Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

— Ставь его рядом с космическим кораблем.

Тот, как обычно, был частично разобран и походил на тук–тук с крыльями: все внутренности наружу, вокруг валяются части двигателя, цепи, гвозди, мотки проволоки и электронные схемы. Ракета лежала на заросшем газоне и больше походила на тяжелые куски металлолома, грубо сбитые в цилиндр. Она казалась Ною небесной колесницей; наверное, нечто подобное видел Будда во время последнего просветления, а еще она походила на спецэффект из «Путешествия на Запад» — китайского сериала про космическое кун–фу и Будду. Когда выпадала возможность, Ной с удовольствием смотрел его по тайскому каналу, а космический корабль считал несказанно красивым.

Доктор Сомбунг сказал:

— Думаю, сделать пробный запуск весной. Надо быть уверенным, ну, ты сам знаешь.

Доктор говорил одно и то же последние три года, а Ной был с ним согласен. Уверенность — это главное. С такими делами торопиться нельзя: корабль уже стал совершенным, в нем слились воедино надежды и мечты, он превратился в машину воображения и веры, чья цепь не могла разорваться, пока не придет в движение. Он не мог разрушиться просто так.

— Он прекрасен! — как обычно воскликнул Ной.

— Я тут подумал, может, назвать его «Леди Чампа», — задумчиво произнес доктор Сомбунг. Он и это постоянно говорил. И в его голосе всегда слышалась какая–то тоска. Возможно, старик решил дать кораблю имя в честь местного цветка, хотя иногда Ной представлял, что вся работа доктора — это дань памяти некой таинственной женщине, давно ушедшей любви.

Около ламп жужжали жирные мухи, мотылек бился об оконное стекло, и этот звук успокаивал своим постоянством.

— Я виски принес, — сказал Ной.

Доктор кивнул, словно парень только что лишний раз подтвердил разгадку великой тайны, о которой старик долго размышлял, а потом ответил:

— Принесу бокалы. Тогда и твою цепь посмотрим.

Он исчез в доме. Ной приподнял пустое пассажирское отделение и поставил его под углом. Придется соединить сломанные концы, затем вновь продеть цепь через трубки и деревянные плашки тук–тука. Он вытянул ее, положил на землю и принялся ударами молотка соединять разошедшиеся звенья.

Снаружи украдкой ворвался ветер, принес с собой освежающую прохладу, запах растущего риса, воды, обрывки мелодии, доносящейся из какого–то радиоприемника далеко отсюда. Ной встал, вытирая руки, черные от масла. На горизонте, подобно космическому кораблю, медленно садилась луна, и ее свет мерцающей аркой растянулся по темному небу.

МЭРИ РОЗЕНБЛЮМ ПОХОДКА ЛЬВА

Мэри Розенблюм, один из самых популярных и плодовитых молодых писателей 1990-х, опубликовала свое первое произведение в 1990 году в «Azimov’s Science Fiction», и с тех пор в этом журнале было напечатано более тридцати ее работ. Она сотрудничала также с «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Science Fiction Age», «Pulphouse», «New Legends» и прочими изданиями.

Серия «Пустоши» («Drylands») стала одной из самых популярных среди читателей «Asimov’s», также нельзя не отметить такие запоминающиеся рассказы, как «Каменный сад» («The Stone Garden»), «Синтез» («Synthesis»), «Полет» («Flight»), «Калифорнийский мечтатель («California Dreamer»), «Бросок к Пегасу» («Castingat Pegasus»), «Entrada», «Крыса» («Rat»), «Сад кентавра» («The Centaur Garden») «Внешность обманчива» («Skin Deep»), «Песни, что поют сирены» («Songs the Sirens Sing») и многие другие. В 1996 году повесть «Газовая рыба» («Gas Fish») завоевала премию журнала «Azimov’s» и вошла в число финалистов премии «Небъюла». Первый роман писательницы «Пустоши», изданный в 1993 году, был весьма благосклонно встречен критиками и получил престижную премию Комптона Крука как лучший дебютный роман. Вскоре за ним последовали второй роман — «Химера» («Chimera»), и третий — «Каменный сад». Первый сборник рассказов писательницы «Синтез и другие виртуальные реальности» («Synthesis and Other Virtual Realities») был признан одним из лучших сборников 1996 года. Розенблюм также написала трилогию детективных романов под псевдонимом Мэри Фримэн. Среди последних работ роман «Горизонты» («Horizons»), а также расширенное переиздание «Пустошей». Выпускница писательской мастерской «Клэрион Уэст», Мэри Розенблюм живет в Портленде, штат Орегон.

Рассказ, представленный ниже, можно отнести не только к жанру научной фантастики, но и к детективу. Автор отправляет нас в природный заповедник, где ученые путем селекции воссоздают животных эпохи плейстоцена.

Тахира Ганн изучала останки нарушителя, направив дуло парализатора в летнюю желтую траву. Большой калифорнийский кондор, которому пришлось прервать трапезу, раскинул огромные крылья и укоризненно заклекотал, распугав стаю грифов–индеек. Горячий ветер гнал запах падали в сторону Тахиры, но та его не замечала. Прайд и так мало что оставил от жертвы, а кой–псы, практически неотличимые от диких плейстоценовых собак, подчистили за львами остатки, падальщикам почти ничего не осталось. Гани присела рядом с трупом, чуя кровь, внутренности, запах льва и мускусный аромат жестокой смерти на горячем ветру. В воздухе колыхался порванный, заскорузлый от крови кусок черной ткани, зацепившийся за ветку боярышника. Над оставшимися позвонками и ребрами красно–коричневыми клочками роем кружились мухи. На глаза попалась прядь рыжеватых волос, запутавшаяся в траве. Длинная. Женщина? Как и та, другая. Только на этот раз белая. На истертом пятачке, где львы убили свою жертву, Тахира читала дневник прошлой ночи: человеческие следы, еле заметные на сухой земле, перемешанные со звериными. Гани присела, не выпуская парализатора из рук, серая солнцезащитная ткань обжигала, когда касалась бедер. Тахира слегка дотронулась до сдвоенного отпечатка: женщина и львица. Потом поднесла руку ко рту, лизнула кончики пальцев, чувствуя вкус пыли, мертвых листьев и зверя.

Жертва бежала. Босая. Тахира встала, вытерла руку об одежду и обошла кругом сухой клочок земли, прикрыла глаза, уставившись на единственный след — еле заметные овалы пальцев, пятки и стопы. Крови не было, значит, обувь она потеряла незадолго до происшествия. Нахмурившись, Тахира обвела взглядом прерию, рассеченную руслом реки, берега которой заросли ивняком. Может, нарушительница решила, что вода ее спасет? Босая? В отдалении, за лугами, заросшими желтой травой и белыми шариками чертополоха, на фоне безоблачного неба вздымались вершины Скалистых гор. Когда–то на них даже летом лежал снег. Но не сейчас. Тахира еще больше нахмурилась, изучая следы там, где львы легли поесть. Отпечатки кой–псов усеивали пыль и примятую траву вместе со стрелочками от лап грифов. Тех разогнал кондор, и теперь птицы терпеливо кружили в небе, ожидая, когда женщина уйдет. Уже завтра не останется никаких свидетельств того, что здесь погиб человек и его съели львы.

Окончательно Тахира разозлилась, когда включила линк, чтобы заснять место убийства. Вытащила из рюкзака пластиковый пакет, согнала мясных мух с костей и аккуратно упаковала останки. Там было достаточно мягких тканей для идентификации по ДНК. Если нарушительница хотела, чтобы ее съели, то лучше со своей задачей справиться не могла. Попала прямо на львиную тропу.

Прямо как и та, другая.

Тахира собрала ткань, волосы, упаковала, устало добралась до глиссера, запихнула парализатор в кобуру позади сиденья и вскарабкалась на машину. Грифы уже спускались, уворачиваясь от довольно вялых атак кондора, дрались, ища оставшиеся кусочки, их большие черные крылья вздымали пыль с вытоптанной земли. Тахира вытащила линк и набрала отчет о смерти нарушительницы для босса. Потом опять нахмурилась и отключила прибор. Начальник снова начнет вопить о дурном пиаре. Не сейчас.

Ткань, хоть и рваная, грязная и окровавленная, на ощупь казалась шелковой, такая вполне могла остаться от сексуальной блузки, какую обычно покупают, чтобы надеть на свидание. Тахира ногой завела глиссер и медленно взлетела с берега реки.

Пока машина по расширяющейся спирали поднималась над местом убийства. Тани задумчиво натянула ДР-очки и осмотрела территорию внизу, читая события прошлой ночи в примятых стеблях травы, клочках желтовато–коричневой шерсти, застрявших в сплетении прибрежных ив.

Она знала, где залег прайд, даже не стала искать их сигнатуры. В каждое крупное млекопитающее Плейстоценового заповедника, от кой–псов до новой парочки гигантских ленивцев, из–за которых генинженеры недавно устроили настоящий праздник, вживляли чипы, но после стольких лет работы Тахира редко ими пользовалась, чтобы найти кого нужно.

Она прибавила скорость, пока от бьющего в лицо ветра ей не пришлось оскалиться. Прошлой ночью ни один датчик тревоги на Периметре так и не сработал. И позапрошлой тоже.

Тахира заметила коричневато–желтую шкуру в тени под ивой за долю секунды до того, как очки пометили зверя красным и выдали его идентификационный номер. Гани резко ударила по тормозам и по спирали спустилась. Внизу оказался молодой самец с порванным ухом, один из последних выживших детенышей старой львицы. Перед глазами засверкали номера остального прайда. Прямо там. где Тахира и ожидала. Старая львица поднялась на ноги, наблюдая за глиссером.

покрытая шрамами морда и выцветшая, неопрятная шерсть красноречиво говорили о ее возрасте. Самка была умной и быстро училась. Такой подарок, как беззащитная девушка, и в первый раз оказался слишком соблазнительным, чтобы пройти мимо. Вторую жертву львы поймали еще быстрее.