Ловушка для горничной

Андрей опережает меня, открывает дверь пропуская внутрь.

Небольшая уютная кофейня, пахнет выпечкой и свежим кофе. Направляюсь к стойке с высокими стульями, изучаю меню на большой меловой доске. Делаю вид, что не заинтересована делами Андрея, но все равно краем глаза наблюдаю за ним. Он подходит к столику возле окна, за которым сидит немолодая женщина и маленькая девочка лет пяти. Пытаюсь отвлечься, заказывая карамельный латте. Сажусь на барный стул и все равно возвращаюсь к Андрею. Он садится на диванчик рядом с девочкой и тихо с ней говорит. Она такая трогательная, очень грустная, глазки заплаканные. И теперь я не могу отвести от них глаз. Мне почему-то важно знать, что так расстроило малышку. Она такая милая, красивая, с длинными косичками и пушистой чёлкой.

Распахиваю глаза, когда Андрей обнимает девочку и целует в волосы, а та жмется к нему, утыкаясь в грудь. Внутри меня разливается что-то очень болезненное, сглатываю, кусая губы, отворачиваясь. Мне должно быть все равно. Меня вообще не должен волновать этот мужчина. Он должен вызывать у меня только негативные эмоции. Но мое слабое сердце думает иначе. Ведь у них что-то случилось…

Девочка плачет…

Снова оборачиваюсь, ровно тогда, когда Андрей обращает на меня внимание. Встречаемся взглядами. Впервые замечаю в его взгляде что-то очень…

Нет… Нет! Я не хочу этого видеть, но все равно смотрю в его серые, сейчас очень уязвимые глаза.

Андрей оставляет малышку, поднимается с места и идет ко мне. Замираю, почти не дышу, когда он доходит до меня и молча протягивает руку. Я не хочу, но словно под гипнозом вкладываю свою ладонь в его. Впервые сама доверяю ему себя. Мне кажется, что это сейчас очень важно для него.

Он помогает мне встать и тянет к столику.

— Познакомьтесь, это Василиса, — представляет меня. — Василиса, это моя мама Варвара Владимировна и моя дочь Дина.

После слова «дочь» у меня перехватывает дыхание. Еще раз рассматриваю девочку. И правда дочь. Очень похожа на Андрея. Я почему-то не ожидала, что у этого человека может быть ребенок. А если есть дочь, то должна быть и жена…

Мне, конечно, все равно, но не все равно. Внутри начинает кипеть. Я ошибалась, ничего нормального в этом мудаке нет. Сжимаю его ладонь со всей силы, чтобы прочувствовал мою ярость.

Андрей наклоняется ко мне.

— Жены у меня нет, — шепчет на ухо, словно читает мысли.

Ах, он еще и бросил женщину с ребёнком! Все равно мудак! Еще раз сжимаю его ладонь, а потом вырываю свою руку. Но киплю я только внутри, а внешне улыбаюсь девочке.

— Добрый день, — здоровается со мной женщина. Приятная, утончённая, из тех, кому идет возраст. Осматривает меня внимательно.

— Добрый, — киваю. Сглатываю.

Зачем он вообще знакомит меня с семьёй?!

— Василиса, составь компанию Дине, пока мы с мамой навестим заведующего стоматологией, — просит меня Андрей.

— А… — теряюсь.

— Детка, мы ненадолго, просто присмотри за Диной, — снова шепчет мне на ухо. Естественно, нас смотрят его дочь и мать. Вот зачем эта демонстрация? Они, видимо, полагают, что я его женщина.

Но я киваю. Девочка очень расстроена. А Андрей Сергеевич выхватит у меня потом за несанкционированное знакомство с родственниками.

— Только не кормите ее ничем, — наказывает мне мама Андрея. Снова киваю и сажусь рядом с ребенком. Андрей с матерью уходят, провожаю их взглядом в окно.

— Ты папина подружка? — спрашивает у меня Дина.

— Нет, — качаю головой, рассматривая ребенка.

— А кто? — интересуется она, прищурив глаза. Хороший вопрос. Кто я?

— Мы вместе работаем.

— Плохо, — вздыхает ребёнок, отворачиваясь к окну.

— Почему плохо?

— Потому… — капризно надувает губы. И мне уже жутко интересна логика ребенка.

— Дин, — слегка, по-дружески толкаю ее плечом. — Расскажи, почему плохо, что я не подружка? Я никому не скажу.

Девочка поворачивается ко мне, заглядывая в глаза.

— Папе не скажешь?

— Не скажу, — качаю головой.

— Если бы ты была подружкой, он бы на тебе женился, — выдает мне она. А я не знаю, смеяться мне или плакать.

— Ты хочешь, чтобы твой папа женился?

— Да, — шепчет.

— Зачем?

— Тогда была бы мама, — грустно произносит она. Я ничего не понимаю, логика ломается, но внутри что-то болезненно сжимается.

— А как же твоя мама?

— А у меня нет мамы. Ее забрали ангелы.

Прикрываю на секунду глаза.

— Давно?

— Давно, я еще вот такая была, — показывает мне руками сантиметров десять. С минуту просто молчу и смотрю на ребенка. Ком в горле мешает говорить. В ее словах столько детского горя. Она хочет, чтобы отец женился, чтобы была мама. Ах, если бы это все так просто решалось.

— Папа тебя обижает?

Плохой вопрос. Но мое дефектное прошлое и опыт требуют ответа.

— Нет. Папа хороший, только на работе постоянно, а была бы мама, он был бы дома.

Глаза сами собой наполняются слезами. Хочется порыдать. А еще больше хочется отхлестать Андрея по щекам за то, что так мало уделяет ребёнку время. Я, наоборот, мечтала, чтобы у меня не было отца никогда.

— Мою маму тоже забрали ангелы, — тихо сообщаю ей, чтобы разделить ее печаль.

— Правда?

Киваю. Девочка вдруг берет меня за руку и сжимает ее. В знак поддержки, солидарности, утешения. И этот простой, искренний жест добивает меня. Внутри что-то разрывается и топит меня, быстро моргаю, чтобы не пугать своими слезами ребенка.

— А ты сейчас почему плакала? — перевожу тему, поглаживая ладошку девочки.

— Зуб болит, — хватается за правую щеку.

— Боишься идти к стоматологу?

— Да, — шепчет. — Будет больно.

— Нет, не будет. Правда, я была, — тоже шепчу ей.

— Тетя сказала, будет, — горестно вздыхает.

— Какая тетя?

— Врач, — указывает пальцем в сторону стоматологии. Это что за врачи такие? Надеюсь, Андрей сейчас разнесёт там всех. Иначе это сделаю я.

— Это плохой врач. У плохих – больно. А есть хорошие, они никогда не делают больно. Сейчас папа найдет тебе хорошего.

— Да? — распахивает глаза, а потом качает головой. — Все равно не пойду, боюсь. Я почищу зубы, и все пройдёт.