Лучшие афоризмы всех времен и народов

Здоровье есть само удовольствие или неизбежно порождает удовольствие, как огонь создает теплоту.

Кто робок от природы, тот не только сам не совершит каких-либо храбрых подвигов, но внушит еще страх.

Мудрец будет скорее избегать болезней, чем выбирать средства против них, будет скорее бороться с страданиями, чем принимать утешения по поводу них.

Не было такого страшного обвинения, для которого не находилось бы предлога.

Похищать чужое удовольствие, домогаясь своего, несправедливо.

Скорая возможность и вероятность побуждают человека посягать даже на то, о чем он и помышлять не смел.

Делакруа Э. Микеланджело в своей мастерской

Счастье заключается не во всяком удовольствии, но в честном и добропорядочном. Ибо к нему, как к высшему благу, влечет нашу природу сама добродетель.

У государей нет места для философии.

Мишель де Монтень 1533–1592

Благоразумию также свойственны крайности, и оно не меньше нуждается в мере, чем легкомыслие.

Бывает ложное смирение, порождаемое высокомерием.

В начале всяческой философии лежит удивление.

В старости, как мне кажется, наши души подвержены недугам и несовершенствам более докучным, чем в молодости.

Все в человеке идет вместе с ним в гору и под гору.

Весло, погруженное в воду, кажется нам надломленным. Таким образом, важно не только то, что мы видим, но и как мы это видим.

Говорят, что если не всякая долгая жизнь – хорошая жизнь, то всякая быстрая смерть – хорошая смерть.

Гражданская безупречность определяется в зависимости от места и времени.

Даже сама невинность не сумела бы, живя среди нас, обойтись без притворства и вести дела, не прибегая ко лжи.

Для того чтобы обучить другого, требуется больше ума, чем для того чтобы научиться самому.

Если жить в нужде плохо, то нет никакой нужды жить в нужде.

Если хочешь излечиться от невежества, надо в нем признаться.

Есть науки бесплодные и бесполезные, и большинство из них созданы ради житейской суеты.

Жизнь превращается в рабство, если мы не вольны умереть.

Игры детей – вовсе не игры, и правильнее смотреть на них как на самое значительное и глубокомысленное занятие этого возраста.

Истинные друзья те, у кого «одна душа в двух телах».

Кто очень сухощав, тот охотно носит фуфайку, у кого мало содержания – те раздувают его словами.

Люди обычно обретают честность в несчастье, словно счастье несовместимо с чистой совестью.

Лучше всего ведет себя та женщина, о поведении которой ничего не знают и не слышат.

Многие полагают, что мы не вправе покидать крепость этого мира без явного веления того, кто поместил нас в ней.

Мозг, хорошо устроенный, стоит больше, чем мозг, хорошо наполненный.

Надо уметь переносить то, чего нельзя избежать.

Нашему остроумию, как кажется, более свойственны быстрота и внезапность, тогда как уму – основательность и медлительность.

Отличительный признак мудрости – это неизменно радостное восприятие жизни.

От множества толкований истина как бы раздробляется и рассеивается.

Природа – приятный наставник, и даже не столько приятный, сколько осторожный и верный.

Рассуждение есть орудие, годное для всякого предмета, и оно примешивается всюду.

Старикам не стоит думать о смерти: пусть лучше позаботятся о том, как получше разрыхлить грядки на огороде.

Трусость – мать жестокости.

Тяготы и удовольствия – вещи крайне различные по природе – каким-то образом соединяются природными узами.

Успехом может зачастую увенчаться самое неосмысленное поведение.

Рафаэль. Портрет Льва X с кардиналами Джулиано Медичи и Луиджи Росси

Хороши или плохи события жизни, во многом зависит от того, как мы их воспринимаем.

Цели, преследуемые как всякой властью, так равно и всяким искусством, пребывают не в них, а вне их.

Чаще всего случается, что народ прав и что его глаза насыщают тем, чем ему полагалось бы насыщать свое брюхо.

Что может быть труднее, чем уберечься от врага, надевшего на себя личину нашего самого преданного друга.

Торквато Тассо 1544–1595

Великие скорби безмолвствуют: они слезами не выражаются.

Движение может по своему действию заменить любое средство, но все лечебные средства мира не могут заменить действие движения.

Как молния сверкает раньше грома, так сострадание предшествует любви.

Лишь в сумраке жизни ярко сияет светило дружбы; блеск же счастья помрачает ее свет.