Ловушка на жадину

– Ты куда нас ведёшь? – окликнул он вышагивающую впереди Панянку.

– Пан не знает, куда шёл? – не оборачиваясь, откликнулась та.

– Тут панов нет! – немедленно отбрил Стриж, за что Тихоня испытал неожиданную благодарность. Тяжёлый человек, конечно, но положиться можно.

– Нема никого, нема с кем и разговаривать, – невозмутимо заключила Панянка.

– Поляки все друг друга панами да паннами называют, обращение у них такое, – хмыкнул дядька Йосип. – А уж какая пани сама пани, а какая пани служит пани – то, поди, разбери! Особливо ежели на болоте.

– Отставить разговорчики! – негромко проворчал за спиной товарищ дядя Петя.

Плечи идущей впереди Панянки дрогнули – похоже, она смеялась. Вот же ж… противная девка, а если те, к кому они идут, все такие… может, напрасно товарищ комиссар с ними договаривается? Тихоня невольно глянул через плечо, словно забоялся, что комиссар узнает его мысли. Одним нарядом по лагерю он тогда не отделается, чтоб знал, что решение тут принимает командование, а не рядовой боец.

А когда снова поглядел вперёд, Панянка уже отступила в сторону, пропуская их мимо себя. Тихоне потребовалось несколько бесконечно долгих мгновений, чтобы понять: они дошли! Дорожка закончилась! Нечеловеческим усилием удержавшись, чтобы не помчаться вперёд, сшибая Стрижа, он спрыгнул с гати на твёрдую… ну почти твёрдую землю. Панянка с помощью Йосипа ослабила верёвку, обёрнутую вокруг пня, и гать снова медленно ушла под воду. Пучок гнилой травы прикрыл верёвку.

– Почти дошли, – подтвердила Панянка и, шагнув меж деревьев… пропала из виду.

Тихоня ринулся за ней – если там засада, он успеет предупредить… и замер, глядя… на простирающееся перед ним озеро.

Лес выходил прямо к водной глади. От воды их отделял лишь пологий травяной склон. Озеро застыло в неподвижности, точно бледно-голубое зеркало в зелёной оправе – ни морщинки, ни ряби. Лишь белые облака медленно плывут, отражаясь в абсолютно прозрачной, просматривающейся до золотистого песчаного дна воде, да отражения облаков серебристыми нитями пронизывают стаи блестящих рыб.

– Петро! Тягни!

– Та тягну ж, хиба ні? – Рыбацкая артель, перекликаясь, волокла к берегу полные бьющейся рыбы сети – неподалеку, за изгибом озёрного берега, виднелось село, над крышами курчавился дым. На выступающем в озеро мысу стоял дом – словно игрушечный замок. Похожие на миниатюрные крепостные башни мезонины отражались в зеркальной воде.

– Красота какая… Прям как в кино! – выдохнул Тихоня.

– То так. В «Барбаре Радзивилл»! Крулева Речи Посполитой! – с явной снисходительностью к необразованному Тихоне пояснила Панянка.

– Как в «Трактористах»! Или в «Весёлых ребятах»! – Тихоня скривился, со щёк посыпались куски присохшей грязи. – Работают люди! – Он кивнул на рыбаков.

И вот как этим людям на глаза показаться – в таком-то виде?

Глава 3 Отдых на базе

– Ну и как мы теперь – в таком-то виде?

Отец растерянно смотрел на сыновей, выстроившихся перед ним по росту и… количеству грязи. Вовка – по плечи в болотной жиже, физиономия измазана и только на макушке чистый «пятачок». Славка – полностью, от носков кроссовок до лба, выпачканный перед и неожиданно чистый зад. И наконец, Сева, грязными руками сматывающий заляпанный тиной ремень.

– Как вы вообще могли туда влезть? – Отец сорвался на крик.

– Я не специально! – пробубнил Вовка. – Я отошёл, а оно прямо под ногами…

– Зачем было так далеко отходить! – Теперь это был наполовину крик, наполовину стон. – А ты? – Он перевёл взгляд на Славку. – Ты должен был за ним следить!

– Я следил, – сквозь зубы процедил Славка.

– Ты должен был его подстраховать!

– Я подстраховал, – теперь Славка уже почти рычал. И следил, и подстраховал – успел же он поймать мелкого, прежде чем тот ухнул в болото! Поймать и удержать.

– Надо было звать меня!

– Мне нужно было его выпустить: пускай тонет, пока я за тобой бегать буду? – завопил Славка. – Кричать отсюда бесполезно!

– Не смей на меня орать!

Сева вздохнул, глубоко-глубоко, тяжко-тяжко. Славке отцовские крики кажутся несправедливыми. А сам Сева… Сквозь хитрое зеркало между рабочей и парадной комнатами детективного агентства «Белый гусь» он навидался немало испуганных родителей, и все они вели себя одинаково: сперва кидались обнимать спасённое чадо, а потом начинали орать так, что люстра звенела. Кисонька как-то объяснила: очень страшно сознавать, что даже если всё сделано правильно, ребёнок всё равно может пострадать. Вот и орут родители, пытаясь найти хоть какую-то вину: не посмотрел налево-направо, когда переходил улицу, не подумал, не послушался… Потому что если вина есть, остаётся надежда в следующий раз всё предусмотреть, и не нужно бояться, что ты всё сделаешь правильно – а беда всё равно случится. Потому что жизнь такая.

– Севка пришёл вовремя, нас вытащил – что тебе ещё надо? – орал обиженный Славка. Он брата спас, его хвалить должны, а не ругать! Нет, потом-то их обоих спас Севка, но много бы Севка наспасал, если бы Славка сперва Вовку не спас!

Отец шумно вдохнул и выдохнул и даже глаза прикрыл, явно стараясь взять себя в руки.

И Сева тоже вздохнул. Если тебе, дорогой братик, нужен герой, так и выбрал бы себе какого-нибудь… Бэтмена. Так сказать, Супермен – всем ребятам пример! А не дразнил отца тем, что Сева успел… а отец опоздал. Когда напуганный исчезновением уже третьего сына отец на пару с Пал Андреичем ворвался в лес, Вовка уже выползал на сушу по Севкиному ремню, а оттащить Славку за ноги оказалось и вовсе не сложно. Но кто же мог знать, что эти двое в шаге от обочины болото найдут?!

– Почвы у нас такие, – словно услышав его мысли, откликнулся Пал Андреич. – Чем ближе к озерам, тем хуже.

– Ну и что нам теперь делать? – выдавил отец.

– На базу ко мне ехать! – с энтузиазмом откликнулся старик. – Тут близёхонько. Отмоетесь, переночуете, а завтра уж посмотрите…

Вовка чихнул, разбрызгивая вокруг себя грязь, и это решило дело.

– Если только на одну ночь. – Отец, волоча Вовку за собой, заторопился обратно к машине.

Насчёт дождя каждое утро Пал Андреич не соврал. Как и насчёт комнат на любой кошелёк. Сейчас дождь гулко барабанил по крыше крохотного домика с четырьмя кроватями, который отец снял на ночь. Собственно, дождь барабанил по всему домику, потому что тот был весь – сплошная крыша, ярко раскрашенный шиферный треугольник с дверью и окошком. Почти палатка, разве что дощатый пол приподнят над землёй и сверху не протекает. Зато общий для обитателей таких вот скатных домиков душ оказался вполне цивилизованным, под крышей, и скоро отмытые до скрипа Вовка со Славкой уже покачивались на установленной среди цветов скамейке-качельке и играли в ладушки с комарами. Вымазанные в болотной жиже вещи Сева с отцом выполоскали в тазу. Тётка Оксана, внучка Пал Андреича, обещала закинуть их потом в стиральную машину. И даже развесить. А если развесила, так штаны сейчас заново вымочит!

Сева вскочил с кровати, поморщился – отсыревшие доски пола были неприятно влажными. Натянул треники и, стараясь не шуршать дождевиком, чтоб не перебудить дрыхнущее семейство, выскользнул за дверь.

На улице было мрачно-уютно. Серое небо под обложными облаками, такой же серый, почти осенний дождь, под которым покачивались яркие мальвы и темнели брёвна двухэтажных срубов с дорогими комнатами. Но и от срубов этих веяло таким сонным покоем, что просто чувствовалось – там внутри, под стук дождя, сладко спят люди и каждый из них непреклонно и безусловно в отпуске.

Поглубже натянув капюшон, Сева трусцой дёрнул к туалету. Их вещи нашлись по дороге – джинсы и футболки сохли на верёвке под навесом. Джинсы так до конца и не отстирались – жуткая штука, эта болотная грязь! Рядом болтались ещё одни штаны, судя по покрою – женские, наверное, самой тётки Оксаны. В точно таких же застиранных пятнах болотной грязи.

Сева захлопнул за собой дверь туалета – хоть и общий для всех обитателей треугольных домиков, тот тоже был аккуратный, чистенький и в кафеле. Всё-таки некоторые люди совершенно деньги считать не умеют: с такими общим туалетом и душем зачем тратиться на номера с удобствами? Сева вымыл руки, погасил свет – хозяевам хотелось сделать приятное, хоть вот так, экономией электричества – и направился к выходу. Если повезёт, он ещё немножко поспит.