Ложь и правда русской истории

Основной, государственно-образующий элемент русской нации — славяне, давшие государству язык и веру.

Вторая составляющая — степняки-тюрки, которые еще до Киевской Руси и во времена Киевской Руси вместе со славянами представляли в южнорусских степях некий конгломерат. Затем, уже во Владимирской Руси, произошло второе и самое главное пришествие степняков. Как известно, в Монгольской империи, вообще, куда входила Русь на правах вассального государства, и в Золотой Орде в частности, принцип свободы вероисповедания был законом, оставленным еще Чингисханом. Но немногие знают, что тем не менее христианство там было едва ли не главной религией в силу сложившихся обстоятельств. Однако в 1312 году к власти там пришел хан Узбек и начал огнем и мечом насаждать ислам. Кто-то смирился, а сотни и сотни тысяч, не пожелавших менять веру отцов, ушли на Русь, к своим единоверцам. Так и возникли на Руси чуть не каждая четвертая фамилии, начиная от Аксаковых и Апраксиных, Карамзиных и Тургеневых и заканчивая Уваровыми и Чаадаевыми. Я не случайно взял фамилии известные, потому что дворянские родословные можно проследить по «Общему гербовнику дворянских родов», а что и как происходило в основной массе средневековых трудящихся, точно сказать не могу. Можно лишь с большой долей уверенности предполагать, что процесс ассимиляции степняков везде происходил одинаково — при помощи семьи и брака. Других способов пока еще не придумали… А церковь, государство и общество всех исконно православных или только принявших православие естественно считали русскими. Принцип был не кровный, не этнический, а суперэтнический — по службе и вере.

Третья составляющая русской нации — прибалтийские племена. Во времена Великого княжества Литовского, которое простиралось от Балтики до Черного моря и в которое три века входили многие нынешние украинские, белорусские и российские области, государственными языками там были литовский и славянский. А вера по преимуществу православная. Но тем не менее на западе все активнее, наступательнее вела себя римская церковь. К примеру, великий князь Миндовг долго колебался между католичеством и православием, а к концу жизни отказался от католичества и перешел в православие. А другой князь, в православном крещении Яков, перешел в католичество и стал известным в истории Ягайлой, ярым врагом Руси. Соответственно, католичество стало насаждаться и в народе. Те, кто остался тверд в православии, стали уходить, опять же, на Русь, к единоверцам. Это могли быть те же ордынцы, служившие и литовскому великому князю, поляки, латгальцы, украинцы, белорусы, русские, литовцы… На Руси их всех, невзирая на язык и происхождение, называли одинаково — литвинами… Оттуда, с тех времен берут начало частые у нас фамилии Литвин, Литвак, Литвиненко, Литовченко, Литвинов, Литовцев… Повторю: это всего лишь фамилии, смысловое и звуковое оформление много веков назад состоявшегося прихода оттуда — сюда. А выяснить по ним исконное происхождение практически невозможно, если не велась родословная от времен Гедимина…

И, наконец, четвертая составляющая русского этноса — угро-финские племена, обитавшие в междуречье Волги и Оки. Ныне это — исторический центр России. А в Средневековье эта территория десятилетие за десятилетием, век за веком колонизировалась приходящими с юга киевскими князьями. Киев терял свое значение, центром Руси стал Владимир, а затем Москва. Но ведь земли эти были не безлюдными. Здесь издревле обитали угро-финские народности, происходил многовековой процесс взаимопроникновения, в результате которого российские угро-финны стали православными с русскими именами и фамилиями, а угро-финский сарафан, оканье и разноголосое пение стали характернейшими чертами русского фольклора. Без остатка растворились в едином новом народе мурома, весь, чудь, меря, значительной частью — мордва, мари, удмурты, коми, пермяки…

Это — исторический, научный факт.

А теперь перейдем, собственно, к пьянству.

Славяне, тюрки-степняки и прибалты имели иммунитет против алкоголя.

А вот угро-финские племена — так исторически сложилось — подобного иммунитета не имели. И первая встреча с алкоголем сказалась и до сих пор сказывается на них катастрофически. Тяжко страдают от этого недуга и самобытно-общинные ханты и манси, и европейски-цивилизованные финны и эстонцы. Исключение из угро-финнов — венгры-мадьяры. Ну так у них и судьба особая. Еще в первые века они волной великого переселения народов были сорваны с родных сибирских мест, оторваны от родичей хантов и манси и долгое время кочевали в конгломерате гуннских племен, а в пятом-шестом веках обосновались в Паннонской низменности, виноградных краях. У них даже генотип изменился, они резко отличаются как от «желтых» (ханты и манси), так и от «белых» (карелы, финны, эсты) утро-финнов.

Это все — тоже строго научные факты.

А теперь — мой вывод.

Так называемое русское пьянство, приписываемое менталитету, национальному характеру русских и прочая, и прочая — глупость несусветная. Это всего лишь историческое утро-финское наследство. Это просто-напросто в русском организме мается угро-финская кровь, не имевшая иммунитета против алкоголя.

Мы ведь не осуждаем, не приговариваем, а понимаем, что происходит с американскими индейцами, с дальневосточными и приполярными народами Азии и Америки, также не имевшими иммунитета. И наших соседей финнов не считаем кончеными людьми… Хотя до сих пор еще бытует в Ленинграде-Петербурге присказка: «Что ты шумишь, как пьяный финн на Невском?!» А у русских — только лишь четверть угро-финской крови. То есть русским — в четыре раза легче. Понятно, что арифметика тут весьма условна. Но все-таки — одна четвертая часть… Вот вам и «русское пьянство». Еще раз напомню: мы ведь не говорим — «украинское пьянство» или «белорусское пьянство»… Потому что украинцы и белорусы отличаются от русских тем, что в них нет угро-финской крови.

И уж простите за нескромность, но я считаю это свое заключение открытием, имеющим огромное морально-психологическое значение.

Ведь тем самым снимается заклятие с русского народа. Исчезает безысходность. В Москве она, безысходность, не так заметна, а в провинции чуть ли не определяет жизнь. Мол, у нас что ни придумай, а все в водке утонет.

А после моего открытия пьянство из злого рока становится вполне объяснимым и всего лишь историко-медицинским, историко-биологическим моментом. Кто предупрежден — тот вооружен. Например, мой знакомый американец, на четверть индеец, знает, что он по рождению входит в группу риска, и потому ведет себя осторожно. Он с юности, с первых банок пива и первых рюмок виски и до сих пор как бы все время прислушивается к своему организму: не включился ли проклятый механизм наследственности? И готов при первых же признаках к принятию самых радикальных мер. Но это — детали. А суть в том, что объясненное — не страшно. Да, приятного мало, но со временем народный организм переборется, сомнений тут нет и быть не может. Просто потому, что нездоровое чахнет, а здоровое — выживает. Давно уже и на наших глазах происходит естественный отбор. Алкоголик — нежизнеспособен. Так что и «русское пьянство» отболеет и отболит со временем.

А главное же в том, что нет отныне заклятия и проклятия над целым народом. С чем я всех и поздравляю. А также прошу выдать мне премию, наградить орденом и поставить памятник. Неужто не заслужил?

Послесловие-похмелье

Я правду говорю. После обнародования своей идеи в «Деловом вторнике», «Литературной газете» и «Известиях» я долго чувствовал себя так, будто находился в состоянии сильного похмелья. А вернее даже так — в состоянии алкогольного или посталкогольного отравления.

А отравился я письмами читателей, откликами, опубликованными и неопубликованными.

Их было мало. Как правило, от людей гуманитарно-публицистического склада.

Врачи, специалисты — отмолчались. Наверно, ничего интересного я им не сказал, они это и без меня давно знали. Вернее, от них-то, из их специальной литературы и специальных исследований, я и узнал. Так что специалисты в обсуждении не участвовали. А из писем-откликов выделю два, наиболее характерных и типических.

Первое — покаянное. Меня резко осуждали за то, что я якобы наконец-то нашел на кого свалить вину! Мол, сами мы свиньи, а теперь будем считать, что сами ни в чем не виноваты, а все это угро-финны. Это самое легкое. А надо самим за собой следить и не впадать в свинство! И так далее.

Помилуйте, я же писал не о том, кто и в чем виноват. Я вообще в таких категориях не рассуждал. Речь идет об историко-биологических особенностях. А мне в ответ — вот это…

Но вторая часть откликов — еще …интереснее. Самое типичное выражение оно нашло в письме некоего кандидата исторических наук, опубликованном в «Известиях». Никакого влияния и слияния с тюркскими элементами в истории русского народа нет и не было, — писал он. — За исключением некоторого влияния в культурных и военных областях. Так что нечего навязывать нам сомнительные концепции!

Я, честное слово, вначале не понял, о чем речь и почему на газетной полосе написано, что это как бы ответ на мою гипотезу.

А потом, сообразив, растерянно сказал жене Маше: «Ну да, а дети рождались исключительно от культурного влияния. Наверно, у этого парня это больная тема…»

Я не изображаю из себя институтку, которая краснеет от слова «живот». Жизнь в публицистике приучает спокойно реагировать на такие письма-отклики. Привыкаешь, что ты про Фому, а тебе — про Ерему. Но чтобы до такой степени?! Да еще за подписью кандидата исторических наук, то есть человека, вроде бы обязанного мыслить логически и возражать на то, что написано… А не на то, что ему помстилось, что он напридумывал.

Долго я ходил, потрясенный. Даже так думал: может, нам совсем пить не надо? И без того мозги набекрень?

Алко-Россия

Прокуратура города Брянска пресекла деятельность подпольной фабрики по производству самодельной водки. Она, фабрика, исправно работала в течение года, от клиентов отбоя не было, бутылка шла за 20 рублей. При цене в московских магазинах от 80 рублей. Фабриканты разводили водой стеклоочистительную жидкостьили средство для разжигания костра. И то, и другое содержит ядовитые добавки диэтилфталата. Но случаев смертельного отравления не зарегистрировано. Вполне возможно, что просто не регистрировали. Экспертиза, проведенная в Москве, показала, что от употребления такой жидкости через три месяца наступает летальный исход. Правда, опыты проводились на крысах…