Ловушка Пандоры 2

— Эти силы, мы потеряли, когда изгнали Люцифера и всех тех, кто последовал за ним, — горестно закивали остальные ангелы.

— Да, — продолжил Михаил. — В те времена мы с Люцифером ради забавы испытывали друг друга на прочность. Одним из таких потешных соревнований было приковываться по очереди к скале и терпеть муки от орла, клевавшего нашу печень. Обычно Люцифер всегда был на шаг впереди меня, но не в этом — на скале я держался дольше. Я воображал себя тем, кто принес людям огонь, тем, кто страдает за этих милых детей — Адама и Еву, которые жили тогда с нами в Эдемосе. Люцифер как-то признался, что он не может страдать за людей, что люди ему не нравятся.

— К чему ты рассказываешь нам об этом?

— К тому, что я самый главный заступник душ человеческих. Всегда им был. И то, что я вижу перед собой — не человек. Поверьте мне. Нет у людей таких душ! Это монстр. Он скармливал другие души той дряни, что внутри него. Это морок! Подумайте братья.

Но подумать о сказанном братья не успели. Почву качнуло легкое землетрясение. Раздался пронзительный звук, одновременно похожий на крик чаек и волчий вой. От этого звука душа смерзлась. Ангелы замолкли, засуетились, стали судорожно вглядываться в горизонт.

— Они близко — прошептал одними губами Гавриил.

Его зоркие птичьи глаза видели дальше других, и то, что показала ему даль, повергло ангела в ужас.

— Надо уходить! — с нотками паники подхватил чешуйчатый.

Остальные растерянно стали переглядываться друг с другом.

— Но как быть с душой мальчишки? — наконец, озвучил причину всеобщего смятения Рафаил. — Он не сможет уйти с нами — он еще недостаточно чист и светел для центральных земель рая! И наше присутствие сковывает его.

— Но и оставить его здесь им на растерзание слишком жестоко! — с патетической категоричностью возразил оленерогий.

— И что же ты предлагаешь, Уриил? — раздраженно поинтересовался Михаил, и в этой манере, в этой вопросительной интонации Илье опять почудилось что-то до боли узнаваемое. — Остаться здесь, чтобы нас растерзали вместе с ним?

— Если мы бросим его здесь, то… — возмущенно набычился Уриил.

— То у него будет больше шансов спастись, — вступил в перепалку Гавриил, неожиданно оказавшись на стороне Михаила. — Пока мы здесь, душа парализована нашим светом, когда мы покинем это место, мальчик сможет хотя бы попытаться спрятаться. В тех скалах, например, если мы поторопимся, у него есть шанс успеть добежать до них.

Ангелы помрачнели, но все же пришли к всеобщему согласию. Согласие у них выразилось в распахнувшихся разом крыльях, которые сошлись у всех за спиной в дружном хлопке.

— Что ж, значит, наш спор разрешится сам собой, — подытожил Михаил, ничего в нем не выражало торжества, но Илье показалось, что он доволен, как по итогу все обернулось. — Это будет суд случая.

— Удачи тебе! — пожелал оленерогий Уриил.

На вид ему было чуть ли не меньше годков, чем самому Илье. Илья так сильно был впечатлен его рогами, что упустил из виду самое чудесное в Урииле — его взгляд. Взгляд, который выражал кротость и беззащитность, но вместе с тем — светлый разум и согревающую доброту. В такие глаза хотелось заглядывать бесконечно, чтобы почерпнуть в них силу и веру в себя.

— Беги, мальчик, вон к тем скалам, они укроют тебя, — еще раз проинструктировал Рафаил, по-кошачьи грациозно указав путь своей полурукой-полулапой.

Ангелы, взмахнув крыльями, быстро скрылись из виду.

Илья остался лежать на песке наедине с самим собой. По телу пополз неведомый прежде страх. Он ударил адреналиновым выбросом. Но найти выход разгулявшимся гормонам Илья по-прежнему не мог. Оставалось только ждать неведомо чего. Тело знобило, по коже сбегали капли пота, сердце стучало быстро-быстро.

Мысли крутились в разные стороны и вдруг нашли опору в одном — Аня. Тогда он тоже потерял контроль над своим телом, а она держала его голову у себя на коленях, ласково гладила по волосам, бормотала что-то нежное и щекотное.

Оковы спадали. Илья понял, что может двигаться. Он подскочил, голова слегка закружилась, но он, не обращая на это внимание, дал деру в ту сторону, куда ему указали ангелы

Горная гряда маячила далеко впереди. Сзади же на Илью что-то быстро надвигалось. Присутствие знакомой пустоты ощущалось спиной, подгоняло вперед. Он пару раз оглянулся, но ничего не увидел.

Илья быстро выдохся. Перешел сначала на трусцу, а потом и вовсе на шаг.

Горы приближались медленно. Он брел по золотому песку. Мысли крутились отвлеченные, далекие.

Где-то там, на краю жизни Илья держал Аню в своих руках. Она доверчиво жалась к нему, словно рыжий котенок. Её теплое дыхание щекотало ухо. Они танцевали. Музыка несла, кружила и не было ничего вокруг, кроме этой девушки, что маленькой звездочкой сумела озарить его тьму.

Только воспоминание об этой рыжей звездочке могли заставить продолжать передвигать уставшими ногами.

За спиной уже чудилось чье-то леденящее дыхание. Но Илья больше не оборачивался.

Он знал еще пару мгновений и мысль об Ане угаснет, и он обратится в небытие. Это отозвалось необъяснимой тоской и горечью. Он не хотел её забывать. Илья собрал последние силы и вновь рванул к спасительной защите.

Очнулся он уже карабкающимся в гору. Холодная хватка пустоты за спиной ослабла. Он, наконец-то, нашел в себе силы оглянуться — никого.

Сбитое дыхание отдавалось болью и свистом в груди. Сердце, стучавшее в висках, медленно выравнивало ритм.

На смену страху навалилась усталость. Ему хотелось просто лежать и не подниматься и безразлично, что там будет дальше. Но прежде нужно было найти место, где можно спрятаться.

Как раз недалеко от него, между скал, померещился темный проход. Он поднялся и осторожно полез туда. Пару раз оступился, едва не свалившись вниз. Падать пришлось бы долго. Присвистнул от удивления, что сумел так высоко взобраться.

На входе в пещеру его уже ждали. Михаил грозным изваянием преградил путь. Архангел на голову возвышался над Ильей, хотя сам Илья на рост никогда не жаловался, будучи далеким от среднестатистического большинства.

— Добежал значит, гаденыш? — неприветливо встретил его Михаил.

Смотрел Михаил брезгливо, изучая, с неприкрытой ненавистью. Как будто у него было что-то личное к Илье, хотя фанатики тем и отличаются от нормальных людей — каждый чих принимают на счет своих убеждений.

Илья слишком устал, чтобы испугаться по-настоящему. В этой ситуации он понимал, что сделать все равно ничего не смог бы, поэтому он сделал единственное, на что еще был способен. Улегся на входе в пещеру, прямо перед приставучим Михаилом.