Лс1 Неотвратимые обстоятельства. Лара

Пес подбежал к ребенку первым, громко облаивая её. Лара злобно зарычала в ответ, ударив наотмашь его по морде. Тихий скулеж сменился гробовой тишиной. Нони остановилась у скамьи, с изумлением глядя, как пес ложиться на пол, складывая лапы в позу покорности. Лара выхватила пончик, бросив его собаке:

– Ишь, пока я доблая, - промурлыкала она, отряхивая от сахарной пудры маленькие пальчики, - а то долога будет длинная и скусьная... Плавда, Нони?

– Правда.
– блеклым тоном ответила женщина - Ты планируешь взять её с собой?

– Это масик - уточнила Лара - и он едет с нами. Сама сказяла, мне нужен длуг.

Нони сделала несколько глубоких вдохов, подхватила девочку на руки и пошла к кассе покупать билеты на ближайший поезд следующий до Киева.

Доберман слизал остатки пончика с пола и нехотя затрусил следом за ними...

***

Ребенок может научить взрослого трем вещам: радоваться без всякой причины, всегда находить себе занятие и настаивать на своем. Пауло Коэльо

Один единственный, все про неё понимающий.

***

26 июля 1847. Крымская область. Российская империя.

Когда человеку постоянно говорят о том, что он особенный, его первая реакция - это неверие. Разве не всем детям их родители говорят, что они особенные? Но не всех затем оставляют в детском приюте на попеченье иностранца...

Десять лет назад Горацио Арагонски привез в небольшое селение близ Массандры двух сыновей-близнецов Иннокентия и Ярослава и заверил, что скоро за ними вернется. Поначалу мальчики верили, что так оно и будет, но вера покинула их...

...стоило им обрести знание о том, что они, как и другие обитатели общины, угодили сюда лишь потому, что родились полукровками. Их бессмертные отцы сговорились растить своих отпрысков в этой деревенской глуши, поскольку их смертные матери попросту не переживали родов и не могли дать им должного внимания и воспитания. Здесь дети обучались языкам, письму, числу и другим наукам, но главное, им говорили правду об обращении после смерти и его последствиях. В день совершеннолетия подросток должен решить: готов ли он уйти "на волю" или останется ещё на год. Непростое решение, однако...

Завтра делать выбор придется Кеше и Ярику, ну, а сегодня юноши вызвались помочь своему учителю Ралфаэлю по хозяйству. С утра кололи с ним дрова, после завтрака пошли с ним на пастбище. Пока Ярослав объезжал на коне границы выпаски и возвращал выбившихся из стада овец, Кеша расслабленно лежал в высокой траве, безмятежно наблюдая за парением облаков по небу. Когда кто-то лег рядом, он даже не оглянулся, чтоб убедиться: свой или чужак.

– Ты ведь уже решил, как поступишь завтра?
– как бы невзначай спросил Ралф.

– Знаю, что ты хочешь услышать от меня - губы Кеши изогнулись в полуулыбке, он сунул травинку в рот, выжимая из неё росу - но порадовать мне тебя нечем, учитель. Завтра мы с Яро уйдем, мы все хорошо обдумали и решили.

– Ты решил - насмешливо уточнил Ралфаэль - Почему бы не поговорить напрямик? Я спрашивал твоего брата, он не столь уверен, что готов уйти завтра...

– Просто он очень скромный парень, он постеснялся тебя обидеть.

– А ты, выходит, нет?!
– учитель неопределенно хмыкнул.
– Значит, готов уйти?

– Даже не знаю, что должно произойти такого, чтобы я передумал.
– Кеша выбросил травку и сел в траве и хмуро посмотрел на Ралфа - Хочешь начистоту? Хорошо. Я уже решил, что мы запишемся в Иностранный Легион. Смерть нам не страшна, так? Где ещё нам помогут возмужать прежде, чем мы обратимся?

– Ты оказывается, очень практичный парень...

– не без иронии заметил учитель.
– Я уж было подумал, что вы разыщете отца и спросите с него за то, что он вас здесь бросил... А ты даже и не думал об этом...

– Думал.
– Признался неожиданно для себя Кеша - В первый год весь мозг себе выел тем, как встречу его и покараю за то, что он обманул нас, а потом мне стало все равно. Он вычеркнул нас из жизни, а я вычеркнул его - из своей.

– А если завтра он приедет встречать вас? Если предложит уехать с ним?

– Тогда беда будет с Яро. Мой добрый брат иногда ещё вспоминает о нём...

– Никогда не думал, что ты такой злопамятный.
– Учитель тоже сел в траве.

– Разве?
– ленивая ухмылка едва тронула губы юноши - Будь так, я невзлюбил бы тебя с нашей первой встречи. Ты был чертовски не любезен с нами поначалу, помнишь?
– лицо учителя заметно побледнело.
– Да, я помню, но я также помню, чему ты научил нас с братом, и понимаю, кем бы мы выросли, не встреться ты нам. Я уважаю тебя, учитель, поэтому говорю с тобой прямо. К тому же ты должен быть рад, что я не останусь. Из меня получился бы ужасно суровый воспитатель. Будучи ещё учеником, я готов прибить парочку своих одноклассников, а потом меня вообще ничего не удержало бы...

– И тебя не удержит даже Софья?
– прекрасная златокудрая полукровка всегда к нему неровно дышала и до её совершеннолетия оставался как раз год.

– В Мире полно красивых женщин. Не уверен, что я готов остановиться на одной, не попробовав и сотни из них...
– Кеша рассмеялся.
– Разве я не прав?

– Знаешь, ты прав.
– теперь Ралф светился от радости.
– С моей стороны было ужасно эгоистично пытаться отговорить тебя... Мое чутье подвело меня, ты не останешься и ничто не в силах изменить твои планы - он поднялся и внезапно вся его радость куда-то улетучилась.
– Глазам своим не верю... Нони?

Кэш тоже поднялся и увидел, что через поле к ним бежит бабушка и что-то кричит. Кэш зажмурился и в голове его взорвалось: "Помогите! Она умирает...".

***

Больше суток в пути поездом до Киева, затем ещё столько же на повозке до Массандры и все это время Лара отказывалась есть, как все нормальные дети. Сначала она просто хныкала от голода, но на вторые сутки стала просто выть.

– Господи! Да, съешь собаку, если так хочется сырого мяса с кровью.
– Нони была готова освежевать псину, лишь бы ор прекратился - Если бы ты действительно хотела есть, съела бы сваренную куриную ножку, которую я предлагала тебе на вокзале. Ты даже не стала есть пирожок с мясом. Боже, чем он тебя кормил?

– Я длузей не им!
– злобно зарычала на Нони девочка, прижимая к себе пса за шею.
– Могла бы и сплосить у дяди, чем колмил, сталая глупая фулия...

– Что?
– У Нони от внезапности оскорбления даже рот слегка приоткрылся.
– Ты назвала меня старой дурой?
– у неё даже дыхание сперло.
– За что?

– Иж-жа тебя я умлу!
– сердито засопела Лара, утыкаясь круглым личиком в шею собаке. Дрожание животного, похоже, передалось и ей.
– Нинавизю тебя...

К моменту, когда они достигли детского поселения Ральфа детка была горячее раскаленной плиты, её знобило, она обливалась потом и её тошнило...