Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш» 1939-март 1946

домой, поехал в На ркомат. Я ЕЖОВА вообще никогда в таком уд рученном

состоянии не видел. Он гово рил: «Дело д рянь» — и с разу же пе решел к воп-

росу о том, что БЕРИЯ назначен в НКВД вопреки его желанию. Па ршивое

дело будет, гово рил он. Боюсь, что все будет вск рыто и рухнут наши планы.

27—28 августа 1938 г. позвонил мне ЕВДОКИМОВ и поп росил зайти к нему

на ква рт иру. Весь наш разгово р ЕВДОКИМОВ свел к тому, что, если есть

какие-либо н едоделки, по кото рым может начаться разво рачивать ся наше

прича стие к п ре ступным делам, до п риезда БЕРИЯ закончить, и тут же мне

ЕВДОКИМОВ сказал: «Ты п рове рь — расст реляли ли ЗАКОВСКОГО и рас-

стреляны ли все люди ЯГОДЫ, потому что по приезде БЕРИЯ следствие по

этим делам может быть восстановлено и эти дела повернутся против нас».

Я проверил и установил, что ЗАКОВСКИЙ, МИРОНОВ и группа других

чекистов была расстреляна 26—27 август а****.

Перехожу к пр актической вражеской р аботе, проведенной ЕЖОВЫМ,

мною и другими заговорщиками в НКВД.

Следственная работа

Следственный аппа рат во всех отделах НКВД разделен на «следователей-

кололыциков», «кололыциков» и « рядовых» следователей.

Что из себя п редставляли эти группы и кто они?

«Следователи-колольщики» были подобраны в основном из заговорщиков

или скомпрометированных лиц, бесконтрольно применя ли избиение аресто-

ванных, в кратчайший срок добива лись «показаний» и уме ли грамотно, кра-

сочно состав лять протоко лы.

К такой категории людей относи лись: НИКОЛАЕВ, АГАС, УШАКОВ,

ЛИСТЕНГУРТ, ЕВГЕНЬЕВ, ЖУПАХИН, МИНАЕВ, ДАВЫДОВ, АЛЬТ-

МАН, ГЕЙМАН, ЛИТВИН, ЛЕПЛЕВСКИИ, КАРЕЛИН, КЕРЗОН, ЯМНИЦ-

КИЙ **** и другие****.

Так как количество сознающих ся аре стованных при таких методах допро са

изо дня в день возра стало и нужда в следователях, умеющих со ставлять про-

токолы, была большая, так называемые « следователи-колольщики» стали,

каждый при себе, создавать группы про сто «кололыциков».

Группа «кололыциков» со стояла из техниче ских работников. Люди эти не

знали материалов на под след ственного, а по сылали сь в Лефортово, вызывали

арестованного и приступали к его избиению. Избиение продолжалось до мо-

мента, когда подследственный давал согласие на дачу показания.

Остальной следовательский состав занимался допросом менее серьезных

арестованных, был предоставлен самому себе, никем не руководился.

Дальнейший процесс след ствия заключал ся в следующем: следователь вел

допро с и вме сто протокола со ставлял заметки. По сле нескольких таких до-

46 ____________________ ЛУБЯНКА. Сталин и НКВД — НКГБ — ГУКР «СМЕРШ». 1939 — март 1946

просов следовател ем сост авлялся черновик протокол а, который шел н а «кор-

ректировку» начальнику соответствующего отдела, а от него еще не подпи-

санным — на «просмотр» быв. народному комиссару ЕЖОВУ и в редких

случаях — ко мне. ЕЖОВ просмат ривал п ротокол, вносил изменения , допол-

нения. В большинстве случаев а рестованные не соглашались с редакцией

п ротокола и заявляли , что они на следствии этого не гово рили , и отказыва-

лись от подписи.

Тогда следователи напоминали а рестованному о «кололыциках» , и под-

следственный подп исывал п ротокол. «Ко рректи ровку» и « редакти рование»

п ротоколов, в большинстве случаев, ЕЖОВ п роизводил, не видя в глаза арес-

тованных, а если и видел, то при мимолетных обходах камер или следствен-

ных кабинетов.

При таких методах следствия подсказывались фамилии.

По-моему, скажу правду, если, обобщая, заявлю, что очень часто показа-

ния давали сл едоват ели, а н е подследственные.

Знало ли об этом руководство наркомата, т.е. я и ЕЖОВ? — Знали.

Как реагировали? Честно — никак, а ЕЖОВ даже это поощрял. Никто не

разбирался — к кому применяется физическое воздействие. А так как боль-