Лучше не бывает

Эвакуатор прибыл на место аварии очень быстро. Оживление, царящее вокруг, было наполнено мрачной предопределенностью. Машина ГАИ, «скорой помощи», несколько гражданских автомобилей, водители которых предложили свою помощь, а теперь просто участвовали в обычном для таких ситуаций действе. Один из них был свидетелем аварии. Его уже успели допросить. Мужчина сообщил, что сам он монтировал колесо и увидел, как автомобиль пострадавшего на высокой скорости сошел с трассы и врезался в дерево.

– Похоже, не вписался он в поворот, – нахмурившись, продолжал свидетель. – То ли дорога скользкая, то ли реакция подвела. Не выпивши был?

– Экспертиза покажет, – мрачно ответил лейтенант Замятин. – Что еще можете сказать по факту?

– Что сказать? Я бросился к нему. Смотрю – мужчина, не отзывается, не шевелится. Вытащить его из машины не сумел – покорежило сильно. Вызвал «скорую» и милицию. Вот и все.

– Спасибо. Вы нам очень помогли. Ваши данные записаны. Если возникнет необходимость, вас вызовут. А сейчас можете быть свободны.

– Колесо вот только доделаю. – Мужчина медленно пошел к своему автомобилю. Замятин посмотрел вслед свидетелю. Устало идет, ссутулившись. Как будто то, что он увидел, пригнуло его к земле.

Проливной дождь усложнял работу экспертов. Поднялся сильный ветер.

– Ты посмотри только, – лейтенант пытался закурить, но зажигалка в его мокрых руках все время гасла. Наконец, после первой глубокой затяжки, он обратился к оказавшемуся рядом реаниматологу: – Что, никак?

– Никак, – мрачно ответил тот. – Травмы несовместимые с жизнью. Думаю, он погиб мгновенно.

– Черт побери!

– Товарищ лейтенант, вот, было в кармане пострадавшего, – в прорезываемой светом фар тьме кто-то протягивал ему документы, дискету и блистер с маленькими таблетками. Все это было сложено в маленький кулечек, все, что могло помочь опознать погибшего.

– Хорошо. Можете идти. Посмотрим. – Замятин щелчком выбросил сигареты, сел в патрульный автомобиль.

Денек выдался тяжелый. За вечер это уже четвертая авария. В каждой были пострадавшие, но никто не погиб. Не повезло только этому мужчине. Лейтенант уже знал, что будет дальше. Сейчас он узнает его имя, потом составит протокол. Тело отвезут в морг, а ему останется оповестить родственников погибшего. Хороша миссия, ничего не скажешь. Врагу не пожелаешь. Собачья работа.

Замятин надел перчатки, открыл документы. Шахов Дмитрий Павлович. Узнаваемо звучит. Лейтенант напрягся, пытаясь выстроить ассоциативный ряд. Ответ кружил совсем рядышком, но пока ничего конкретного. Таблетки феназепама говорили о том, что у пострадавшего была проблема с нервами или сном. Кроме того, диск, информацию с которого можно будет считать только по возвращении в отделение.

– Можно вас? – Молоденькая медсестра из бригады «скорой помощи», проходившая рядом, выглядела совершенно растерянной. Она едва не плакала. Замятин пожалел, что обратился к ней, подумав, что люди с такой слабой нервной системой не должны работать в медицине.

– Слушаю вас. – Девушка теребила пуговицы халата, не замечая дождя. – Присядьте, пожалуйста, – Замятин подвинулся, освобождая место для медсестры. – Вы промокли.

– Ничего, не растаю.

– Что, первое дежурство? – участливо поинтересовался лейтенант.

– С чего вы взяли?

– У вас очень взволнованный вид, как у новичка.

– Вы ошиблись, а что касается моего вида… – Губы ее задрожали, но девушка справилась со вновь подступившими слезами. Только глаза повлажнели. – Это ведь Шахов…

– Ну да, Шахов Дмитрий Павлович, – подтвердил Замятин. – А вы с ним знакомы?

– Лично нет, но книги его читала и восторгалась, как все, кто хоть раз… – Она все-таки расплакалась. – Поверить невозможно… На самом взлете…

– Писатель, значит. – Лейтенант снова открыл документы, взглянул на фотографию. В этом красивом мужчине невозможно было узнать того, кого едва извлекли из искореженной машины. После аварии лицо пострадавшего было изуродовано до неузнаваемости. – Так и доложим… Кстати, вот таблетки. Были у него в кармане.

– Ну и что? Он мог пить их сам или везти кому-то.

– Блистер без трех таблеток. Экспертиза покажет, что к чему.

– Он не был наркоманом, если вы на это намекаете! – возмутилась медсестра.

– Откуда такая уверенность? После экспертизы все станет окончательно ясно. – Замятин протянул медсестре руку. – Большое спасибо, вы мне очень помогли.

– Да? Вы-то его книг точно и в руках не держали. – Ниточки ее тонких выщипанных бровей взметнулись вверх. – Значит, вам не понять масштаб того, что произошло!

– Ну, знаете… – Лейтенант закряхтел, неловко намекая, что разговор окончен. Иметь дело с фанатками творчества какого-то не известного ему писателя – это было нечто новое в его практике. Замятина раздражал пристальный, недобрый взгляд медсестры, а она не спешила выходить из машины. Словно не договорила и ждала момента, чтобы выложить все до конца. – Ситуация неоднозначная. Не будем перегибать, знаете ли.

– Шахов – известный человек, влиятельный бизнесмен. Так что его смерть может быть кому-то выгодна.

– Спасибо, но вы, кажется, все перепутали. Вы представляете медицину, а я – закон.

– Не нужно иметь юридического образования, чтобы предположить убийство. Звоните высшему начальству. Вы ведь без приказа и шагу не ступите.

Не говоря больше ни слова, девушка вышла из машины. Она резко закрыла за собой дверцу, успев бросить на Замятина полный презрения взгляд. В нем так и сквозило: «Я – медик, а ты – мусор, не способный понять всей глубины потери».

– Известный писатель… – пробормотал лейтенант. А ведь действительно получалось, что нужно звонить наверх. Набирая номер, Замятин нервничал. Вечно ему везет. Но, отбросив эмоции, сказал себе, что такая уж у него работа. Нужно собранно и спокойно доложить обстановку и новые детали, которые могут существенно повлиять на результаты следствия.

Шахова была очень недовольна собой. То, что она запланировала, не выполнено. Альбина настроилась на общение с самой загадочной П.С., а вместо этого получила негативный заряд от диалога с ее странной, непредсказуемой матерью. Просчиталась Альбина и была крайне раздражена этим. Изнутри ее жгло недовольство. Этот внутренний огонь разрушал, лишал покоя. Месть снова откладывалась. Еще несколько дней, недель, месяцев Шахов будет наслаждаться тем, что не должно ему принадлежать. Осознавая это, Альбина сжимала кулаки от бессильной злобы. Чертов прохиндей! Он все хорошо рассчитал. Ошибся только в одном: ее месть – не пустые слова, а дело времени. На что способна обманутая в своих ожиданиях женщина – не знает никто, даже она сама. Не знает до тех самых пор, пока не появится возможность отплатить.