Ловушка. Форс-мажор
Шрифт:
– Нет проблем. А вы готовы?
– Еще как! – жизнерадостно заржал Утюг. – Можно сказать, я – готовый супчик! Мне бы того… чаю. А? Да, зеленого. А?
– Конечно. – Девушка отошла.
– Слушай, а почему в дорогих ресторанах все официантки такие бесцветные? А? – придвинулся Утюг к Северу.
– Бэ! – состроил рожу Север, – Потому что тут работать надо, а блядей устраивают по бутикам. Где в три часа – один клиент.
– Понял, не дурак, – согласился Утюг. – А почему в дорогих ресторанах тарелки в пять раз шире, чем нужно?
– Ты что, вчера с Костромы залетел?
– Нет. Мне только
– Куда пришли? – улыбнулся Север.
– В мозг, который я сейчас питать буду элитным зеленым чаем, собранным в сезон дождей рядом с тибетским монастырем. И притом собранный мизинцами ног святых девственниц, – куражился Утюг.
– Я тебя умоляю! Думай лучше, с какого перепугу мы будем зубы Ребусу править. Ежели, конечно, он вообще здесь нарисуется… Мой мозг почему-то ничего, кроме как с правой, типа, «ты чё вылупился?», не выдает, – нахмурился Север.
– Ну, это я беру на себя.
– Вот это меня и настораживает.
– Что, впервой, что ли?
– Ага, вспомнила бабка, как под венец ходила!
– Во-первых, иногда надо тряхать стариной. Во-вторых… Ты за базаром следи!
– Андрей, я тебя умоляю!
Парням принесли могучий модный чайник из белого фарфора. Утюг стал примерять его, как кистень. Понятно, что обжегся и выпустил из ладони. Чайник рухнул на стеклянный стол. Тот почему-то выдержал, но зато кипяток стёк на колени Севера, который зашипел: «Все под контролем, девушка!»
В общем, пока салфетками стирали воду, внимание на них обратили практически все. Так что Утюг даже успокоился:
– Чем не повод? – и заржал так, что все снова обернулись.
– Я сейчас уйду, – разозлился Север.
– Я говорю – классный повод! А хули из-за этих насекомых мы на чай попали, тебя обожгли?
– Ты прекратишь?
– Угу, – нахмурился Утюг. – В чайничке что-нибудь осталось?
– Я сам, – протянул руку Север. – Позволь.
Они налили себе граммов по пятьдесят чая и молча стали отпивать.
– Тибетский. Гадость. Пить невозможно, – причмокнул Утюг. – Не ссы – ожог пользительный будет.
Север не выдержал и заржал. Утюг подхватил. Большинство в ресторане в очередной раз глянуло наверх.
«Надо было их на террасу в „Якиторию“ отправить. К Лямке с Полиной. Там хотя бы ущерб был бы поменьше. Да и Ольховская бы приструнила», – нервно подумалось Паше…
10-й, «заказной» отдел УУР ГУВД СПб и ЛО
Довольно быстро проверяющие решили распрощаться с добровольным помощником. Наивные! Остроганский-Свердлов не терпящим возражений тоном вынудил их выслушать свои соображения. При этом постоянно лазал в планшет, из которого доставал вырезки из газет, наклеенные на тетрадные листы в клетку.
Окончательно он ошарашил всех цитированием брошюр МВД для служебного пользования. Причем особое внимание уделил главе о бдительности из карманного издания политорганов «Твоя культура, твой авторитет». Зачинив полемику о необходимости переиздать и размножить инструкцию от 1949 года, регламентирующую функциональные обязанности ответственного квартуполномоченного, доверенное лицо нарвалось на бурное одобрение трех офицеров хором: «Огромное спасибо! Нам все ясно!»
Уходил он недовольно, настояв
на изменении мест и времени экстренной связи.– Хорош?! – решил выяснить реакцию Есаулов.
– Вопросов нет, – слабо согласились «проверяюшие-недоверяющие» подполковники.
Ресторан «Волна»
– Лямка, кончай трезвонить каждые пять минут! На нас соседи косо смотрят.
– Это которые пиво разлили?
– И уже не одно.
– Что там у вас происходит?
– Пока ничего не происходит. Завьялов и Линчевский общаются. Охранник в их разговоры не вступает. При этом все трое пьют: один – виски, другой – кофе, а третий – сок. Мизансцена понятна?
– Да.
– Тогда всё. Если что изменится, я тебя сам наберу.
– Блин, заколебал, честное слово, – пожаловался Паша, отключая трубу.
– Какой ты злой. Ребята переживают за нас.
– А чего за нас переживать? Мы под надежной защитой карзоевских горцев.
– Слушай, а тебе не пора звонить Есаулову?
– Так Ребуса всё равно нет.
– Если он все-таки заявится, потом звонить будет поздно – элементарно могут не успеть добраться. Не забывай, сегодня пятница. Скоро весь народ потянется за город, на дачи и пляжи. Уже потянулся… Ой, Паш, – перешла на шепот Катя. – Смотри, охранник передает Линчевскому свой кейс.
– Точно! Э-эх, сейчас бы нам с тобой скрытоносимую фотомодель!..
10-й, «заказной» отдел УУР ГУВД СПб и ЛО
– С вашего позволения, еще можно вызвать перековавшегося блатного по кличке Димедрол. Не пожалеете. Своих ломит, аж треск стоит! Немного, правда, истеричный стал в последнее время. Но ведь вам с вашим опытом объяснять не надо: двенадцать лет по лесным лагерям – у любого нервишки подрасшатаются. Мы его перед беседой обыщем! – не унимался Есаулов, развивая успех.
– Нет уж, увольте, – решительно открестился подполковник Гурнов, до сих пор не отошедший от общения с доверенным лицом номер 56/17. Впрочем, по его лицу было видно, что постановка штабной культуры и агентурной работы в проверяемом подразделении в целом вызвала в подполковнике чувство глубокого удовлетворения.
А вот подполковника Назарова неукротимая ненависть Никодима Сафроновича к правонарушениям отнюдь не убедила в том, что с позорными проявлениями в скором времени будет покончено. Более того, в какой-то момент Назаров явственно ощутил – над ними глумятся. Вот только, помимо самого ощущения, иных материально-зримых доказательств у него пока не было.
У Есаулова зафанфарил мобильник.
– Да, Паша! Весь превратился в слух!.. Понял. И каковы размеры?… Ясно – гранатомет не влезет, а вот лимон бакинских стопудово… Так ведь я и размышляю… Что?… Баишь, пора?… Резонно… Хорошо, щас попробуем грянуть калибрами…
– Товарищи подполковники! – закончив телефонный разговор, обратился к проверяющим Максим. – К глубочайшему своему сожалению, я и несколько моих подчиненных будем вынуждены вас покинуть. Дальнейшую экскур… в смысле, работу… организует мой заместитель – Олег Николаевич. Сейчас я распоряжусь его любить и жаловаться. Бр-р… вернее… любите его и жалуйте… Уф-ф, в смысле – жаловать и любить. Но его!