Ловушка на жадину

– А чего Йосип-то? – немедленно возмутился тот. – Я товарища комиссара только шлимазлом назвал, а на это, извиняюсь, звание у Советской армии монополии нет!

– Оуфффф! – длинно выдохнул комиссар, приподнимаясь на четвереньки, – из карманов его шинели потекла болотная жижа. – Замолчите уже! Брали бы хоть пример, вот, с барышни…

Привалившийся к сосенке парень наконец поднял голову и попытался сквозь скособоченные на носу очки рассмотреть ту самую барышню… панночку… что так вовремя пришла им на помощь. Не увидел сквозь заляпанные стёкла ничего, в ярости сдёрнул очки с носа… и уткнулся во что-то белое, туманное…

– Беритье, беритье! Идти по болоту, ничьего не видя…

Перед носом у него висел платочек. Белый. И даже с кружевом.

«Сама напросилась… панночка!» – Грязными руками парень схватил платок… и принялся яростно тереть стёкла. Нацепил кое-как отчищенные очки на нос, покрутил платок, почему-то испытывая и злобное удовольствие при виде враз переставшего быть белым кусочка ткани, и одновременно какую-то смутную жалость… и уставился на их спасительницу.

И тут же поймал себя на том, что трёт платком руки.

Вот как можно на болотах быть такой… щеголихой? На пришедшей им на помощь девчонке красовались тёмные шаровары и охотничья куртка, аккуратно подогнанная по фигуре. Конспирация и впрямь налицо, в смысле, что лица не видно – волосы вместе со лбом, рот и нос закрывал намотанный на голову тёмный платок. Насмешливо избоченившись и склонив голову к плечу, девушка стояла… прямо на трясине! И тонуть явно не собиралась!

– Это вроде надувных водных лыж, которые у нас в Белоруссии были? – вдруг выпалила замурзанная «пионерия», тыча пальцем в странные плоские платформы на ногах у девчонки. Уточнять, что ходить по воде на той отрыжке советского спорта всё равно не получалось, сразу вверх ногами переворачивало, а можно было только плавать, как на плотике, не стал. Пусть не думают, что своими доморощенными изобретениями могут удивить советских партизан! – Из самой Москвы прислали! – И приосанился, аж грязь посыпалась с надутых от важности щёк.

– Вы есть советские партизаны, – подвела итог их спасительница. – Комиссар Бринский [11] , я полагаю?

– Дядя Петя. – Комиссар одарил младшего спутника таким взглядом, что тому, похоже, захотелось обратно в болото. – А это вот Йосип…

Девушка поклонилась. Нет, ну понятно, руку пожимать, по-товарищески, им сейчас никто не захочет, после топи-то, но чего ж вот так кланяться! Тоже… навроде беленького платочка на болотах.

– Тихоня… – продолжал комиссар, кивая на парня, а тот насупился, разглядывая пришлую девчонку неприязненно.

11

Антон Петрович Бринский (1906–1981) – в 1941–1942 гг. организатор и командир партизанских отрядов в Витебской и Минской областях, с ноября 1942 г. – партизанской бригады особого назначения в Волынской и Ровенской обл., оперативного разведывательно-диверсионного центра «Брук». Герой Советского Союза, писатель-мемуарист.

Лыбится сейчас небось! Под платком не видно, но он точно знал – лыбится! И ведь не объяснишь никому, что прозвище от фамилии, а вовсе не от характера. Конспирация!

– А это Стриж. – Комиссар… дядя Петя… кивнул на младшего из их четверки.

– Маленький потому что? – со своим чуть металлическим акцентом протянула девушка.

– Быстрый! – проворчал Стриж, отбил об колено добытую из грязи кепку и напялил на голову, занавесив лицо облепленным водорослями козырьком.

– А товарища Гуся вы знаете, – закончил дядя Петя.

– Он у вас дрессированный? – вскинулась девушка. – Он меня клювом за… за камизелку… за вот это… – Она подёргала край куртки, – …схватил и за собой повёл! Я вас совсем в другой место ждать… Не находилем… не нашла, если бы не он!

– Он у нас самый умный! – гордо объявил Стриж.

– Он с нами ещё с лета 41-го, – буркнул Тихоня. – Отец в Белоруссии служил, он остался, а нас эвакуировали. Немец наш эшелон и разбомбил. Мы с… со Стрижом по насыпи скатиться успели, а он следом за нами – так втроём в кустах и прятались, потом вместе на отряд товарища… дяди Пети набрели. Может, он и вовсе цирковой, мало ли кто в эшелоне ехал.

– Удивительно, что не съели!

– Его нельзя есть! – бурно возмутился Стриж и попытался снова обхватить гуся чумазыми руками. Гусь предостерегающе зашипел.

– Полезный гусь оказался, – вмешался дядя Петя. – Охранников от рельс выманивает, сам, без людской помощи! Перед носом у немцев ковылять начинает, ну а те до нашей гусятины охочи – давай ловить. А он между ними и так и эдак мечется, вроде как удрать пытается – ну пока те за ним, наши группы взрывчатку на рельсы и ставят. Так что за свой разбитый эшелон товарищ Гусь давно уже отплатил.

– А мы? Разве не отплатили? – немедленно влез Стриж.

– Ну как же без вас… – прокряхтел дядька Йосип и, цепляясь руками за сосенку, поднялся на ноги. – Вас-то, панянка, как звать?

– Так и зовите – Панянкой, – хмыкнула девушка.

«Не доверяет, значит», – насупился Тихоня. Они, конечно, тоже конспиративными псевдонимами представлялись, но они-то понятно – почему, а вот она… Про неё им ничего не известно!

– Ну что, панянка по имени Панянка, я вроде как уже на ногах, – хмыкнул Йосип. – Това… Дядя Петя, вы как?

– Готов! – Комиссар вскочил… точнее, попытался. Его повело в сторону, Тихоня торопливо подставил плечо. – Не сидеть же нам тут, на болоте, как собаке Баскервилей английского писателя Конан Дойла.

– Куда той собаке до немецких овчарок, – пробормотал Йосип.

Панянка в ответ кивнула… и пошлёпала по топи на своих «платформах».

– Эй! – разозленно заорал Тихоня. – Ты нас что… бросаешь тут?

Она оглянулась… По закутанному платком лицу ничего не понять, но ему показалось, глаза её блеснули насмешкой.

Белый гусь вдруг сорвался с места и, широко расправив крылья, полетел над болотом. Сговорились они, что ли?

Девушка наклонилась… и пролетающий над ней гусь подхватил в клюв что-то вроде… пучка водорослей. Развернулся на кончике крыла и полетел обратно, волоча эти «водоросли» в клюве… и выронил их прямо в руки дядьке Йосипу.

Топь шумно взбурлила, и из неё начало всплывать тёмное, длинное, кажется, даже заострённое, точно спинной гребень… Вода хлынула потоком… и над топью поднялась… узкая плетёная дорожка! Дядька Йосип потянул «водоросли», оказавшиеся концами насквозь мокрых верёвок… и тайная гать шлёпнулась поверх топи, снова подняв шумные брызги. Стриж, искренне считавший гуся самым умным существом на свете, без колебаний шагнул первым. Тихоня сглотнул, пытаясь пропихнуть колотящееся в горле сердце на место, и кинулся следом. Вода под ногой булькнула… и хлипкое плетёное сооружение ушло на глубину.

– Не стоять! – хлестнул злой окрик Панянки.

Орёт, прям эсэсовка! Она небось всю жизнь по здешним болотам, а он – человек городской! За два года в Белоруссии по лесам ходить научился кое-как, да и болот там немало… только всё равно не его это задача! Шаги комиссара… дяди Пети за спиной – единственное, что удерживало Тихоню, чтоб не повернуться и не рвануть прочь, подальше отсюда… и тут же завязнуть в болоте. А кто сказал, что польская девчонка их из болота выведет? Может, заманит, да и утопит! Мысль, что они и сами, без неё, отлично заманились и чуть не утопились, была с презрением отогнана. Не нравилась ему эта… Панянка. Хороший человек себя в паны не зачислит!