Лучано

Пересечение границ всегда было моим самым большим страхом. Да, мы вложили много денег в нашу новую идентификацию, но ни Элла, ни я не были экспертами. Я не могла отличить хороший поддельный проездной документ от плохого.

Но я должна была знать, что Лучано подкупит кого угодно, чтобы нам никогда не пришлось проходить через службу безопасности или пограничный патруль.

— О, жена, ты выглядишь такой разочарованной, — насмехался он надо мной, когда мы все втиснулись в большую машину, а его охранники паковали две машины впереди и позади нас. Вероятно, он точно знал, на что я надеялась. — Никто не будет проверять ваши проездные документы. Не волнуйся, я бы не позволил посадить мою жену в федеральную тюрьму за поездку по поддельным документам.

— Бывшая жена, — едва выдавила я.

— Еще нет, — его холодный взгляд был направлен на меня, пробирая меня до костей. И улыбка на этих грешных губах была жестокой. Это сладкое место между моих бедер все еще пульсировало. Я пыталась оправдать себя, что это лишение. Мое тело отреагировало бы так на любого мужчину. Последний раз я занималась с ним сексом, в тот день, когда он прижал пистолет к моему виску. Было вполне естественно, что мое тело наконец захотело освобождения. Хотя я подозревала, что лгу самой себе.

Возможно, я просто глупая. Только глупая женщина почувствует покалывание в своей киске, увидев мужчину, играющего в русскую рулетку, приставив пистолет к ее черепу.

В этом не было ничего естественного. Мое тело должно отталкиваться от него. Он приставил мне чертов пистолет ко лбу и хотел убить меня. Он нажал на курок, и единственная причина, по которой я выжила, была чистая, глупая удача.

Я чертовски ненавидела его. Мой муж, мой дядя и моя бабушка боролись за первое место в моем списке ненависти. Я должна убить всех троих. По крайней мере, за последние несколько лет я была достаточно умна, чтобы освоить некоторые навыки защиты. И я научилась пользоваться пистолетом.

Может, пригодится, подумала я про себя. И я могла бы избавить этот мир от трёх паразитов. Но даже думая об этом, я знала, что кровь Лучано на моих руках сокрушит меня. Я бы никогда не смогла посмотреть своему сыну в глаза, если бы убила его отца. Независимо от того, заслужил он это или нет.

Я ненавижу его кишки.

— Мама, о слава, — голос Маттео вырвал меня из приступа ненависти. Я моргнула, глядя на сына.

— Что?

— О, слава, — заныл он. Я раздраженно взглянула на Эллу, но знала, что она тоже его не понимает. Мне пришлось выучить итальянский. Что за мать не понимает своего сына?

— Маттео, по-английски, пожалуйста.

Мне было дурно просить его сказать это по-английски. Я должна знать своего сына.

— Он голоден, — вмешался Лучано, и тот факт, что он мог понять моего сына, а я нет, заставил меня ненавидеть его еще больше.

Я порылась в своей сумке, но прежде чем я успела вытащить для него закуску, Лучано вручил Маттео Kinder Bueno. Глаза моего сына расширились, и прежде чем я успела открыть рот, чтобы отчитать Лучано за то, что он дал ребенку шоколад, чтобы утолить его голод, Маттео вцепился в него, изо всех сил пытаясь открыть. Его глаза встретились с моими, умоляя открыть его.

Я со вздохом взяла его и открыла ему.

— Только один, — сказала я ему. — Мы пообедаем или поужинаем, как только доберемся до нашей тюрьмы… — я прервала свое слово. Я чуть было не сказала нашей тюрьме , но это было бы жестоко. Я не хотела ставить Маттео в центр моих разногласий с Лучано. — К месту назначения, — пробормотала я.

Я отказалась говорить «домой». Это был не наш дом.

— Грэйзи, — сказал Маттео Лучано, и во мне нахлынула гордость. Мой сын вырастет хорошим человеком. Мы начнем с его манер и закончим его состраданием.

— Прего, — ответил ему Лучано. Я вытащила телефон и мгновенно загрузила Rosetta Stone. Не было ни малейшего шанса, что я когда-нибудь не пойму, что говорит мой сын.

— Дай мне тоже, — пробормотала Элла себе под нос, глядя на мой телефон. Я кивнула и, сделав покупку для нас обоих, начала процесс загрузки. Я бы в совершенстве выучила итальянский, если бы это было последнее, что я делала.

Глава одиннадцатая

Лучано

я

смотрел, как Маттео пожирает шоколад, и сдержал усмешку. Внимание Грейс было сосредоточено на телефоне, и я мог видеть его отражение в окне машины. Она загружала приложение Rosetta Stone. Ее беспокоило, что я могу понять ее сына, а она нет. Разочарование было написано на ее лице. Она была настолько сосредоточена на Розеттском камне, что не заметила, как Маттео взглянул в сторону матери, прежде чем съесть вторую плитку шоколада. В любом случае это был не чистый шоколад. Это были крошки печенья, завернутые в шоколад.

Его взгляд скользнул в мою сторону, и, поняв, что его поймали, в его глазах появилось сожаление. Я подмигнул ему, пытаясь заверить, что его секрет в безопасности. Улыбка расплылась по его лицу, и внезапно меня охватила ревность. Маттео не был похож на свою мать, но у него была ее улыбка. Оно осветило все его лицо.

Что-то в моей груди сдвинулось, расколов твердый лед, которым стало мое сердце. Я решительно закрыл его. Ничего не было; Я определенно не стал мягким из-за мальчика, который не был моим. Он был еще ребенком, и я случайно перекусил, выходя из самолета. Ребенок проспал всю драку, поэтому я схватил его, потому что хотел убедиться, что во время нашей двухчасовой поездки в машине не будет кричащего ребенка.

Посмотрев в сторону его матери, я наблюдал за отражением в стекле, когда она перешла от языкового приложения к электронной почте. Она не знала, что Массимо отследил телефоны ее и Эллы. Когда мы проходили контроль безопасности в аэропорту, охранник передал Массимо электронику ее и Эллы. Ему потребовалось целых две минуты, чтобы добавить ошибку слежения, пока Эллу и Грейс обыскивали, чтобы убедиться, что у них нет при себе оружия. Мы будем видеть все, что они делают на своих устройствах и с кем они разговаривают.

Моя губа приподнялась, вспомнив, как Грейс плюнула в охранника. «Мой бывший муж — преступник, а не я». Она разозлилась, что ее и Эллу вытащили из очереди, чтобы проверить.

Грейс подняла глаза и мягко улыбнулась, как только увидела лицо сына. — О, Маттео. У тебя все лицо шоколадом размазано.

Мальчик ухмыльнулся, обнажая зубы, испачканные шоколадом. Массимо усмехнулся рядом со мной. Честно говоря, я бы тоже посмеялся, если бы не Грейс, которая постоянно пристально смотрела на меня. Она вытащила детскую салфетку и вытерла ему лицо, в то время как он пытался избежать этого, двигая лицом влево и вправо.

— Знаешь ли ты, что твой дядя подал прошение о передаче ему всех твоих активов?

Ее движения остановились, и она напряглась от этого вопроса, но меня это не волновало. Времени терять было нельзя. Я бы начал копать, пока не получил бы все ответы. Ее губы плотно сжались, и у меня не было сомнений, что она знает.

Я ждал ее ответа, напряжение в машине нарастало. Транспортное средство могло легко перевезти десять человек, но сейчас оно казалось слишком маленьким для нас пятерых. По глупости я хотел, чтобы это были только Грейс и я. Если бы нас было только двое, я бы получил от нее ответ. Я вспомнил, как она сдалась, когда я прикоснулся к ней, ее тело таяло под моими пальцами.