Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Это было очень странно. Блох и сам почуял что-то неладное, но не сумел выразить словами, даже для самого себя.

Они пошли медленнее, каждый раз оглядываясь, перед тем как что-нибудь сказать.

– Теперь дальше, – продолжал мистер Райтли. – Зачем этому инопланетянину, могущественному существу, способному совершить межзвездный перелет, могла понадобиться вода? Разве наши космонавты полетели бы на Луну налегке, надеясь на то, что там найдется воздух?

– Может быть, он попал не туда, куда хотел, – предположил Блох.

– И еще, – добавил мистер Райтли. – Разве можно выжить после такого удара? Ты же слышал хлопок сверхзвукового перехода. Она или оно… какая разница… это существо упало с такой скоростью, что просто не могло остаться в живых.

Блох собирался высказать свое мнение, но не успел, они уже пришли на пингвинью площадку. Несколько мужчин и крикливая женщина выскочили из сопровождающих машин, а водитель грузовика, как старый профессионал, развернулся и подъехал задом к самому бассейну. Полдюжины рук махали ему, помогая припарковаться, а затем все дружно крикнули «Стоп!». Уже опустилась ночь. Пингвиний бассейн был глубокий и очень чистый. Мистер Райтли попытался что-то сказать об осторожности, о том, что не нужно спешить. Кто-то спросил: «Почему?» – и он сквозь шум начал объяснять про состав воды и температуру. Но остальные уже вскарабкались на платформу грузовика, подхватили существо под плавники, шею и основание уныло повисшего хвоста. Почти без плеска чужак соскользнул в воду. Он был очень легким, и поэтому никто не сомневался, что он поплывет. Но чужак камнем ушел на дно. Блох стоял у самого края бассейна и смотрел на серый силуэт, неподвижно улегшийся на дне голубой чаши.

К нему подошла крикливая женщина.

– О боже, наша девочка утонула, – охнула она. – Надо спрыгнуть туда и поднять ее на поверхность.

Двое мужчин бросились на помощь, но потрогали холодную ноябрьскую воду и передумали.

Кто-то еще спросил мистера Райтли:

– Мы сделали что-то не так? Она утонула?

Учитель поправил очки на носу.

– Да, мы что-то сделали не так.

Тело на дне бассейна больше не было серым. Через мгновение милая тюленья мордочка и выразительные глаза исчезли. Чужак начал раздуваться, как сдобное тесто, и откуда-то изнутри полилось голубое сияние; поначалу тусклое, оно быстро заполнило всю бетонную чашу бассейна и воздух над ним – голубые отблески осветили испуганные лица и лицо Блоха заодно.

Наклонившись к воде, Блох почувствовал, что от нее идет пар, она почти закипела.

Женщина отпрянула от бассейна и крикнула:

– Бежим!

Водитель запрыгнул в кабину и надавил на газ.

Только два человека остались у кромки воды. Мистер Райтли потянул Блоха за рукав.

– Сынок, нам нужно куда-нибудь спрятаться.

– Куда? – спросил Блох.

Учитель мрачно усмехнулся и ответил:

– Не знаю. Может быть, на Марс. Подойдет?

Леопард

Длительный застой всегда приводит к повреждениям. Со временем система разбалтывается выше допустимой нормы, однако частичная дозаправка дает шанс привести все в порядок.

Система проснулась и проанализировала ситуацию. Наметились кое-какие благоприятные возможности, но в целом положение было удручающим. Законы Вселенной не отрицают чудес, но даже чудеса имеют свои ограничения, а враги многочисленны, и им посчастливилось получить тысячи преимуществ еще до начала сражения.

Ужасные внешние условия требуют решительных действий – таков был первый вывод из анализа ситуации.

Когда на кону стоит безопасность целого мира, ничто не может считаться достаточным.

* * *

– Ты ничего не почувствовал?

Блох растянулся на кровати. Он помнил, как закрыл глаза, слушая хрипы своего старенького бумбокса [90] . Но теперь радио молчало, а говорила мама, и, открыв глаза, он решил, что прошло не больше двух-трех минут.

90

Бумбокс – тип переносного аудиоцентра. Изначально так назывался переносной двухкассетный стереомагнитофон с радиоприемником и большими динамиками. – Прим. ред.

– Нет, а что?

– Земля. – Мама стояла в темной комнате и отчаянно пыталась подобрать слова. – Похоже на землетрясение… только не по-настоящему… ладно, не важно…

Земля под домом снова вздрогнула. Не очень сильный толчок, не из тех, что могли разрушить дом. Плавное движение, словно весь мир был водяным матрасом и кто-то огромный плюхнулся на дальний его конец.

– Саймон, – позвала мама.

Никто больше не называл его Саймоном. Даже папа обычно пользовался тем прозвищем, которым его дразнил брат. Так, по крайней мере, рассказывали Блоху. Сам он отца совсем не помнил.

– Как ты себя чувствуешь, Саймон?

Блох сел на кровати. В доме было холодно и темно, как обычно, когда отключают электричество.

Она потрогала его лоб.

– Да все в порядке, мам.

– Тебя не тошнит?

– Нет.

– Лучевая болезнь, – вздохнула мама. – Она не сразу дает о себе знать.

– Мам, говорю ж тебе, все в порядке. Который час?

– Скоро шесть. – Она посмотрела на часы, проверяя, не ошиблась ли. – И утром мы с тобой пойдем к врачу, если не прямо в госпиталь.

– Хорошо, только ведь ничего страшного не случилось, – повторил Блох уже, наверное, двадцатый раз за ночь. – Когда оно начало светиться, мы сразу отошли подальше. Потом приехала полиция и этот чел из «безопасности», а мистер Райтли нашел мне старую толстовку…

– Я так испугалась, – перебила его мама, обращаясь, вероятно, к стенке. – Прихожу домой, а тебя нет. Ты давно уже должен был вернуться. А телефон не работает, и свет везде погас.

– Я шел пешком от самого зоопарка, – объяснил юноша. – Мистер Райтли обязательно подвез бы меня, но он оставил машину по другую сторону от места крушения.

– От места крушения, – словно эхо, проговорила мама.

Он и сам знал, что не стоило об этом вспоминать.

– Тебе там вообще нечего было делать, – сказала она. – Что-то свалилось с неба, и ты тут же побежал смотреть.

И Блох не сомневался: это была самая большая удача в его жизни.

– Саймон, почему ты всегда ищешь неприятности? – спросила мама.

Она рано овдовела, и старший ее сын сейчас служил в армии, во враждебно настроенной стране, и даже в обычные дни ей хватало причин для волнения. А теперь еще эти инопланетяне свалились как снег на голову, и не слышно ни слова о том, что происходит в остальном мире. Она снова коснулась лба сына, который пока еще был рядом с ней.

– Не нравится мне все это, Саймон.

– Я понимаю, мам.

– Я не люблю приключения, – продолжила она. – Вот дождемся, когда включат свет, и пойдем к врачу.

На самом деле оба они догадывались, что это случится не скоро. Поэтому Саймон заговорил о другом:

– Мам, я есть хочу.

– Еще бы ты не хотел. – Обрадовавшись наконец-то появившемуся делу, она метнулась на кухню. – Будешь хлопья, пока молоко не скисло?

Блох поднялся, натянул вчерашние брюки и толстовку Корнеллского универа, которую он выудил из ящика для потеряшек в зоопарке.