Лучшая песня
Шрифт:
Дорис сложила вещи в коридоре и открыла дверь, собираясь зайти попрощаться с Бетти.
На пороге стоял Итан.
Она попыталась захлопнуть дверь, но он оказался проворнее.
– Я не был уверен, что ты вновь не попытаешься сбежать, - спокойно сказал Итан, глядя на груду коробок и чемоданов: - И, похоже, не ошибся. Пытаешься отрезать себе палец, чтобы наказать собственную руку, Дорис?
– Это мой палец и моя рука, и я могу делать с ними все, что захочу. Уходи!
– И не подумаю.
– Какого черта ты носишь этот
– Дорис была близка к истерике, мысль о беременности не выходила у нее из головы и управляла всеми ее чувствами. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать об этом.
– Действительно, сухо, - согласился Итан. Он вошел в дом и закрыл за собой дверь.
– Я не желаю тебя видеть. Ты же уехал домой отсыпаться.
– Я не ездил домой. Ходил и думал, надеясь, что в голове прояснится. Почему у тебя такой испуганный вид, Дорис?
– С чего ты взял!
– повернувшись к нему спиной, она отошла подальше.
– Значит, взволнованный.
– Мне не из-за чего волноваться.
– Но ты решила уехать до того, как я вернусь. Поставить точку. Почему?
Дорис взглянула на него исподлобья, запрещая себе испытывать какие-либо чувства.
– Это ты поставил точку.
– И горько сожалею об этом. Однажды я сказал тебе, что не никогда не стану никого умолять. Я солгал. Можно, я сварю себе кофе?
– Нет.
Пропустив ее слова мимо ушей, Итан поставил чайник на плиту.
– Ты собиралась все бросить? Чашки, тарелки?
– Я уже все бросила. Я уезжаю, Итан.
Он вздохнул, и на какое-то мгновение его лицо стало абсолютно беспомощным.
– Я хотел, чтобы у нас все продолжалось, - тихо сказал он, - и ничего сверх того. Я не разрешал себе привязаться к тебе, испытывать какие-то чувства, но, оказывается, было уже поздно. Эти чувства уже возникли, хотел я того или нет. Мне оставалось только подавлять их, не давать им выйти наружу.
– Ах, какой ты умный, - ответила Дорис, изображая восхищение.
– Да, я такой. А ты? Ты ведь тоже подавляешь свои чувства, правда, Дорис?
– Да. Я скучала по тебе.
– Ты скучала?
– Да.
– Хочешь кофе? Или чаю?
– Нет, спасибо, - вежливо отказалась Дорис, вся дрожа от страха. Она боялась продолжать этот разговор, понимая, что может выболтать то, что так хочет скрыть. Если бы у нее было время привыкнуть к этой мысли... Если бы все это не свалилось на нее так неожиданно. Может, это все-таки ошибка?
Итан приготовил себе кофе и поставил чашку на стол.
– Посмотри на меня, Дорис.
Она отвернулась и, впервые с тех пор, как они стали близки, не почувствовала, как он приблизился к ней. Он дотронулся до ее плеча, и Дорис словно током обожгло.
Отпрянув, она бросила на него гневный взгляд.
– Не прикасайся ко мне!
Итан нахмурился и с тревогой вгляделся в ее распухшее от слез лицо.
– Что случилось?
– Ничего!
– крикнула
– Уходи!
– Ты заболела?
– Нет.
– А что тогда?
– Ничего.
– Перестань говорить "ничего", когда совершенно ясно, что что-то случилось, - мягко сказал Итан. Он взял ее за плечи и повернул к себе. Скажи мне.
Она отчаянно замотала головой.
– Моника приезжала?
Она снова тряхнула головой.
– Что тогда? Ради Бога, Дорис, скажи, в чем дело?
Глаза ее наполнились слезами. Оттолкнув его, она прошептала:
– Кажется, я беременна.
Потрясенный, Итан на мгновение потерял дар речи.
– Но ты говорила...
– Что принимаю противозачаточные таблетки. И я действительно, - еле слышно прошептала Дорис, - предохранялась, но, видимо, раз или два забыла это сделать. Или причина в другом, я не знаю... Не смотри на меня так! Это получилось не нарочно! Я не ожидала... не хотела... тебе говорить, и мне от тебя ничего не нужно!
– Понятно, ты ведь даже не собиралась сообщить мне. Это мой ребенок? Что я говорю, - конечно же мой! Прости меня. Прости. Мы поженимся и...
– Не говори глупости, - перебила его Дорис.
– Сейчас не средневековье. В наше время не женятся из-за беременности. И вообще, это еще может оказаться ошибкой.
– Но ты ведь так не думаешь?
Дорис покачала головой, и ее глаза вновь наполнились слезами. Если раньше она ничего не хотела ему говорить, то теперь не могла остановиться. Она чувствовала, что должна положить конец его донкихотству.
– Мне хорошо известно, что тебе не нужна ни жена, ни семья. Ты сам много раз говорил об этом. И потом, даже если я беременна, еще не поздно сделать аборт...
– Нет!
– с нажимом сказал Итан.
– Нет, - медленно повторил он, - я не хочу этого.
Дорис тоже не хотела, сама не понимая почему. Ведь когда она впервые заподозрила, что беременна, ее первой мыслью было именно это - сделать аборт. Но сейчас она твердо знала, что оставит ребенка.
– Я не хочу, чтобы ты на мне женился, Итан, - спокойно проговорила она.
– Думаю, теперь я могу выпить чаю.
– Я приготовлю. Сядь, Дорис.
Она послушно села и сцепила руки на столе. Теперь, когда он все узнал, Дорис испытала невероятное облегчение, словно с ее плеч сняли тяжелый груз. Она нашла носовой платок, высморкалась и вытерла слезы.
Итан поставил перед ней чай и уселся напротив.
– Я не нарочно, - тихо сказала она.
– Знаю. Я испытал что-то вроде шока, - признался он со слабой улыбкой.
– Я тоже.
– Ты была у врача?
Дорис отрицательно покачала головой.
– Тебе надо сходить, - заботливо попенял ей Итан.
Он немного отпил остывшего кофе и вздохнул:
– Почему ты не хочешь выйти за меня замуж?
– Ты знаешь почему.
– Думаешь, что я тебя не люблю?
– Я в этом уверена.