Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

В трубку работник насыпал какой-то порошок или перемолотые листья из холщового мешочка, завязывающегося на тесемку. О’Туббах с тоской посмотрел на этот мешочек.

– Тзибатлъ, – произнес он. – Тзибатлъ эйрвоах ачукма. Очень хорошо.

Он пару раз подкинул остатки травы в руке, словно пытаясь определить ее вес, а затем убрал мешочек в один из многочисленных карманов на своей одежде. Потом он поджег соломинку от жаровни и раскурил листья в трубке.

Теперь Дэвид уже точно знал, что это именно трубка, поскольку О’Туббах втягивал едкий дым листьев через чубук. Затем он передал приспособление О’Флинну, и тот, подражая действиям владельца, сделал затяжку.

И зашелся кашлем, когда дым опалил его легкие. Чужеземец лишь слегка улыбнулся, но смеяться не стал. Он издал несколько пыхтящих звуков, а затем пересек себе горло ладонью, изображая попытку глубокого вдоха. Дэвид понял его и набрал дым исключительно в рот, подержал там и выпустил. После нескольких затяжек О’Флинн вдруг ощутил, как обострились его чувства. Теперь он слышал арфу, играющую в главном зале, и высокий голос, напевающий «Плач О’Флаэрти».

Клану Мурхада, чья твердыня Гостеприимства домом была, Клинки клана О’Флаэрти Верными стражами стали. Не испугать было воинов тех Грохотом битвы…

И все же это было враньем. Они испугались и бежали на запад, прочь от чужаков, к бесплодным землям. В куда более зеленых краях клана Мурхада теперь правили О’Коннеры, сумевшие собрать тех людей, кто остался после отбытия чужаков.

О’Туббах, склонив голову, тоже прислушивался к музыке, и, хотя он не понимал слов, лицо его вдруг исказила печаль, он уловил в песне мотив преследований и потерь.

– Гиллападриг, – внезапно спросил Дэвид, – помнишь как Маккостелло захватил пленника из Нил Ог тем летом?

– И в обмен требует нашу скотину. А что?

– Я вот просто все думал, как воин мог стать слугой.

О'Туббах вновь протянул трубку, и Дэвид не стал отказываться.

– Кури, друже добрый, – произнес, запинаясь, чужак на устаревшем датском.

– Полагаю, – вздохнул О'Флинн, – я могу воспринимать эти слова как захочу. – Он вновь показал на себя, а затем на Гиллападрига и проговорил на датском: – Оба мы – кельты. – Затем он указал на О’Туббаха. – А ты О’Гонклин?

Мужчина взглянул на него озадаченно, затем ошарашенно, злобно и, наконец, высокомерно. Он пошевелил пальцами перед губами, а затем сплюнул на землю.

– И что это было? – спросил Гиллападриг.

– Он невысокого мнения о своих хозяевах, – ответил Дэвид.

– Неудивительно. Они ведь даже не попытались спасти его сегодня.

О’Флинн задумался.

– Вот бы знать, насколько можно верить тем двум датчанам. Смуглому, подозреваю, вообще нельзя, учитывая, что он из викингов О’Гонклинов и предан им. Тому, что из Голуэя?.. Сомневаюсь. Он вне закона, но мало ли почему. Возможно, он сам жалеет, что ввязался в эту авантюру. Все северяне себе на уме, и дай бог норманны займутся ими, когда придет время. Пусть они уже и забыли, что когда-то были викингами. А нам следует поспешить. Вряд ли вождь О’Гонклинов обрадуется, увидев, как мы обмениваемся тут дымом с его слугой.

Дэвид привлек внимание О’Таббаха к работнику О’Флаэрти, задававшему корм свиньям неподалеку от крепости и конюшен, где все трое курили.

– Работник, – произнес О’Флинн. – Слуга О’Флаэрти. А ты? Ты слуга Татамая?

Чужак рассмеялся и нацепил тюрбан на голову, а потом схватил себя за пах, вновь помотал рукой перед губами и плюнул в сторону крепости.

– Хочет сказать, что Татамай оскопил его? – ужаснулся Гиллападриг.

– Нет. Он имеет в виду, что у ОТонклинов нет яиц. – Дэвид палочкой начертил на земле кружок. – Земля Эйре [110] , – сказал он и потыкал рядом. Потом нарисовал еще один кружок неподалеку. – Ледяная земля.

110

Земля Эйре – Aire Land. Ирландия. – Прим. ред.

Затем на импровизированной карте появились Зеленая и Новонайденная земли. Под последней был изображен круг побольше.

– Земля ОТонклинов. – Дэвид протянул палочку О’Туббаху и, показав на рисунок, спросил: – Твоя. Земля. Где?

О’Туббах довольно долго смотрел на карту, и Дэвид повторил названия кружков, решив, что тот не понял.

Мужчина неторопливо закивал, затем наклонился, зачерпнул горсть земли и посыпал ею большой круг, который Дэвид назвал землей ОТонклинов. О’Флинн ошарашенно посмотрел на землю, а затем на свирепо ухмыляющегося чужака. Но не успел Дэвид задать следующий вопрос, как из крепости донесся женский голос, зовущий Мускла О’Туббаха. Ухмылка с лица последнего тут же исчезла, сменившись каменным выражением. Работник выбил пепел из трубки и, шустро ополоснув ее в воде, вновь спрятал в карман. А затем поднялся и встряхнул свою одежду, прогоняя запах дыма.

– Подозреваю, он не понимает, что такое карта, – сказал Гиллападриг, когда чужак удалился.

– О нет. Прекрасно он все понимает. – Дэвид проводил слугу взглядом и увидел, как тот в свете факелов предстает перед женщиной из рода ОТонклинов и как та смотрит на него. Запутанность отношений между новыми чужаками начала проясняться.

– Тогда почему он посыпал ее землей? – заинтересованно спросил Гиллападриг.

Дэвид еще раз взглянул на рисунок, прежде чем затереть его ногой.

* * *

Олаф, сын Густава, был так мрачен, будто обдумывал самоубийство. Впрочем, это настроение вполне подходило к создавшемуся положению.

– Я окончу свои дни в безымянной могиле, – признался он Дэвиду тем же вечером, глядя с крепостной стены на залитое лунным светом озеро. – Такова участь всех преступников.

Дэвид принес ему здоровенную кружку эля, ведь слова подобны рыбам – куда лучше чувствуют себя в жидком.

– Я был богатым купцом в Голуэе, – продолжал датчанин. – Возил олово и древесину из Корнуэла в Бордо и Геную в землях басков. А обратно тащил вино из Ла-Рошели, соль из Бурнёфа и шерсть из Испании. И вот за мою голову назначена цена, хоть я и не прикасался к жене того бедолаги. Я бы понял, если бы меня хотели выпотрошить за то, что мы с ней переспали, да только даже речи о том еще не было. А муженек ее думал иначе и из-за своей ошибки помер. Ерунда же какая-то. – Олаф вздохнул. – И все-таки на меня объявлена охота. А ведь я прежде не боялся ни бретонских, ни баскских пиратов и даже вместе с ганзейцами сражался против диких пруссаков.

Дэвид указал на судно, болтающееся на воде с западной стороны острова, почти незаметное в свете факелов.

– Это лодка ОТонклинов?

– Корабль, – ответил северянин. – Не лодка. Да, это он. Выглядит почти как когг, но ходить на таком?.. Плоское дно, киля нет. Капитану пришлось идти исключительно по ветру вплоть до Лох-Корриб. Представь, они в гавань ползли на веслах. У них даже гички нет. И никаких надстроек на носу или корме, чтобы дать стрелкам преимущество перед пиратами.

– Возможно, в их краях нет пиратов?