Лоза Шерена

Рэми утробно зарычал, но Эллиса это почему-то не испугало.

– Это ты, мой архан?
– восхищенно прошептал маг.
– Ты... вижу, что ты.

"Не зарывайся, Эллис, я тебе не собачка. Не надо меня гладить. Ты что творишь?"

"Прости, Рэми, - Эллис легко перешел на внутренний диалог.
– Но никогда до сих пор я не видел снежного барса. А они, оказывается, красивы. Даже красивее, чем те статуи в спальне ва... твоего брата."

"Барс, тотем рода отца. Надо было раньше догадаться, - Рэми мягко, стараясь не помять неожиданно хрупкого человека, отпрыгнул в сторону.

– Сиди здесь, дружок, сторожи вещи. И будь внимателен - этот лес опасен. Ты не поверишь, но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Будь добр, доживи целым до следующего утра."

"Это приказ?"

"Пусть будет приказ."

"Слушаюсь, мой архан".

Рэми порядком устал от этих "да, архан", "слушаюсь, архан", и сам не мог понять, почему терпит прилипчивого мага-рожанина. Почему тащит за собой туда, куда даже брата тащить не захотел? Как Арман тащит везде этого ненавистно, прилипчивого Нара. А ведь тащит же... будто свою тень.

Рэми вздрогнул. В последний раз посмотрев на застывшего Эллиса, он прыгнул на нанесенный ветром сугроб и понесся укутанному синими тенями лесу.

И захотелось вдруг, страшно захотелось, окунуть нос в только выпавший снег, поймать спящую норе мышь, вгрызться зубами в тонкую шею, наслаждаясь вкусом горячей, свежей крови... Но пришлось послушаться недремавшего внутри разума человека, остановиться на дороге, задрать морду к звездному небу и завыть. Тоскливо, протяжно, вложив в вой зов человека и страсть животного. Ответь, услышь! Про-о-о-ш-у-у-у-у-у-!

Вой утих. Некоторое время Рэми стоял неподвижно, вслушиваясь в лесные звуки. Забилась в нору встревоженная лиса. Рэми чувствовал ее голод, который все же приглушал животный, неприкрытый ничем ужас. Застыла в ветвях ели шустрая белка, с мягким шорохом уронила сосна снежную шапку.

И все же слишком тихо... тоскливо.

Рэми вновь завыл. На этот раз сначала тихонько, оплакивая умершего так рано Жерла, а потом все громче, громче, изливая боль на посеребренный лунным светом снег. А весь лес, недавно полный звуков, вдруг застыл в страхе, внимая вою оборотня.

Весь, да не совсем. Не успел вой Рэми раствориться в тишине, как где-то вдалеке раздался иной, столь же тоскливый, но в то же время - угрожающий. Оборотень почувствовал соперника и не хотел так легко отдавать собственный лес. Почуяв приближающуюся драку, Рэми прижал уши к голове и грозно оскалился.

Вой повторился, на этот раз гораздо ближе. Рэми почувствовал, как встает дыбом шерсть на его холке, как пробивает его нервная дрожь. А что если Ленар потерял человеский облик? Что, если он стал "звериным" оборотнем, подобному тому, что убил Рэми на границе? Тогда придется драться.

Тихо зашуршал снег под лапами Ленара, и Рэми резко отпрыгнул в сторону, чтобы встретить врага оскаленными зубами и острыми когтями, приготовиться к драке.

Но зверь нападать не спешил. Кружил вокруг, поджимая хвост, да смотрел недобро, будто пронзая взглядом. Оценивал.

А Рэми вдруг мгновенно успокоился, вместе с запахом псины уловив другой: человека. Домашнего очага, женщины. Молока и младенца.

Значит, все ж перед ним больше человек, чем зверь. Значит, понимает, значит, Рэми пришел не зря. И с этим оборотнем можно говорить: хоть и недобрым огнем горят в полумраке глаза волка, да все так же тревожно на душе, ведь перед Рэми не человек, оборотень.

"Кто ты?" - успокоился вдруг тот, другой, жадно поедая снег и оставляя на чуть светившемся в темноте белоснежном одеяле темные пятна.

"Друг", - отвечает Рэми, подходя ближе и принюхиваясь.

Кровь зайчонка, сочного, молодого. Запах, что заставил зверя внутри Рэми неосознанно облизнуться, жадно сглотнуть. И в то же время почувствовать привкус тошноты - сильна в шкуре барса сила человеческого разума. Может, слишком сильна? Разочарование...

"Помнишь меня?" - спрашивает Рэми, подходя к оборотню на шаг ближе.

Напрягается Ленар. Не доверяет. Боится. Но не убегает - это хорошо... значит, готов к разговору, может, даже его ждал.

Рэми понимал: изгнанники, а Ленар был изгнанником, они все такие - мечтают поделиться своей болью... с любым, кто захочет слушать. Рэми хотел. Ему жизненно необходимо было - выслушать вот этого ободранного жизнью волка... Рэми чувствовал, что Ленар знает очень многое, если не все.

"Помнишь, как проезжал осенью здесь отряд?
– продолжил Рэми, слизывая с морды Ленара капельку крови и даже не поморщившись от характерного привкуса. Вкусно. Очень вкусно... хочется еще. Но нельзя.
– Как сидел я за спиной Жерла, а ты выбежал на дорогу? Помнишь, что ты тогда говорил? Уверенный, что вас не слышат. Я слышал."

"Я знал, что ты слышишь, - заметно расслабился волк.
– Как же я раньше любимца своего братишки не узнал? Рожанина Рэми..."

"Давно уже я не рожанин", - Рэми улегся на снег, не отпуская взгляда оборотня. Лежать на снегу хорошо, мягко, удобно и совсем не холодно. Приятно, спокойно. Уходить не хочется. И разговаривать не хочется... просто бы остаться здесь навсегда... зверем. Но вновь встрепенулся в душе Рэми человек, заставив продолжить:

"Я пришел не за этим. Жерл мертв, и я не хочу последовать за ним. Помоги мне."

Зашла за тучу луна, в лесу вдруг стало темно. Но, Рэми глазами кошки видел, как вздрогнул волк, как задумался, как опустил голову на огромные лапы, и моргнул, будто пытаясь смахнуть с ресниц слезу, но тотчас ответил:

"Может, оно и к лучшему... Погоди!
– остановил невольное движение Рэми волк.
– Выслушай, осуждать потом будешь... Вам, молодым, все черное или белое, а я знаю, что смерть иногда бывает и спасением. Для моего брата она была именно такой."

"Я готов тебя выслушать... Ленар."

Вновь вышла из-за тучи луна, посеребрила снег и шерстинки на шкуре волка. И вновь стало тихо. Как в ту ночь, когда Рэми встретил Мира.

Ленар осторожно подвинулся на синеватом в темноте снежном одеяле, а Рэми вдруг заметил, что волк бережет правое бедро. Принюхался: так и есть, запах гнили и застаревшей раны.