Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Шрифт:
Он криво усмехнулся:
— Я тебе нужен в общем-то только для того, чтобы не ошибиться кораблем. Эти алеуты — лучшие в мире гребцы, но они не отличат «Бранденбург» от «Нового Орлеана».
Женщина с косами сказала:
— Знаете, я никогда в это не верила. По правде, я не раз пускалась в жаркие споры и говорила, что это по меньшей мере смешно.
Та, что с сережками-ракушками, заметила:
— Что ж, не ты одна. Все соглашаются с тем, что участие Джека Лондона в деле «Бранденбурга» — всего лишь легенда, которую распространяет горстка чокнутых ревизионистов. Не знаю ни одного мало-мальски
Она хихикнула:
— Ох, какая буча поднимется в определенных кругах, когда мы вернемся! Я просто жду не дождусь.
— Не совсем так, — произнес Ленин. — Ты мне нужен не только для этого. Я хочу быть уверенным, что наши наемники-аборигены не передумают и не разбегутся по домам с полученными вперед денежками. Если они уже этого не сделали.
— О, они так не поступят, — отозвался Джек, — они ведь думают, что мы взорвем русский корабль.
Брови Ленина взлетели на лоб.
— Ты им это сказал?
— Черт, должен же я был сказать им хоть что-то. Не сомневайся, они придут. С их-то ненавистью к русским они ни за что не упустят такого шанса. Господи! — воскликнул Джек. — Я знаю, мы в Штатах скверно обошлись с индейцами, но по сравнению с тем, что твои люди сделали с этими беднягами…
— О да. Эксплуатация коренного населения, здесь и в Азии, является одним из худших преступлений царского правительства.
— Ага, ну, в общем, как я и сказал, ребята сделают свою работу, а я — свою. Беспокоиться не о чем.
— Эй, — заметила женщина с косами. — Полегче с этой отравой. Тебя затошнит.
— Меня уже тошнит, — ответила женщина с красными лентами. — Когда я думаю об этом, когда сижу тут, слушая их беседу, когда знаю, чт о вскоре произойдет, меня тошнит, как никогда в жизни. А тебя?
— Короче, — сказал Джек, — я могу гарантировать, что все будет в точности так, как ты хочешь. Я потоплю для тебя корабль, но если это не приведет к войне, даже не думай требовать у меня назад деньги.
Губы Ленина тронула улыбка.
— Как раз это, — заявил он, — возможно, наивернейшая часть всего дела. Уж поверь, нет ничего более предсказуемого, чем реакция кайзера на потопление в русском порту одного из его самых ценных военных судов.
— Правда? Я не слишком хорошо разбираюсь в подобных вещах, — признался Джек. — Иностранные правители и все такое, надо бы почитать… хотя я представляю, что это может свести его с ума. Но неужели он свихнется настолько, чтобы начать войну?..
— Вильгельм [55] будет в ярости, — заверил собеседника Ленин. — Но в душе, я уверен, он почувствует облегчение. По крайней мере, он получит повод к войне, которую так давно хотел развязать.
Джек нахмурился:
— Он псих?
— Нет, он не безумец. Кайзер просто слабый человек, калека и, судя по слухам, гомосексуалист, который решил доказать свою мужественность, сыграв великого воина.
— Ага. — Джек медленно закивал. — Пассивный гомик, пытающийся затеять драку, чтобы убедить всех, что он не пассивный и не гомик. Да, знавал я такую породу. Навидался их вдоволь.
55
Гогенцоллерн
Вильгельм II (1859–1941) — германский император и прусский король в 1888–1918 гг.— Пусть так. Вильгельм ищет возможности посражаться с тех пор, как взошел на престол. И поскольку до сих пор никто не помог ему осуществить это желание, он сам вынужден будет выступить в роли зачинщика.
Ленин кивнул в сторону германских матросов, которые весьма нестройным хором выводили «Ach, Du Lieber Augustin». [56]
— Возьмем, к примеру, этот маленький «круиз доброй воли», — сказал он. — Посещения различных портов на боевом корабле Hochseeflotte. [57] Это же не что иное, как грубая демонстрация силы, дабы произвести впечатление на мир.
56
«Ах, мой милый Августин» (нем.).
57
Океанский флот (нем.).
— Показывает всем, кто здесь хозяин?
— Точно. И таким образом уничтожение судна потребует ответной реакции на брошенный вызов.
— Гм. Ладно, ты знаешь об этом больше меня. — Джек пожал плечами. — И все-таки странно: разжигать войну в надежде, что твоя собственная страна попадет в ее жернова.
— Мне это не нравится, — ответил Ленин. — В конце концов, я русский, и мне очень нелегко. Но лучшей почвы для революции, чем глобальное поражение в военном конфликте, не придумаешь. Посмотри на Францию.
— Но коммунары проиграли, не так ли?
— Так. Они совершили много ошибок, на которых мы научились.
— Он как будто говорит о яичнице, — сквозь зубы процедила женщина с красными лентами. — Нет, я сейчас пойду туда и размозжу ему башку этой бутылкой. К черту задание, к черту невмешательство, к черту временной парадокс. Мне плевать. Я его убью.
Джек сказал:
— Знаешь, вот будет забавно, если Россия победит. Ты окажешься в дураках.
— На это мало шансов. Русская армия — посмешище, она годится лишь на то, чтобы сдерживать татар да иногда устраивать погромы в еврейских местечках. Офицеры по большей части — некомпетентные фигляры, получившие звания благодаря семейным связям, а не собственным способностям. С другой стороны, германские вооруженные силы почти столь же хороши, как они сами о себе думают.
— Но Россия большая страна.
— Да. Слишком большая страна, которую не так-то просто защищать. Германское вторжение с запада, атака японцев на востоке — это будет уже чересчур. Вот увидишь.
— Ты чертовски уверен, что япошки ввяжутся в грязное дело.
— Товарищ Лондон, — мягко проговорил Ленин, — как вы думаете, откуда мы берем средства? Кто платит за то, что свершится сегодня ночью?
Три женщины обменялись взглядами.
— А вот это, — сказала та, что с косами, после минутного молчания, — поставит на уши абсолютно всех.
— Нас финансируют япошки? — недоверчиво переспросил Джек. — Ради бога, почему?