LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

У этой истории счастливый конец. Одиссей не участвовал в пиршестве. Ему, с помощью богов, удалось найти «антидот» магического растения Цирцеи — легендарную траву «моли». Он спас свою команду…

Но сам «попался» на другом, тоже наркотическом, приеме Цирцеи — не заметил, как во время пира, который, с его точки зрения, продолжался несколько часов, в реальном мире прошли годы.

Речь у Гомера явно идет о каких-то реальных растениях. Но о каких?

По мнению исследователей, «щепоткой предательства», «открывшей» для волшебства Цирцеи волю спутников Одиссея, была беладонна.

Однако ближе все-таки версия тех этнографов, которые обратили внимание на стол Цирцеи. Яства на нем стояли из ячменя, меда и сыров (сыр — это в конечном итоге продукт взаимодействия молока с грибками плесени). Скорее всего, средством волшебства были какие-то галлюциногенные грибы — возможно, как раз то самое «элевсинское таинство».

И на острове Цирцеи, и в Элевсине все сопряжено с женским началом природы. Путешествие Одиссея — это плавание по океану (по воде), на островах которого живут хтонические чудовища. Одиссей, недавно вернувшийся живым из путешествия в царство мертвых, никак не может найти способ вернуться домой (к себе самому) из путешествия в мир… безумия. Причем отправил героя в это бесконечное путешествие разозлившийся на него Посейдон — бог морской пучины.

Гомерову Цирцею можно считать… первой европейской ведьмой, описанной в литературном произведении.

Использование в религиозных церемониях майя и ацтеков произрастающих в Центральной Америке грибов началось по крайней мере с 1–2-го тысячелетия до нашей эры. Изображения грибов обнаружены почти на всех священных табличках этих цивилизаций.

Ацтеки называли содержащие псилоцибин грибы «теона-накатл», что переводится как «тело богов». Грибы считались священными, охранялись и выращивались искусственно.

Некоторые виды галлюциногенных грибов

Вместе с кактусами и некоторыми вьюнками культ галлюциногенных грибов лежал в основе всего древнего уклада у населявших Центральную Америку. Вот как испанский путешественник и писатель Де Сахагун описал использование грибов ацтеками в 1500 году:

«Эти грибы вызывали у них отравление, вызывали видения и возбуждали в них страсть… Они ели грибы с медом и, когда становились достаточно возбужденными под воздействием грибов, принимались танцевать, в то время как некоторые пели, а иные плакали; те же, кто не хотел петь, сидел в своих жилищах, задумавшись; другим чудилось, что они умерли; кто-то видел, как их едят дикие звери; кому-то представлялось, что они стали пленниками; или, наоборот, что разбогатели и теперь у них много слуг; были и такие, которым казалось, что они совершили прелюбодеяние и им проломили за это головы…»

Мы можем уверенно сказать только одно: динамика поведения человеческой души во время религиозного ритуала и галлюцинаций, вызываемых потреблением особо приготовленных грибов, сыграла несомненную роль в становлении сознания. Грибы, как и другие священные растения, были важнейшей частью отношения людей к богам природы.

Подчеркнем, что это были очень жестокие боги…

Известно, что утонченная цивилизация Эллады существовала за счет непрерывных войн и торговли рабами, а цивилизация ацтеков была одной из самых агрессивных, известных истории человечества.

При освещении главного храма Теонанакля (древней столицы Майя, на территории которой вырос современный Мехико) в жертву богам было принесено одновременно около 80 тысяч рабов. Ацтеки не признавали никаких жертвоприношений, кроме человеческих; древняя «грибная» вера требовала человеческой крови.

Секреты ритуалов, где применяли священные напитки, изготовлявшиеся из галлюциногенных грибов, хранились жрецами особо тщательно. Первые христианские миссионеры, пришедшие в Америку вместе с конкистадорами, так же тщательно и планомерно уничтожали малейшие следы подобных ритуалов, так и тексты, в которых они описывались.

Скорее всего, и жрецы и миссионеры понимали какую-то опасность, которая таилась в самом факте грибных мистерии.

Боялись, очевидно, что с помощью грибов через «ворота» открывшегося сознания, через галлюцинации, смысла которых профан не понимает и поэтому неспособен справиться с ними, в человеческую душу, а через нее — в мир могут проникнуть древние боги — боги хтонические, несущие в себе абсолютную жестокость, требующие человеческой крови.

«Какое все эти мифы имеют отношение к сегодняшним проблемам?» — спросит читатель.

Чтобы ответить на этот вопрос, придется обсудить разницу между древней культурой, которую мы называем языческой, и культурой, повернувшей духовный вектор от Матери-Земли и природы к самому человеку. Эта культура, в которой мы живем, возникла после откровения Христа.

Живущий в Мексике австриец Пауль Реко был первым, кто в 1919 году познакомил европейских ученых с фактами использования шаманами некоторых мексиканских племен не кактусов, а галлюциногенных грибов. Добыть образцы и переправить их в Швецию Рико удалось только в 1937 году. Через год вместе с небольшой группой европейцев он впервые принял участие в ночном грибном ритуале племени масатеков. Удалось отправить в Гарвард еще целый ряд образцов. Там грибы пролежали до 1958 года, откуда попали к отцу LSD Альберту Хофману, который в том же году выделил из них наиболее активный галлюциногенный алкалоид псилоцибин.

Использование псилоцибина было запрещено в 1967 году.

Однако уже к середине 70-х годов в мире вышло не менее 18 руководств для желающих употреблять и выращивать галлюциногенные грибы. Появилась даже отдельная наука — этномикология, изучающая влияние грибов на человеческое поведение. Но прорыва к его пониманию так и не случилось. Исследователи грибов были объявлены персонами нон грата для серьезной науки. Работы их стали частью «подпольной культуры», всерьез с ними никто не полемизировал. Среди богословов католической церкви отношение к «грибникам» было снисходительным; никакого серьезного анализа проблемы почему-то не последовало.

Смысл происходящего понят не был.

И снова… марихуана

«Ощущение ограничения — заключения наших органов чувств в границы плоти и крови — тут же пропало. Стены моего обрамления распались и рухнули; и, не думая, в какую форму я облечен, даже утратив всякое представление о форме, я чувствовал, что существую во всей безбрежности пространства. […] Дух — я сказал бы, скорее демон — гашиша полностью овладел мною. Я был ввергнут в поток его иллюзий и беспомощно уносился им, куда бы он меня ни выносил. Трепет, пробегавший по моим нервам, оживлялся и обострялся, сопровождаемый ощущениями, которые заливали все существо мое несказанным восторгом. Я был окутан морем света, в котором играли чистые гармоничные цвета, рождающиеся из него. Я вдруг очутился у подножия великой пирамиды Хеопса. Сходящиеся конусом пласты желтого известняка отсвечивали золотом на солнце, и вся громада возносилась так высоко, что, казалось, упирается для поддержки в голубой свод небес. Мне захотелось подняться на нее, и одно это желание тут же перенесло меня на ее вершину, вознеся на тысячи футов над полями пшеницы и пальмовыми рощами Египта. Я бросил взгляд вниз и, к своему удивлению, увидел, что она построена не из известняка, а из огромных квадратных слоев плиточного табака! Не передать словами неодолимого ощущения той беспредельной смехотворности, какое я тогда испытал. Я скорчился в кресле от дикого хохота, который поутих лишь от растворения этого видения…»