Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Неожиданно какой–то невидимый кулак чуть не сбил Тахиру с сиденья, и она отпустила руль. Машина тут же отреагировала, подалась вбок, чтобы пилот не слетел на землю, и автоматически медленно остановилась. Гани вцепилась в ручки управления, но правая рука не работала, и аппарат аккуратно приземлился. Секунду Тахира не могла отвести взгляд от руля, а потом поняла, что рукав промок и теплая жидкость равномерно капает на штаны и в пыль рядом с глиссером. Темная. Кровь. Голова кружилась, Тахиру затошнило, она сглотнула, но слюны почти не было.

«И что ты будешь делать теперь?» Она услышала раздраженный голос Шона в голове. Выбор невелик. Тахира слезла с машины, чувствуя, как подгибаются колени.

— Я не хочу тебя убивать, — донесся твердый спокойный голос из высоких зарослей боярышника с краю поляны, где приземлился глиссер. — Но мешать мне не надо. Можешь позвать на помощь, как только я закончу.

— Привел еще одну на заклание? — Тахира еще не сняла очки, но никакого идентификационного номера не видела. Неудивительно. Человек, занимающийся такими делами, уже давно удалил чип, заменив его временной подделкой. — И много ты на этом зарабатываешь? А что девочки думают? Считают, что просто очередная съемка порно, только в этот раз в пыли? Она не ждала львов.

— Ты чего несешь? — Из зарослей появилась фигура. Высокая. Одета в хамелеоновую ткань, силуэт почти не разглядеть. Огнестрельная винтовка с прицелом ночного видения, уродливая и явно эффективная, такая сразу бросалась в глаза. И что–то не так с голосом, Тахира пыталась разобраться, но в голове плескался жидкий клей, и мысли разбегались.

— Отвечай на вопрос. — Незнакомец явно терял терпение.

— Ты снимаешь снафф–порно, записываешь, как ничего не подозревающих девушек разрывают львы. — Она бы сплюнула сейчас, но ее не покидало чувство, что что–то не так.

Нарушитель неожиданно шагнул вперед и толкнул ее к глиссеру, от ранения Тахира даже не успела отреагировать, только почувствовала, как выгнулась спина под давлением нападавшего, как заныла здоровая рука. Гани, моргая, уставилась в бледно–серые глаза на суровом, обветренном лице, обрамленном коротко стриженными седыми волосами, и с шумом втянула воздух, то ли от боли, то ли от удивления.

— А ведь Шон говорил, что тут может быть замешана женщина, а не мужчина. — Тахира засмеялась, уже пьяная от боли, та начала пульсировать в правом плече и боку, пламенем расходясь по телу.

— Да, я — женщина. Это мою дочь съели львы. И вам–то, уродам, наплевать, а мне нет. — Ее дыхание жаром обдало лицо Тахиры. — Сегодня ночью они за это заплатят.

— Твоя дочь? — Тани моргнула, пытаясь сосредоточиться. — Так вот почему у тебя такой убогий хаксофт! Ты сюда пришла львов пострелять? И тебе наплевать, что мы тебя поймаем?

— Абсолютно. — Холодные бледные глаза уставились на нее. — Если бы ты не решила защитить их, я бы не стала в тебя стрелять. Я так понимаю, вы тут больше программам доверяете, чем глазам. А я знаю, как работают отслеживатели… Их довольно легко обмануть, если понимаешь, что к чему. — Она захохотала, и этот звук больше походил на скрежет битого стекла. — Я раньше охотилась за диким мясом для черного рынка — когда еще было за кем охотиться. И про отслеживающие программы знаю все. Может, люди, болтающие про кармический баланс, правы, а? — Расколотый смех раздался снова. — Я столько зверей убила, и вот один из них загрыз мою дочь. Но счет я в любом случае сравняю.

— Ты дура. — Тахира высвободила руку и толкнула женщину в грудь. Ее сила удивила обеих, и нарушительница отшатнулась. — Ты все испортила. Пустила на ветер единственный шанс поймать того, кто убил твою дочь и девушку до нее. Ты и твоя бессмысленная месть. Он сюда не вернется, теперь, когда понял, что тут его ждут. Будь ты проклята!

— Ты что за хрень несешь?

— Никакой хрени. — Тахира закрыла глаза и подумала: «Игра окончена». — Как ты вообще узнала, что здесь убили именно твою дочь? Мы даже ДНК до сих пор не идентифицировали.

— Нашла изображение в сети. — Голос женщины скрежетал, грубый, как камень. — Я воспользовалась поиском по видео, загрузила пару ее новых фотографий. И нашла. Со львами. — Она сплюнула. — Один из ваших туристов заснял. Как она бежала. А львы за ней. — Она сплюнула снова. — А ваши люди просто стояли и смотрели.

— Никто тут не стоял. Я видела ту запись. — Тахира замерла, когда ствол винтовки поднялся и дуло уставилось ей в грудь.

— В новостях говорили, что она сюда тайком проникла. Наверное, хотела доказать чего–то… я раньше бегала по африканским саваннам, работала на сборщиков мяса. А моя дочь была городским ребенком. — На мгновение ее голос дрогнул, потом снова похолодел. — Хочешь рассказать мне свою версию?

— А ты даже не подумала посмотреть, откуда та запись, да? Если хочешь, то проверь сейчас, и увидишь, что это тизер для очень дорогого, запароленного порносайта. Я думаю, твоя дочка считала, что снимается в порно. До самой смерти так считала. — Тахира вытащила линк, заметила, что ствол не дрогнул. Нашла видео из системы безопасности, передала гаджет нарушительнице.

Та взяла его, не теряя бдительности, не убирая оружия. Да, подумала Тахира, тут язык тела человека, который ждет нападения. Она очень хорошо помнила такую позу. Женщина отошла назад, одним глазом поглядывая на экран. А потом замерла, и все ее внимание ушло на линк.

«Сейчас я могла бы ее убить, — подумала Тахира. — Дети — наша самая большая слабость». Она ждала, наблюдая за небом, прислушиваясь к малейшему шороху, доносящемуся от затихшего глиссера. Женщина, наверное, пересматривала запись снова и снова. Наконец она оторвалась от нее, положила линк в карман. Дуло винтовки опустилось, и нарушительница не стала его поднимать.

— А ты зачем сюда явилась? — Голос у нее был спокойным. — Пришла телом защитить этого чертового льва?

— Нет… и да. — Тахира на мгновение закрыла глаза, собрала волю в кулак, чтобы засунуть раздирающую боль в плече куда–нибудь поглубже. — Львица… старая, которая убила твою дочь… ее поймали на воле. Таких, как она, больше нет. Тут всех изменили, гены переписали, из них сделали то, что мы хотим… американского плейстоценового льва. Тот мир, откуда пришла львица, исчез. Мой мир. Да и твой тоже, думаю. — Она ощерилась. — Львица невиновна в убийстве так же, как твоя винтовка, даже если ты наведешь ее на меня и нажмешь на спусковой крючок. Ты и я… — Губы натянулись еще сильнее. — Мы тоже несем ответственность за гибель собственных дочерей. — Дуло оружия дернулось вверх, замерло на секунду, а потом снова опустилось. — Моя старшая сделала то же, что и твоя.

Весь заповедник, казалось, затаил дыхание. Даже насекомые замолчали.

— Я знала, что она делала, но притворялась, будто мне ничего не известно. У нее не было будущего, не было помощи, все страдали от голода. Я брала муку и масло, которые она приносила домой, и не спрашивала, откуда взялись деньги. — Тахира не сводила глаз с бледного овала, в который превратилось лицо нарушительницы. — Они засняли ее гибель. Я потом наняла человека, чтобы найти это видео. Выкупить. Из ее смерти сделали товар для продажи на рынке. Как и из смерти твоей дочери. — Она ожидала, что винтовка опять поднимется, но ничего не произошло.

— Младшей тогда было шесть. — Тахира говорила равнодушно, без всякого выражения. — Я продала ее в вооруженные силы Мирового Совета, чтобы она не повторила судьбу сестры. Они называют эту процедуру спонсорством, но когда вписываешься туда, то отказываешься от всех прав на ребенка. Позже я потратила кучу денег, хотела выяснить, где она, и, когда дочке исполнилось четырнадцать, я ее встретила. На тренировочном задании по сдерживанию толпы. Она посмотрела на меня. — Тахира глубоко вздохнула. — И не узнала. Тогда мне уже повезло, я нашла работу в Североамериканском плейстоценовом заповеднике, и начальство выяснило, что я… талантлива. Это было много лет назад. Сейчас дочери уже за сорок.