Лучшая зарубежная научная фантастика

Просторное помещение украшали драпировки, несколько антикварных деревянных стульев и знаменитый стол с витражом, изображавшим святых мучеников — наследство предшественников, сидевших за ним еще до революции.

— Можешь идти, Василий, — обратился Мэллоув к честному глупому охраннику, не отрывая подбородка от руки.

— Но сэр…

— Ты свободен.

Прекрасно — что бы сейчас ни произошло, Мэллоуву не нужны свидетели. Дверь, щелкнув, закрылась у Макса за спиной. Ему захотелось стать «вольно», руки за спиной — как и все правительственные учреждения, Департамент политического образования подчинялся военному министерству — но ему помешали наручники.

— Сэр, нельзя ли снять это? — Макс поднял скованные руки.

Мэллоув, скрипнув креслом, развернулся. Вместо ответа он открыл ящик стола, вытащил пистолет и прицелился Максу в голову.

— В Департаменте есть предатель, — сказал он. — Мне нужно знать одно: это ты, Макс?

Макс пристально взглянул в глаза Мэллоуву поверх дула пистолета.

— Сэр, если вы хотите, чтобы я стал предателем, я им стану.

Если намечается спектакль, решил Макс, то он сыграет свою роль.

Они некоторое время смотрели друг на друга, затем Мэллоув с преувеличенной небрежностью бросил на стол заряженный пистолет, все еще нацеленный на Макса, и откинулся на спинку кресла.

— Грядут большие перемены, Макс. И прежде чем они наступят, я должен выявить предателей…

Сердце Макса словно сжала ледяная рука страха, и волосы зашевелились у него на затылке.

— Дрожин мертв?

Мэллоув помолчал и нахмурился, недовольный тем, что его прервали.

— Генерала Дрожина считают человеком, который готов глотать кинжалы только ради того, чтобы убивать врагов, гадя на них. И все же он смертен, подобно всем нам.

— Поэтому я и спрашиваю. Он мертв?

Мэллоув скрестил руки и отвел взгляд.

— Нет. Пока нет.

У Макса перехватило дыхание. Дмитрий Дрожин был его вторым боссом. Дрожин, последний великий патриарх революции, директор Разведывательного упрравления, глава шпионов, сотрудников тайной полиции и наемных убийц. Макс у него на службе совмещал эти три роли, а также, действуя под глубоким прикрытием, шпионил за Мэллоувом. Последняя миссия Макса в космосе, на борту разведывательного корабля «Гефсимания», провалилась потому, что приказы Дрожина противоречили приказам Мэллоува.

И вот теперь он в наручниках. Весьма вероятно, что его, наконец, арестовали как двойного агента. Может быть, Мередит, на которой он женился давным-давно и под другим именем, скоро придется воспользоваться их порцией почвы, чтобы посадить цветы на его могиле.

— Очень плохо, — сказал он в ответ на новость о Дрожине.

Мэллоув наклонился вперед, положив руку на пистолет.

— Что произошло на «Гефсимании»? Я имею в виду Лукинова.

Намек был ясен — ему что-то известно. Отвечай правильно, или он пристрелит тебя.В первый раз Максу пришло в голову, что начальник не играет. Что можно сказать, не выдавая себя? Что знает Мэллоув и о чем лишь догадывается? Макс развел руками — металлические ободки врезались ему в запястья, цепь натянулась. Он ошибся: если он хочет жить, нужно говорить не то, что знает Мэллоув, а то, что он хочет услышать. Но что именно?

— По-видимому, — начал Макс, повторяя официальную версию, — Лукинов попытался повредить корабельный реактор и, потерпев неудачу, покончил с собой.

Мэллоув свободной рукой нарисовал в воздухе спираль, выражая свое мнение об официальной версии.

— Да, но что случилось там на самом деле?

На самом деле Макс застал Лукинова за шпионажем в пользу Мэллоува, удавил его и заглушил реактор, чтобы вернуться домой и сообщить результаты своему тайному боссу. Он помолчал мгновение, пытаясь сообразить, чего боится Мэллоув.

— Не думаю, что Лукинов продал нас адарейцам, что бы там ни говорили парни из разведки, — ответил он. — Скорее, это как-то связано с его страстью к азартным играм.

Изуродованная губа Мэллоува дернулась — хороший знак.

Азартные игры. Возможно, именно этим Мэллоув шантажировал Лукинова, чтобы его завербовать. А теперь боится, что его раскроют.

Макс решил ковать железо, пока горячо.

— Я сам видел, как Лукинов играл с капитаном, — продолжал он. — Саботаж имел целью скрыть какую-то тайну, но все сорвалось. Я уверен, что меня арестовали по сфабрикованному обвинению, чтобы помешать мне заняться капитаном. Если бы найти тех, с кем играл Лукинов здесь, прежде чем…

— Это не имеет значения, — прервал его Мэллоув. — Итак, его тело все еще плавает в космосе?

— Да. Его выбросило в безвоздушное пространство при разгерметизации, во время устранения последствий аварии.

— Ну что ж, можешь пока расслабиться. Я приказал выловить тело. Если на нем есть какие-нибудь улики, мы их найдем.

Например, отпечатки пальцев Макса на шее трупа? Тогда его версия рассыплется в прах.

— Превосходная новость, — произнес он.

Заскрежетали металлические бегунки; Мэллоув открыл второй стеклянный ящик, достал хрустальный графин с водкой и две рюмки. Наполнил одну и сделал глоток.

— Ты давно работаешь в Департаменте, Макс?

«Дольше тебя», — подумал тот. Он был рядом с Дрожиным, когда старик решил создать Департамент. Вместе они разработали для Макса легенду, и он поступил на службу в новое учреждение в качестве «крота».

— С самого начала. Это было моим первым назначением, когда я пришел на военную службу.

— И моим тоже. — Мэллоув постучал по стеклу. — Обвинения в измене смехотворны, Макс. Я уверен, Дрожин приказал арестовать тебя потому, что ты одна из ключевых фигур в Департаменте.

Вот именно: почему люди Дрожина схватили его, как только корабль сел? Макс все еще пытался разгадать эту загадку — официальные обвинения, выдвинутые капитаном, разумеется, были не в счет. Он был узником одного босса, теперь стал узником другого. Что там в Библии сказано насчет служения двум господам? [65]

65

«Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Матф. 6:24).

Он позвенел наручниками.

— Если обвинения настолько смехотворны, может быть, стоит все-таки снять это?

И снова Мэллоув проигнорировал его просьбу.

— Поговорим откровенно. Дрожин стар, болен, он скоро умрет. Ему остались считанные дни. Без него в разведке наступит хаос.

«А его люди, вроде меня, — подумал Макс, — уже, можно сказать, покойники».

Мэллоув взялся за пистолет. Макс напрягся, ожидая выстрела.

Но Мэллоув, не обращая на него внимания, развернулся в кресле и прицелился из пистолета куда-то в окно.