Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

– Не совсем так, – стоял на своем Коди. – Мое тело – да. Но не я.

Она встала и чуть потянулась.

– Поговорим еще раз позже. Это правительство так легко не сдается.

– О? – Он поднял брови. – Кстати, что за правительство?

Вопрос застиг ее врасплох, и на миг она смотрела на него, разинув рот. Потом запрокинула голову и расхохоталась.

– О, отлично! – проговорила она, когда мужчина уже открывал ей дверь. – Чудесно, просто превосходно! – И, уже шагая через порог, она чуть помедлила и спросила: – Коди – ваше настоящее имя?

– Ага. Коди – мое настоящее имя.

Что-то вновь промелькнуло у него в голове, но испарилось раньше, чем он успел сфокусироваться на этом. Он опустился на кровать и под одной из подушек нащупал пульт.

– Что ж, это было весело, – сказал он сам себе и всем тем жучкам, которые могли прослушивать происходящее. – Теперь чем займемся?

Майкл Суэнвик Камень Одиночества

Наряду с «Даларнской лошадкой» («The Dala Horse»), представленной в этой антологии, мы предлагаем вам еще один рассказ Майкла Суэнвика. В нем автор повествует о высокотехнологичном, но беспокойном будущем Ирландии. Это история о выборе, сделав который уже ничего не изменишь.

Я родом из Ирландии,

Святой земли Ирландии.

Звал голос нежный и шальной: Во имя всех святых, со мной Пойдем плясать в Ирландию [111] .

Неизвестный автор (ок. 1300) [112]

На колоннах Главного почтамта в Дублине все еще виднелись следы от пуль, хотя после восстания 1916 года прошло почти два столетия. Почему-то вид этих выбоин подействовал на меня гораздо сильнее, чем я ожидал. Еще больше меня взволновало, что я оказался всего в двух кварталах от того самого места, где пасхальным утром 1996 года (на восьмидесятилетие трагических событий) моя прапрабабка видела, как Джерри Адамс [113] в сопровождении единственного телохранителя и одного из местных активистов возвращался по О’Коннелл-стрит с политического съезда. Этого оказалось достаточно, чтобы у меня возникло чувство глубокой личной причастности к истории многострадальной страны.

111

Пер. Н. Некрасовой. – Прим. ред.

112

Английская версия – У. Йейтса. – Прим. ред.

113

Джерри Адамс (р. 1948) – ирландский политик-республиканец, председатель партии Шинн Фейн.

Прапрабабку я не знал: эту семейную историю рассказал мне дед, и она осталась у меня в памяти на всю жизнь, хотя дед умер, когда я был еще ребенком. Если закрыть глаза, я и сейчас могу представить его лицо – расплывающееся, дрожащее, словно увиденное сквозь колеблющееся пламя свечи. Дед умирает, лежа под толстым ватным одеялом в своей тесной ньюйоркской квартирке. На губах его слабая улыбка, голову окружает венчик редких седых волос. Прямо одуванчик: дунь – и развеется.

– Восстание было обречено с самого начала, – рассказывала мне потом Мэри. – Посланный из Германии транспорт с оружием перехватили англичане, к тому же республиканцы оказались в меньшинстве: каждому из наших приходилось сражаться против четырнадцати врагов. Британская артиллерия непрерывно обстреливала Дублин, круша без разбора все подряд. В охваченном огнем городе закончилось продовольствие. Уцелевших повстанцев вели в тюрьмы и на казнь под свист и улюлюканье лоялистов. Как ни суди, это оказался полный разгром, и все же наша независимость перестала быть только мечтой. Да, мы терпим поражение за поражением, но никогда с этим не миримся, и поэтому каждый новый разгром и унижение только приближают нас к победе.

Ее глаза сверкали.

Я полагаю, мне следует рассказать о глазах Мэри, чтобы вся эта история стала вам понятнее. Но прежде я должен поведать вам о святом источнике.

В Буррене есть чудотворный источник, который, согласно местным поверьям, исцеляет зубную боль. Сам Буррен – это сложенная серыми известняками возвышенность в западной части графства Клэр. Плодородного слоя здесь почти нет, а известняк сплошь иссечен расселинами и трещинами – местные называют их грайками. Грайки густо заросли растениями, которые в таком количестве больше нигде здесь не встречаются. На юге и востоке Буррена уходят под землю многочисленные глубокие пещеры, а по равнине в изобилии разбросаны дольмены и прочие древние памятники.

Святой источник тоже относится к свидетельствам истории, хотя это всего лишь небольшой (фут в поперечнике) бочажок, покрытый зеленой ряской. В сравнительно недавние времена неизвестные мастера возвели над источником часовню из длинных и тонких известняковых плит неправильной формы. Из таких же плит сложены здесь все каменные ограды, которые имеют весьма необычный вид и делают местность труднопроходимой. Кругом, впрочем, не видно ни души; можно разломать любую изгородь, разбросать плиты в разные стороны, и никто вам слова не скажет, но если вернуться сюда, скажем, через год, всё окажется заботливо восстановлено в первоначальном виде.

Люди посещают источник с незапамятных времен. Видимо, под влиянием христианства паломники с некоторых пор стали оставлять здесь образки и фигурки святых, а также флаконы из-под лекарств, гвозди, монеты и прочий мусор, но это, вероятно, явление временное. Именно церковь объявила источник святым, но основная причина, по которой люди продолжают сюда приходить, заключается в том, что его вода по-прежнему исцеляет. Другие источники давно потеряли силу. Их еще можно увидеть на старых картах, но отыскать довольно трудно: пролегавшие к ним когда-то дороги заросли, а вокруг нет ни подношений, ни каких-либо других следов присутствия человека.

Почему так случилось? Кто знает… Быть может, много лет назад родник проклял какой-то святой, или осквернил грешник, или же он просто иссяк. Главное – волшебство перестало происходить, и верующие забросили святыню. Но родник до сих пор обладает чудотворной силой. Чтобы почувствовать ее, не обязательно пить воду – достаточно просто встать рядом с бочажком и ощутить во всем теле священный трепет.

Глаза Мэри – словно родник. Они такие же зеленые, как его вода, и так же полны опасного, чарующего волшебства.

Об этом источнике я был наслышан еще до того, как сорвал большой куш и добился разрешения покинуть планету. Перед тем как отправиться к другим мирам, я почти целый год осматривал главные достопримечательности Земли, на которую мне, скорее всего, уже не суждено вернуться. Последний месяц я провел, скитаясь по местам своих предков. В Ирландии я оказался впервые, и мне всё здесь ужасно нравилось, я даже начал воображать, как здорово пойдут дела в чужих мирах и как я когда-нибудь стану достаточно богат, чтобы вернуться сюда и жить на покое.

Я был глуп и, что еще хуже, этого не понимал.

Мы познакомились в пабе «Заскочил – опрокинул» на западе страны; этот край в проспектах Ирландского совета по туризму ласково именуют «дивной провинцией». В паб я пришел вовсе не для того, чтобы слушать музыку, – мне хотелось спрятаться от дождя и опрокинуть стаканчик подогретого виски. Я сидел у камина, наслаждаясь теплом и сладковатым запахом горящих торфяных брикетов, когда кто-то распахнул дверь в глубине зала и объявил, что начинает принимать плату за билеты. В зале поднялся галдеж, поэтому я перешел со стаканом к стойке и спросил, что тут происходит.

– Приехала Майра Рагаллах, – ответил владелец паба, произнося эту фамилию как О’Рейли [114] . – В конце гастролей она любит заскочить куда-нибудь, чтобы дать незапланированный концерт для простого народа. Хотите послушать – берите билет прямо сейчас. Желающих хватает.

Я отродясь не слыхал ни о какой Майре Рагаллах. Но в городе мне попадались афиши с ее именем, и сейчас я подумал: почему бы и нет? И, купив билет, перешел в соседний зал, чтобы послушать ее выступление.

114

Фамилия О’Рейли происходит от древнеирландской Рагаллах.