LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

Носила она и другие имена.

Специалисты по древней мифологии называют эту силу хтонической. Хтонические чудовища в древнегреческих мифах, например титаны или циклопы, — дети, родившиеся из лона земли (богини Геи). Они первенцы, появившиеся на свет в первый миг творения.

Они — плод столкновения творящей разумной силы Вселенной, ее Логоса с хаосом несотворенного мира. Они — и ошибка творения, но вместе с тем и его первое, не вполне разумное дитя. Богам и героям Олимпа предстоит исправить «ошибку», «неопытность» Создателя Вселенной и уничтожить чудовищ.

Это нелегкая задача. От одного взгляда на горгону Медузу (одно из хтонических существ древнегреческой мифологии) человек превращается в камень.

Познание этих чудовищ для человека абсолютно запретно. Они лишают разума и вселяют животный ужас. Воевать с ними могут только герои — полубоги, рожденные от богов Олимпа.

С древнейших времен сей страх столкновения с силами бездны был связан с женщиной и ее лоном — местом, где непостижимым образом зарождается жизнь нового человека.

Тайна женщины как бы повторяет тайну первых дней Творения; следовательно, из ее лона, как из лона Матери-Земли, могут появляться хтонические чудища…

…Родила царица в ночь Не то сына, не то дочь, Не мышонка, не лягушку, А неведому зверушку!

Вас в детстве не удивляла странно спокойная реакция царского окружения в пушкинской сказке на безумное сообщение гонца?

…И царицу и приплод Тайно бросить в бездну вод…

«Гуманное», нечего сказать, решение судьбы любимой царицы и ее абсолютно здорового сына!

Возможно, дело в том, что царь, бояре, а вместе с ними и автор сказки, бессознательно верили, что женщина — всегда ведьма. Ее лоно из источника продолжения рода может превратиться во «врата» для явления в мир каких-то чудовищ.

Христианство лишь спрессовало этот страх. Все хтонические создания слились в единый образ павшего ангела — Люцифера. Женщина — ведьма, ее магические растения и ее лоно стали символом возможности проникновения сатанинской силы в человеческий мир.

Клод Верлинд. Генеалогическое древо. 1984. Связь женского начала с началом растительным — стихийным, содержащим в себе тайну природы, художники чувствовали во все времена.

Само слово «ведьма» вызывало у людей Средневековья животный ужас, а сожжение ее на костре — чувство освобождения от страха. Жив страх ведьм и по сей день. Например, фильм «Казанова» Феллини весь посвящен этому безотчетному страху мужчины перед женской хтоническои стихией.

Порой трудно это понять. В русской культуре не было ничего подобного. Даже хтонические образы волшебных сказок, такие, как Баба-яга, Змей Горыныч или Кощей Бессмертный, страха почти не вызывают, а умному «дураку» — герою сказки — не так сложно с ними договориться. Русские «титаны и циклопы» готовы помогать разумной жизни, герою н^до просто знать, как правильно с ними обращаться.

Даже колдовство в наших сказках страха не вызывает, хотя и в них есть свой аналог «ведьмовской мази». Это предание о «живой» и «мертвой» воде. Мертвая вода — это жидкость, которую должен выпить тяжело раненный герой сказки, или ею нужно полить его тело для того, чтобы расчлененный герой ожил.

Обратите внимание: «мертвая» вода как бы должна сделать богатыря еще более мертвым. Она готовит героя сказки к некоторому преображению, трансформации.

Само оживление героя и его трансформацию к счастливой жизни чуть позже произведет вода «живая». Мы вернемся к ней в следующей главе.

Еще в середине XIX века легендарный русский собиратель и исследователь сказок А.Н. Афанасьев заметил связь между «мертвой» водой и некоторыми болотными растениями — аконитом болотным и все тем же корнем мандрагоры (заметил, но не объяснил: по мнению Афанасьева, «живая» и «мертвая» вода — лишь поэтические образы дождя).

Aconitum lycoctonum, называемый в народе лютиком, купальницей, царь-травой, Афанасьев считал одним из цветков Перуна: «С ним соединялась идея не только возрождения природы, но и всеобщего ее омертвления. Смерть же — на древнепоэтическом языке есть непробудный сон».

В русских сказках «мертвая» вода тоже не вызывает. страха. Она — не путь к рабству, она участвует в освобождении светлого героя от оков смерти. Глубинный психологический смысл «ведьмовства» и связанного с ним страха абсолютно чужд русской традиционной культуре.

Однако Россия в наши дни пытается изменить вектор своей духовности. Вместе с чужой культурой нам придется научиться понимать и чужие страхи.

Страх перед эффектами галлюциногенных растений основан, по всей видимости, на страхе перед ведьмами — опасности проникновения в мир человеческого разума и привычной логики каких-то иных, неизведанных и страшных сущностей.

Слово «беладонна» переводится как «прекрасная женщина». В традиционных русских «травниках» она именовалась «сонной одурью».

Человек, принявший отвар подобных растений, впадает в своеобразный ступор, схожий с гипнотическим трансом. Он кажется заторможенным, «не в себе». Однако он же способен описать испытываемые ощущения, если в этот момент к нему обратиться.

В опьянении веществами антихолинергического ряда есть две особенности.

Во-первых, будучи вполне контактным с окружающими во время действия наркотиков, человек не помнит ничего из переживаемого, после того как действие наркотика прекратилось (большинство ведьм только под пытками вспоминали свои «шабаши» и утверждали, что не помнят ничего из того, что было с ними после употребления мази или напитка).

Практически, человек не способен восстановить в памяти ни одной детали опьянения. Видимо, из-за этого свойства антихолинергические галлюциногены не используются «уличной» наркотической субкультурой. Если не помнишь галлюцинаций, то какой в них толк?

Во-вторых, человек во время опьянения «сонной одурью» является гораздо более внушаемым, чем в состоянии гипноза.

Более того, мысли или действия, которые колдун внушает человеку, выпившему его отвар, могут удерживаться в бессознательной части психики на протяжении по крайней мере нескольких суток после проведения «трипа». Подобного эффекта медицинский гипноз не знает.