Ложная девятка, часть третья
Шрифт:
— Некогда! Некогда! — кричу я, — да и что тут праздновать! Надо сравнять сначала.
Ставлю мяч на точку в центральном кргуе и рукой позываю на него Лякомбу, давай, мол, разводи.
До конца второго тайма восемнадцать минут.
У Французов замена. Лякомба меняет Женгини. Идальго явно усиливает оборону. Женгини сразу же отправляется в опорную зону к Фернандесу.
А у нас Малофеев снимает с игры Круглова и выпускает Черенкова. Логично, времени всё меньше и нам нужно забивать.
Тут же Федя чуть было не выходит один
Только подкат Батистона помешал Черенкову отправиться на рандеву с Баттсом.
А потом случилось это.
До конца второго тайма пятнадцать минут.
Вижу, что Заваров открывается в свободную зону между Баттистоном и Ле Ру. Полузащитники французов слишком увлеклись атакой, оставив в обороне дыру размером с Красную площадь. Даже не раздумывая, отдаю разрезающий пас в свободное пространство. Мяч летит словно по ниточке, огибая вытянутую ногу Фернандеса.
Саша моментально стартует и первым оказывается на мяче. Его скорость застает французскую защиту врасплох — теперь перед ним только выбегающий из ворот Баттс. Батс выходит далеко вперед, понимая, что до мяча ему не добраться…
И в следующую секунду происходит то, что заставляет меня застыть на месте с широко раскрытыми глазами. Вместо того чтобы играть в мяч, Батс на полной скорости врезается в Заварова — плечом прямо в голову. Удар настолько силен, что Сашку буквально подбрасывает в воздух, и он падает на газон безжизненной куклой.
И вместе со мной, Черенковым, Желудковым и другими советскими игроками к лежащему на траве Заварову подбегает Батистон и точно так же как и мы что есть силы зовёт врачей.
А у всех на стадионе наверняка стоит перед глазами точно такой же эпизод случившийся как раз с Батистоном. Только на сей раз на его месте оказался ЗАваров а Батсу выпала роль Шумахера.
Правда в отличии от Тони Француз не изображает невиновного. когда я кидаю на него взгляд то вижу что на нём лица нет а губы француза двигаются. Он наверняка молится сейчас.
Мышалов со своей командой тут как тут и через пару минут они под аплодисменты трибун уносят ЗАварова. Батс провожает носилки с Сашкой до кромки поля и видно что он всё время что-то говорит. Да, он точно не Шумахер. Француз понимает что он сделал.
И теперь главное как себя поведет чешский судья Христов. У него то глаза на месте?
И это что? Месть за Пражскую весну? Какого хрена он показывает что нарушения не было?
Подбегаю к нему. Русский он точно должен знать.
— Это как? ЧТо значит нарушения не было? Вы что не видите? — а, понимает, гад. Понимает.
— Нарушения правил не было. Отойди от меня, — говорит он с акцентом, — отойди или получишь жёлтую!
А потом он мне её всё-таки показывает! Козёл!
Ко мне подбегают Протасов и Желудков и чуть ли не утаскивают от судьи.
— Тихо, тихо, Славка, — говорит Юра, — ты его сейчас убьёшь. Тихо. Нам играть надо.
Это верно. Играть надо. Вдесятером. Замены-то Вячеслав Василич-то уже две сделал.
До
конца второго тайма десять минут.Платини получает мяч от Женгини, рывком влево уходит от Зыгмантовича и вываливается один на один с Бирюковым.
Удар, Миша отбивает но мяч отскакивает в поле. И до него ближе всего Жирессу. Он добивает в уже пустые ворота.
А потом весь стадион разочарованно выдыхает. Вася Жупиков уже не в первый раз спасает наши ворота выбивая мяч с ленточки. Фуухх, мы в игре. Всё ещё в игре.
До конца второго тайма пять минут.
Отдаю на фланг на Черенка, Федя поменялся местами с Желудковым сейчас. Спартаковец принимает мяч, одно обманное движение, другое и вот он прокидывает мяч мимо Ле Ру.
Смещение в центр, пас под удар Олегу, но тот падает. Чех, ну что? Ты опять ничего не видишь? Ну сбили Протасова, сбили!
А нет, в этот раз у него глаза на месте. Штрафной в считанных сантиметрах от линии. Можно сказать что это наш последний шанс на то чтобы спастись.
Трибуны такие что плесни на зрителей бензин — загорятся. Да и футболисты тоже такие. Электричество густо разлито на поле. Еще чуть-чуть и в небо отсюда начнёт бить молнии. Нервы, нервы, нервы.
Христов показывает что бить нужно по свистку, французы выстраивают стенку а мы стоим с мячом и решаем кто будет бить.
— Да что тут думать? — говорю я и подняв мяч с травы отдаю его Желудкову — Юра, давай бей.
— Да, пусть Юра бъёт, — говорит Алейников. Остальные соглашаются и оставляют зенитовца наедине с мячом.
Тот крутит мяч в руках а потом каким-то резким, можно даже сказать дерганым движением ставит его на траву. Французы уже поставили стенку и вот судья даёт свисток.
Желудков смотрит на мяч, на стенку, на Батса за ней Трибуны беснуются а Юра начинает разбег. Шаг, второй, третий, удар! Сильный, точный, по отличной уходящей от Батса траектории!
Француз прыгает за мячом… И не достаёт его! Не достаёт! Мяч влетает точнехонько в дальнюю девятку! Вот как рукой положил Желудков!
Мы сбиваем его с ног и через мгновение Юру вообще не видно за нашими телами! Счёт равный! Два-два, чтоб вас!
На трибунах оглушительный свист, море французских флагов куда-то делось и только с десяток наших родных багряных стягов гордо реют над прибитыми голом Желудкова французами. Вот так вот.
Но игра еще не вся. Мы только смогли сравнять.
Минута до конца основного времени матча.
Женгини бьёт из-за пределов штрафной. Мяч попадает в спину Демьяненко и отлетает точно в ноги Платини.
Мишель его обрабатывает, прокидывает мимо выбросившегося на него Зыгмантовича и входит в штрафную, там он накручивает Алейникова и метров с десяти стреляет низом в ближний.
А потом задирает голову и кричит в ночное парижское небо. Миша Бирюков уже в который раз спасает наши, хммм… головы. Угловой.
Мы все в нашей штрафной. Даже я, хотя Малофеев и запретил мне в ней появляться. Правда я стою на линии штрафной, но чисто технически это тоже считается. Стадион замер в ожидании, и вот подача.