Ловушка для мары

Как я мечтала в первое время о маленькой чашечке по утрам! Ну совсем маленькой, хотя бы с наперсток! Душу отдала бы за глоток горячего кофе.

И вот теперь, похоже, настал момент истины. Готова ли я отдать душу?

Пока размышляла и вздыхала, мы с Хоргеном поднялись по ступенькам на террасу ресторанчика. Здесь стояли круглые деревянные столики, возле них – ажурные кресла с яркими цветными подушками. Сверху от палящего солнца был натянут светлый тент. А все деревянные части, включая столы, пол и резную балюстраду, были выкрашены в белый цвет. От чего создавалось впечатление воздушности.

– Достопочтенный дор Хорген, – перед нами присела в книксене девушка с голубыми волосами, – прошу, ваш столик уже готов.

Ее аккуратный фартучек и наколка указывали, что девушка работает официанткой. Но цвет волос… И тонкая, почти прозрачная кожа…

– Это сильфа? – не удержавшись, прошептала я на ухо магу, когда мы двинулись следом за девушкой.

Правда, для этого мне пришлось встать на цыпочки и прижаться к нему.

– Килайя, ты сильфа? – вместо ответа Хорген громко повторил мой вопрос.

Мои щеки обдало жаром.

– Нет, дор Хорген, – чуть улыбнулась девушка. – Я смесок без магии. Но моя бабушка – чистокровная сильфа. Выпускница Саартога.

Когда мы сели за столик, а Килайя ушла, я с обидой взглянула на Хоргена:

– Это было не очень-то вежливо!

– Я уже в том возрасте, когда можно плевать на вежливость, – хмыкнул он.

На языке вертелась пара ласковых, но их пришлось проглотить вместе со слюной, потому что к нам потянулась вереница местных официанток. Каждая держала в руках поднос с разнообразной снедью, исходящей дурманящим ароматом.

Хорген то морщился, оглядывая это гастрономическое великолепие, то удовлетворенно кивал. Я же едва сдерживала голодное урчание в животе. Ну сколько можно надо мной издеваться?

А маг будто нарочно тянул:

– Инна, взгляните на жареных куропаток. Думаю, для завтрака это чересчур тяжелое блюдо. А печеночное суфле? Где печеночное суфле? Сегодня у него некрасивая корочка, унесите!

– Можно мне это? – рыкнула я, почти хватая с подноса тарелку.

На ней оказались рулетики из баклажана или что-то очень на них похожее.

– И вот это тоже! – я сцапала еще одну тарелку.

На ней было клубничное желе со взбитыми сливками. Ага, значит, уже десерты пошли.

Хотела поставить свою добычу на стол, но тут поняла, что он и так уже весь заставлен. Закуски, салаты, горячие блюда – яблоку негде упасть. И я со своим желе!

А тут еще Хорген смотрит с усмешкой.

Ну нет, смеяться над собой я не позволю даже ему. Изобразив на лице великосветский оскал, я поманила пальцем Килайю. Смесок, или кто она там, все это время стояла поблизости и командовала официантками.

А когда она подошла, я ткнула в первую попавшуюся тарелку:

– Унесите вот это.

– Зря, – изрек Хорген, когда Килайя исполнила мою просьбу. – Я был уверен, что тебе понравятся устрицы.

Устрицы?

Я навострила уши и потянула носом.

Но уже было поздно. Тарелка поплыла вдаль от стола. Осталось лишь сделать хорошую мину. То есть вздохнуть и томно сказать:

– У меня аллергия на морепродукты.

А потом мысленно обозвать себя идиоткой.

У меня был шанс попробовать устрицы! Впервые в жизни. И я его потеряла.

Инна, определенно, ты просто гений бездарности!

Впрочем, через полчаса жизнь стала казаться вполне терпимой. Даже общество Хоргена уже не так напрягало. Я наелась, попробовав всего понемногу.

Нет, не всего. Устрицы так и уплыли вдаль, оставив о себе лишь неясные воспоминания. Зато мне принесли серебряный чайничек загадочного кэх-ори и теперь я жмурилась от удовольствия, потягивая черную, горькую жидкость, украшенную шапкой густой пены.

Маг ел мало, больше потягивал янтарную жидкость из пузатого бокала и наблюдал за мной. Сначала эти загадочные взгляды смущали, а потом я решила не обращать на них внимания. Пусть дедушка смотрит, раз ему хочется.

Хотя Хорген выглядел молодо и весьма привлекательно, я никак не могла забыть, что ему очень-очень много лет. Если бы он жил в моём мире, то наверняка застал бы последние дни царской семьи. А может, и не последние.

В качестве жениха или, упаси боже, будущего мужа верховный маг ну никак не воспринимался. Правда, расстраивать его раньше времени я не спешила. Мало ли что может произойти с дедушкой в таком возрасте. Может, у него сердце слабое или суставы, или что там у старичков барахлит? Кто знает, может молодая внешность у местных магов это лишь маска, под которой прячется дряхлое тело…

В один момент я поймала очередной взгляд Хоргена и поёжилась, до того пронзительно он смотрел. А его зубы были так крепко сжаты, что того и гляди заскрипят.

Мысль, что верховный маг мог прочитать мои размышления, я откинула. Ведь не мог же? Но на всякий случай заставила себя думать на нейтральные темы.

Больше никаких дедушек в голове – сгорбленных, седеньких и с тросточкой в трясущейся сморщенной руке.

Тьфу ты! Хватит уже!

Хорген криво усмехнулся, и я ещё сильнее напряглась, пытаясь выкинуть лишние мысли из головы. А лучше и вовсе начать разговор на интересующую меня тему.

Поэтому спросила невинным голоском:

–Дор Хорген, что мы будем с вами изучать сегодня?

Глава 3

Маг долго смотрел на меня испытующим взглядом, как будто уже взялся изучать. А потом негромко произнёс:

– Сегодня, Инна, мы будем искать то, что доставляет тебе удовольствие. Ты ведь не против?

Прозвучало это, надо сказать, двусмысленно. Я немного растерялась.

– Э-э, – вот и что на это ответить?

Но, прежде чем делать выводы о седине в бороду (пусть ни того, ни другого не было) и бесе в ребро, я решила уточнить, ну, на всякий случай, чтобы не выглядеть дурой, если он не имел в виду ничего предосудительного:

– Что вы хотели сказать, дор Хорген?

– Только то, что сказал. – Он оценил мои порозовевшие щёки и хмыкнул, а затем пояснил с предельной серьёзностью: – Инна, чтобы раскрыть твой потенциал, придётся раскрыть тебя саму.

Пока я обдумывала эти слова, маг добавил:

– Мы можем, конечно, действовать по классической методике, но в твоём случае она уже показала несостоятельность. Ты же не хочешь биться несколько месяцев над тем, что другим лейвам даётся за пару недель?

Я покачала головой, вспомнив, как глупо себя чувствовала под снисходительными взглядами однокурсниц и раздражёнными – преподавателей.