая удовольствие от одного вида их растерянных лиц.
— Что правильно? — спросил Митрохин.
— Через три с половиной минуты израильские самолеты пересекут вашу границу на Дальнем Востоке. В качестве превентивной меры и на случай, если вы не поверите мне на слово, Израиль демонстрирует вам некоторые свои возможности. Первое: ни один ваш спутник не видел взлет израильской авиации, а ваши радары на Дальнем Востоке не видят их и сейчас. Второе: связь в Кремле была выключена, как только я перешагнул порог вашего кабинета, и будет включена только через три минуты и лишь для того, чтобы вы отдали приказ не трогать израильские самолеты. При любом другом приказе ваши дети, как я уже сказал… — и Бартелл невольно взглянул на фотографию сына Стрижа.
— Да я тебя счас убью, блядь! — взбешенный Стриж, забыв о дипломатическом этикете, ринулся к Бартеллу из-за стола, схватил его за лацканы пиджака и рывком поднял из кресла. По его налившимся кровью глазам было видно, что в этот миг он решает лишь одно — выбросить Бруно в окно или размозжить ему голову о стенку.
Но Митрохин уже перехватил руки Стрижа:
— Роман Борисович, вы что! Это же посол!
— Насрал я на этих послов! — сказал Стриж, отшвыривая тем не менее Бруно Бартелла назад, в кресло. И, бросив взгляд на портрет сына, сказал: — Ни один самолет не может долететь из Израиля до Дальнего Востока за четыре минуты! Нет таких самолетов и даже ракет!
— Вы извините, но это действительно… нереально… — сказал Бартеллу Митрохин.
— Я понимаю… — насмешливо ответил Бартелл. — И тем не менее это так, вы сами убедитесь через две минуты.
Душа Бартелла торжествовала. Даже если бы Стриж и вправду избил его или выбросил в окно, это было бы только доказательством его, Стрижа, полного бессилия во всем остальном, доказательством того, что он поверил в реальность исполнения Израилем этих фантастических угроз.
Дверь кабинета широко открылась, вбежал запаренный маршал Вязов, он еще тяжело дышал от бега.
Не дав ему и рта открыть, Стриж закричал:
— Что у тебя делается на Дальнем Востоке?! Ты знаешь, что у тебя делается на Дальнем Востоке?!
— Нет, Роман Борисович, — старик Вязов испуганно сглотнул. — Не знаю… Связи нет…
— Жиды! Жиды летят! Понимаешь?! Сбить их ракетами к фуям!..
— Слушаюсь! — Вязов повернулся к двери, чтобы бежать исполнять приказание.
Но тут прозвучал холодный голос Митрохина:
— Отставить!
Вязов остановился, его глаза забегали со Стрижа на Митрохина и обратно.
— От-ста-вить! — повторил Митрохин почему-то куда громче, чем нужно было для того, чтобы услышал Вязов. — Пока отставить, — он подошел к экрану телесвязи, все еще пустому и белому, взял телефонную трубку высокочастотной связи и сказал Бартеллу с натянутой усмешкой на бледном лице: — Сейчас мы все проверим. Когда, вы говорите, израильтяне включат нам связь?
Бартелл посмотрел на свои часы.
— Через тридцать семь секунд, — сказал он.
— Хорошо. Подождем… — сказал Митрохин. И Бартелл понял, что через тридцать семь секунд может решиться судьба не только Израиля, но и всего мира.