Лучше всех или завоевание Палестины. Часть 1. Бытие. Поэтическое прочтение

Ведь засветилась лампа Паладина.

И вот уже на стол несут мацу,

Масла, мясцо и дорогие вина.

От перспектив кружилась голова,

В глазах стояли слёзы умиленья -

В его дому святые божества,

Суть без телес, а хорошо поели.

Припомнил Авраам недавний транс

И выводы свои о плоти крайней:

Отрезать можно краешек от нас,

А края нет – какое обрезанье?

Сидели демиурги на крыльце

И рассуждали только о высоком.

Кружилась муха над столом цеце,

Но опалённая мгновенно сдохла.

«А Сарра где? – Спросил один из них -

Жена твоя, отличная девчонка.

Я буду здесь в один из выходных

И принесёт она тебе ребёнка».

Один из трёх ниспосланных послов,

Плоть бестелесная стреляла взглядом,

Прожилки извлекая из зубов,

Вела себя на редкость плотоядно.

Преклонный удивился Авраам:

А может это всё ему приснилось?

По возрасту проходит женский срам,

Обычное у Сарры прекратилось.

Вновь мысли в голове переплелись.

На гостя посмотрел он взглядом трезвым.

В душе опять проснулся атеист:

Похоже, этот всё-таки обрезан.

Слегка хозяин гостя осадил:

«Лет близко к сотне мне, мочусь в кровати.

Так поневоле, добрый Господин,

Поверишь в непорочное зачатье».

Здесь Сарра, скрытая в дверях шатра,

Беззвучно рассмеялась в то мгновенье:

«Стар господин мой, да и я стара,

Чтобы иметь на старость утешенье.

В мои, признаться, девяносто лет

Пристало думать только о покое.

Не трепещу уж милому в ответ,

Когда ко мне мой дед и всё такое».

Бог Сарру пристыдил, допив вино:

«Считать по-нашему, твой муж не старый.

Без вашего участья решено -

Сын Исаак появится у Сарры».

Зря Авраам не лезет на рожон -

Не верю – Станиславским он не скажет,

И в третьем действии его ружьё,

Висящее, пальнёт и не промажет.

(Не надо падать духом, старики.

Когда нам недоумкам-эгоистам

С детьми возиться было не с руки,

Господь даст шанс на старость отличиться.

Наш парусник едва сойдёт в утиль

И между ног повиснут наши снасти,

Господь по ветру развернёт наш киль.

Вновь задрожим мы от порыва страсти,

Не станем ей противиться тогда

И подтвердим на деле – третий лишний.

Перечеркнув бесплодные года,

Подарит нам наследника Всевышний.)

Господь сказал: «Что делать я хочу,

Не утаю теперь от Авраама.

Бездетную не поведу к врачу,

Сам подлечу я будущую маму.

Не доверяю этим господам,

А гинекологам срамным – тем паче.

Контрацептивам хода я не дам,

К презервативу отношусь иначе».

(Напоминает Богу он подчас

Кусочек незабвенной крайней плоти.

Интеллигенты пользуют у нас

Презерватив закладкою в блокноте.)

«От Авраама мы произведём

Народ великий, сильный и дородный.

Да обретут благословенье в нём

Иные палестинские народы.

И если вдруг вблизи Ливанских гор

В отдельное истории мгновенье

Этнический меж ними вспыхнет спор -

Преодолеем недоразуменья.

Кого рублём, ну а кого ремнём

Склоним к ортодоксальной нашей вере,

Отбившихся силком в загон вернём

И в резервации их пыл умерим.

Ведущий род из глубины веков

Народ мой в благоверии неистов.

Себя он в жертву принести готов».

(Так много позже гибли коммунисты.

Идея их толкала на редут,

Не всех, конечно, были исключенья.

Они потом порядок наведут

И доведут всех до ожесточенья.

Им партия была жены родней,

Но с возрастом все чувства притупились.

Сломались члены и в один из дней

Мамоне, как богине, поклонились,

Покинули свою КПСС,

Партийные билеты жгли на счастье.

Девиз: «Кто не работает – не ест!»

Сменился на: «Кто смел, обогащайся!»)

Бог племенной евреям предложил

Достоинство хранить и жить пристойно,

А тем, кто с головою не дружил,

Вправлять мозги и возвращать в отстойник.

Своих Господь назначит пастухов,

А прочим всем овса подкинет в ясли.

Одним – вперёд глядеть поверх голов,

Другим – своё тавро чесать о прясла.

(В одном загоне все, но даже тут

Пути Господни неисповедимы.

Конец ознакомительного фрагмента.