Лубянка. Подвиги и трагедии

С 1929 года и до дня своего ареста в ноябре 1938 года руководителем этого спецподразделения являлся человек-легенда в советской разведке — Я. Серебрянский. Родился Яков в 1892 году в Минске, в семье кустаря-подмастерья. В 1907 году, после окончания четырех классов городского училища, в связи с болезнью отца вынужден был с пятнадцати лет зарабатывать себе на жизнь и помогать семье. Революционную деятельность начинал в партии эсеров. Входил в так называемую «группу борьбы с провокаторами», которая занималась выявлением среди членов партии агентов охранного отделения и полиции. Принимал личное участие в их ликвидации.

Революцию Серебрянский встретил на Урале, в городе Реште, где отбывал ссылку, и с первого дня принял деятельное участие в установлении новой власти. Его опыт конспиративной и боевой работы, смелость и «железная» хватка были востребованы. До ноября 1919 года он руководил общим отделением в Особом отделе ВЧК. В декабре был переведен по службе в центральный аппарат в Москву, но долго там не задержался. В связи с упразднением ВЧК и сокращением штата ГПУ места в нем для него не нашлось: сказалось эсеровское прошлое. Поработав около полугода заведующим канцелярией в «Москватопе», он перешел на должность счетовода в издательство «Известия ВЦИК».

Но такие, как Серебрянский, на «обочине жизни» не остаются. В декабре 1923 года о нем вспомнили и вернули на службу в ИНО ОГПУ. Трилиссер в нем не разочаровался, В течение пяти лет, до своего назначения руководителем Особой группы, Серебрянский принимал участие в ряде оперативно-боевых операций и проявил себя блестящим организатором, мастером вербовки и «человеком без нервов». Ему и ИНО работы в те годы хватало. Операции «Синдикат-2» и «Трест», позволившие сковать на время разведывательную, диверсионную и террористическую деятельность НСЗРС, ВМС, РОВС, других зарубежных антисоветских центров, были завершены. Сотни тысяч долларов, фунтов стерлингов и злотых, затраченных иностранными спецслужбами на подрыв советской власти, оказались выброшенными на ветер или были оприходованы в кассе ОГПУ. Десятки засланных эмиссаров и агентов-боевиков так и не произвели ни одного выстрела и не взорвали ни одного стратегического объекта.

Подобно мухам, они вязли в густой сети «мощных подпольных организаций» — «Либерально-демократической организации» и «Монархического объединения Центральной России», которые умело легендировались сотрудниками ОГПУ перед зарубежными эмиссарами. Ничего не подозревавшие «засланцы» НСЗРС и ВМС от имени руководителей ЛД в течение ряда лет исправно слали «секретные донесения» в Париж, Берлин и Варшаву о готовом вспыхнуть вот-вот всеобщем восстании в ненавистной совдепии. В итоге для них и их хозяев, иностранных спецслужб, все закончилось крахом, и тогда озлобленные вожди белого движения на свое поражение ответили актами террора.

С конца 1926 года боевики РОВС с территории Польши и Румынии активизировали бандитские вылазки на западные территории Советского Союза. Ряд террористических актов им удалось совершить в центре страны. В Ленинграде они сумели проникнуть в партийный клуб и бюро пропусков управления ОГПУ, заложить бомбы и привести их в действие. В результате взрывов погибли десятки человек. Аналогичные террористические вылазки были осуществлены в отношении советских учреждений и их представителей в Варшаве и Париже.

Все это вынудило партийное руководство страны принять решение о нейтрализации главных организаторов этих акций. Выполнение данной задачи было возложено на ОГПУ. После смерти Савинкова и Рейли главной его целью стал глава РОВС А. Кутепов. Несмотря на серьезные потери, понесенные «Союзом» в ходе операции «Трест», генерал с маниакальным упорством продолжал верить в то, что внутри России еще остались силы, опираясь на которые ему удастся свергнуть власть большевиков. В этом заблуждении его не могли разубедить даже такие авторитетные лидеры белого движения, как П. Врангель и А. Деникин. В ноябре 1929 года в одной из бесед с Деникиным, когда тот пытался убедить Кутепова в невозможности существования в СССР мощной антисоветской организации, с помощью которой можно было бы свергнуть власть большевиков, он заявил: «Великие движения распространяются по всей России. Никогда еще прежде так много людей «оттуда» не приходили ко мне с просьбой о сотрудничестве с их подпольными организациями».

Эту иллюзию у главы РОВС искусственно поддерживали агенты ОГПУ, которых хватало в его ближайшем окружении. До последнего своего дня он не подозревал о том, что «правая рука» и бывший начальник штаба во время гражданской войны генерал Штейфон уже давно сотрудничал с советской разведкой. Несколько «успешных» нелегальных поездок Штейфона в Россию, из которых он привез «обнадеживающую» информацию о зыбкости режима большевиков, еще больше укрепили решимость Кутепова. Но генералу, в отличие от Савинкова и Рейли, хватило ума не совать голову в петлю, подготовленную ОГПУ. И тогда в ИНО была разработана операция по его похищению.

Общее руководство осуществлял признанный мастер оперативных комбинаций Артузов, сменивший в 1930 году на посту начальника ИНО Трилиссера. К участию в ней были привлечены силы нелегальной резидентуры во Франции и так называемой «группы Яши». Ключевая роль в операции отводилась агентуре, именно ей предстояло усыпить бдительность Кутепова и заманить его в ловушку. Для непосредственного руководства операцией в январе 1930 года в Париж прибыл сотрудник центрального аппарата ИНО С. Пузицкий, проявивший себя в предыдущих операциях «Синдикат-2» и «Трест».

Чтобы не вызвать подозрений у Кутепова и отсечь охрану, замыслом операции предусматривалось доведение до него через агентуру информации о приезде из России курьеров подпольной антисоветской организации. Их роль предстояло исполнить резиденту ОГПУ в Париже Н. Кузьмину и агенту-нелегалу А. Фихнеру. Прикрытие встречи должны были обеспечивать боевики из «группы Яши». В качестве подстраховки, на случай сопротивления Кутепова, один из них должен был сыграть роль полицейского. И когда наконец все было готово, Штейфон сообщил генералу о приезде в Париж двух курьеров. Тот без колебаний согласился на встречу с ними. Чтобы «уйти» из-под наблюдения агентов ОГПУ, о которых только и говорили в РОВС, она была назначена в такси.

26 января 1930 года Кутепов, соблюдая требования конспирации и никого не поставив в известность, вышел в город и отправился на явку с «курьерами». Такси находилось на обусловленном месте, и когда генерал стал в него садиться, заподозрил неладное, но было поздно, «полицейский» запихнул его внутрь. После короткой борьбы ему в нос ткнули пропитанный усыпляющим средством платок, и все было кончено. В то время как соратники Кутепова с французской полицией пытались отыскать его следы, три машины, в одной из которых находился генерал, неслись на север, в порт Гавр. Там ждал советский пароход, чтобы взять на борт «груз» и доставить на Лубянку. Но живым Кутепова не довезли: в дороге у него отказало сердце.

Значительных успехов ИНО удалось добиться не только в борьбе с зарубежными антисоветскими организациями, но и с иностранными спецслужбами. Советская агентура смогла проникнуть не только в военные штабы, но и в разведывательные органы Польши, Германии, Франции и Китая. Значительный вклад в индустриализацию страны внесли как легальные, так и нелегальные резидентуры. Разрушенная многолетней войной, промышленность страны, потерявшая огромное количество квалифицированных кадров, значительная часть которых после революции выехала за рубеж, остро нуждалась в новейших технологиях, чтобы совершить прорыв в будущее. И здесь важную роль сыграла разведка. В Германии на заводах Круппа ей удалось получить доступ к секретам технологии изготовления искусственных алмазов, что позволило совершить революцию в отечественном станкостроении. Там же, на авиационных предприятиях фирмы «Юнкерс», путем внедрения и вербовок среди инженерно-технического состава были добыты важные чертежи и отдельные узлы новейших разработок.