Ложная девятка

А сейчас что на МКАД, что на других дорогах — свободно.

Хотя если говорить о Московской кольцевой, то её тут многие не любят. Само собой, что в «Торпедо» много у кого есть машины, и я слышал очень много, прямо скажем, не лестных слов о кольцевой.

Тот же Пригода её прямо назвал дорогой смерти. Спроектирована, мол, она неправильно, и бьются на ней люди очень часто.

Пока не знаю, насколько это правда, но такое мнение у нас в «Торпедо» есть.

Но мы с Олей на Кольцевую даже не заехали. Проехали немного по Садовому кольцу, свернули на Люсиновскую улицу, а дальше по прямой: Варшавское шоссе, Симферопольское и так далее, чуть ли не до самого Мценска.

Под бодрую музыку, игравшую из стереофонического магнитофона, одного из подарков «козла Викторова», как сестра называла своего бывшего, ехать из Москвы было очень комфортно.

— Слушай, Ярик, — заговорила Оля, когда мы с ней проехали Климовск, — скажи мне, а когда у тебя начнутся заграничные поездки?

— Интересный вопрос, а с чем он связан?

— Да так, мне тут подумалось, раз уж ты весь из себя такой талантливый и перспективный, то ты рано или поздно станешь членом сборной.

— Надеюсь, что рано, — усмехнулся я, — и да, так всё и должно быть.

— Слушай, а ты же можешь мне кое-что оттуда возить?

— Кое-что — это что? Надеюсь, не порнографию? — в шутку спросил я.

Лучше бы не спрашивал, от удивления Оля чуть не отправила нас на обочину.

— Ты что такое говоришь? Какая порнография? Я про обычные вещи. Хотя бы как и вот этот магнитофон.

— Ну так и надо говорить. А то что за детский сад, «кое-что», — передразнил её я. — Наверное, могу. Только зачем? Мы вроде как не бедствуем, чтобы этой, как её там, фарцой заниматься.

— Ну, во-первых, не всё, что привозят оттуда, перепродают. А во-вторых, денег много не бывает. Или что, ты считаешь, что на твоих трёхстах рублях свет клином сошёлся?

— Посмотрим, — ответил я и добавил: — В принципе, почему нет. Но до этого ещё не скоро. Да и всегда есть вероятность, что всё может закончиться буквально в следующем матче.

— Это как?

— Так, въедет мне в ноги подкатом какой-нибудь дуболом типа Новикова или Никулина из «Динамо», и всё — гуляй, Вася, жуй опилки. Футбол не балет, как говорится, от травм, любых, включая переломы, никто не застрахован. А уж если у меня и дальше получится вот так вот выходить на замены, то рано или поздно мне точно прилетит. Точно попытаются сломать.

— Ты серьёзно? — ужаснулась Оля.

— Куда уж серьёзней. До хоккея нам, конечно, далеко, но грубости и в футболе хватает.

— А ты ещё и считай пацан, — сестра как специально подлила масла в огонь собственного ужаса, — тебя сломать ещё проще.

— Ага, — усмехнулся я, — тебе ли не знать. Ты же у нас медик, с анатомией на «ты».

— Нет, меня это не устраивает. Я тебе запрещаю получать травмы, — совершенно серьёзно ответила мне сестра.

— А то что, некому будет тебе забугорные гостинцы возить?

Спросил и тут же получил кулаком по бедру.

— Дурак ты, Ярик! Дурак и не лечишься! Я за тебя волнуюсь, ты же мой брат. Да и мама с ума сойдёт, если с тобой что случится. Если ты вдруг серьёзную травму получишь, она нас с папой не простит.

— Нас? — переспросил я.

— Ну да, нас. Или что, ты думаешь, я с ней не разговаривала на тему того, что ты должен быть футболистом?

— Хмм, спасибо, — искренне поблагодарил я сестру.

— Ладно, хватит о всяких ужасах. Ничего с тобой не случится. Так что побудешь для меня курьером и закупщиком.

Интересный у нас с Олей разговор получился. Даже и не думал, что у сестры есть коммерческая жилка. Может быть, я и не прав, и сейчас во мне говорит циник, но в том, что сестрица сейчас так откровенно закидывает удочку, я вижу именно желание немного погреть руки и поправить материальное состояние.

И то, что она вообще-то девушка, а фарцовщики все сплошь мужики, её, судя по всему, не останавливает.

Прогрессивно, ничего не скажешь, Ольга Георгиевна существенно опережает своё время.

Домой мы с Олей приехали в обед. Припарковались под окнами моей комнаты, вернее, нашей с ней.

И тут же, не успев зайти в подъезд, меня выцепил Колька.

— Ярик, здорова! Ты что это в родные пенаты заехал? — закричал мой приятель и подбежал ко мне.

Он с ещё парой моих теперь уже бывших одноклассников как раз зашёл во двор.

— Привет, привет, Колян! Привет, мужики, — поздоровался я со всеми. — В чемпионате пауза, и нам три выходных дали. Вот я приехал.

— Отлично, просто отлично! — не на шутку обрадовался Колька. — Ты очень вовремя. Мы со второй школой как раз забились сегодня в футбол сыграть. Мужики, Ярик с нами.

— Это даже не обсуждается, — сказал Андрюха Бледный. — Конечно, Ярик с нами.

— А Борян Борисов тоже будет? — вспомнил я о своём давнем недоброжелателе.

Не то чтобы меня интересовало мнение этого амбала, особенно что сейчас мы с ним, фигурально выражаясь, в разных лигах. Просто стало интересно.

— Угадал, — улыбнулся Колька, — только он за вторую будет бегать.

— Это как?

— А так, птичка на хвосте принесла, что всё. Товарищ Борисов больше не с нами, переведут его.

Хмм, интересно. Вторая школа у нас, скажем так, своеобразная, и учатся там тоже своеобразные ребята и девчонки. Борян, наш трижды второгодник, под эту своеобразность вполне подходит.

— Понятно. И когда?

— В четыре. На поле за училищем, на автовокзале.

— Ясно, буду.

Мамы дома не оказалось. И в городе тоже. Пока я разговаривал с пацанами, Оля позвонила в школу, и там сказали, что она уехала в совхоз рядом с городом. Там у её класса практика, и мама как классная поехала с ними. Жалко, конечно, я успел по ней соскучиться. Но ничего, вечером уже увидимся.

Вернее, даже раньше: мы с сестрой на колёсах, и само собой, что мы решили съездить за мамой.

Сестрица у меня в некотором роде фанат вождения, ей лишние тридцать километров после трёхсот — это что слону дробина. Тем более что, приехав, она самым наглым образом завалилась спать.

Я же отправился с Коляном и пацанами на речку.

Хоть уже и август, и вода потихоньку начинает быть холодноватой (у нас в городе вообще говорили, что после Ильина дня купаться нельзя), но всё равно… Как будто нас это могло остановить.