Лучшие истории любви XX века

В конце января 1918 года был создан «Киноподотдел Внешкольного отдела Государственной комиссии по просвещению», но какой-то четкой линии он выработать пока еще не успел. Одновременно с этим в конце января 1918 года киноателье Харитонова приступило к созданию самого знаменитого из фильмов Веры Холодной – «Молчи, грусть, молчи…» – по мотивам популярного (до сих пор популярного) романса:

Тоска, печаль, надежда ушла,

Друга нет, неприветно вокруг.

В ночной тиши я слышу рыданья —

Стон души о разбитой любви.

Молчи, грусть, молчи…

Не тронь старых ран!

Сказку любви дорогой

Не вернуть никогда, никогда…

Фильм задуман был сразу в двух частях – вторая часть называлась «Сказка любви дорогой», по другой строчке того же романса, и вышла на экран спустя две недели после первой. Она, к сожалению, не сохранилась, но даже первая часть смотрится как законченное произведение. Сняли этот фильм к десятилетию творческой деятельности Петра Ивановича Чардынина, готовились к нему дольше обычного, больше репетировали. Четыре месяца работы над одним фильмом – значительный срок для тех времен. В результате получился стопроцентный блокбастер: начиная от сценария, бесспорно удачного, ведь фильм (вернее, уцелевшая первая часть) до сих пор смотрится с интересом, – и заканчивая таким звездным составом, которого до сих пор не было ни в одном фильме. Во-первых – сам именинник Чардынин в качестве режиссера, сценариста и в роли циркового артиста Лорио. А во-вторых, вместе с ним на фильм были заявлены: Вера Холодная в роли его жены, циркачки Полы, Иван Мозжухин в роли гипнотизера-иллюзиониста Олеско Прасвича, Владимир Максимов в роли художника Волынцева, Витольд Полонский в роли богатого барина Телепнева, Осип Рунич – в роли присяжного поверенного Зарницкого, Иван Худолеев в роли коммерсанта Прахова… Фильм активно рекламировали, и публика ждала его с нетерпением. Еще бы – все звезды сразу в невиданно длинной двухсерийной фильме! Правда, «король экрана» Мозжухин, в конце концов, в «Молчи, грусть, молчи…» сниматься не стал – то ли заболел, то ли не согласился с предложенным гонораром… Вместо него на роль гипнотизера Олеско Прасвича взяли Константина Хохлова – и, по всеобщему утверждению, эту роль Хохлов сыграл даже лучше, чем мог бы сыграть великий Мозжухин. Со своими невероятными, страшными, роковыми глазами, нервный, трепещущий, как натянутая струна, он действительно казался колдуном, ведьмаком – и в то, как он гипнотизировал бедняжку Полу, действительно верилось! Блистательный Мозжухин не мог бы казаться таким зловещим. Можно сказать, Мозжухин был слишком хорош для роли Олеско Прасвича, зато Хохлов подходил для этой роли идеально. Герои фильма «Молчи, грусть, молчи…» супруги Пола и Лорио выступают в цирке. Пола поет, а Лорио, взобравшись на шест и встав на голову на специальной площадочке, аккомпанирует ей на скрипке. Номер пользуется успехом у зрителей. Особенно часто бывают в цирке богатые господа Телепнев, Зарницкий и Прахов. Они бросают Поле цветы и часто говорят между собой о том, как жаль, что такая красавица, такая жемчужина – и в такой грязи… Но Пола счастлива в браке. Немолодой уже Лорио обожает свою юную жену, и она платит ему нежнейшей взаимностью. И все было бы хорошо, если бы не склонность Лорио к спиртному и не гипнотизер-иллюзионист Олеско Прасвич, преследующий Полу своей любовью. Гипнотизер пугает женщину завораживающим взглядом темных глаз. Она старается не оставаться с ним наедине, но он все-таки ухитряется поймать ее в коридоре или проникнуть в гримерную. Не раз Олеско Прасвич уговаривал Полу оставить старого мужа, который ей, прекрасной Поле, предпочитает стакан с вином. Однажды он даже попытался силой овладеть молодой женщиной, но ей удалось вырваться и убежать. Пожаловаться мужу она не смела, а сам он ничего не замечал и легко попался в ловушку хитрого Прасвича: в день бенефиса, перед выступлением, Прасвич принес Лорио бутылку вина. Он наливал старому циркачу стакан за стаканом… Напрасно Пола уговаривала Лорио остановиться, тот только отмахивался от нее, продолжая пить и шутить с Прасвичем. Опьяненный Лорио вышел на манеж и сорвался с шеста посреди номера. Мог погибнуть – на что, вероятно, и рассчитывал Олеско Прасвич, но только покалечился настолько, что не смог более выступать.

Вера на коллекционной открытке

Теперь Пола и Лорио поют во дворах. Им подают наравне с другими нищими, оборванными стариками и голодными детьми. Как-то раз их видит коммерсант Прахов, возвращающийся домой со своим другом Зарницким. Друзья узнают прекрасную циркачку… Они потрясены: какое ужасное падение! Такая женщина – и поет на улице, побирается! Тогда Прахов решает, что сейчас – подходящий момент для того, чтобы завлечь к себе измученную нищетой красавицу. Он подходит к Лорио, говорит, что всегда восхищался его цирковым номером, выражает сочувствие и приглашает к себе в особняк для выступления на званом вечере. Лорио счастлив: наконец-то удача! – а Пола в отчаянии: ведь ей совершенно нечего надеть! Все платья – старые, залатанные… Бывшие циркачи живут в нищете – в убогой комнатке с кроватью за ситцевой занавеской. Лорио уверяет жену, что она будет прекрасна в любом наряде, но Пола плачет. Она даже готова отказаться от выступления, лишь бы не выставлять себя на посмешище в нищенских тряпках. И тут ее озаряет спасительная идея: у нее есть цирковой костюм, совсем новый и нарядный! Пола вынимает костюм из шкафа: короткая пышная юбка, открытые плечи, узкий корсаж. В нем нельзя ходить по улицам, но для выступления в особняке он вполне годится!

Циркачи приходят в особняк. Прахов радушно приветствует их. Все присутствующие восхищаются красотой Полы, ее пением, и каждый старается поднести стаканчик Лорио – чтобы беспрепятственно поухаживать за его прелестной супругой. Старый циркач расчувствовался, все эти богатые господа кажутся ему добрыми друзьями. Прахов тем временем надевает на шею Поле драгоценное ожерелье и предлагает уйти от мужа – зачем ей прозябать в нищете, когда влюбленный Прахов готов бросить к ее ногам все свое богатство. Пола отказывается, хочет отдать ожерелье, но Прахов просит оставить подарок хотя бы на один день. Наградив Лорио пачкой кредиток, Прахов с сожалением отпускает Полу.

Деньги быстро кончились, и для Полы и Лорио снова потянулись тоскливые дни. Выступления на улице, под дождем и снегом… Нищенская обстановка комнаты… И все это – после той роскоши, которую Пола видела в доме Прахова. Она так и не вернула ожерелье, часто разглядывает его со счастливой улыбкой и вспоминает, как все эти красавцы-богачи за ней ухаживали. Лорио видит ее улыбку и взрывается. Он возмущен. Возмущение переходит в раскаяние – ведь это по его вине они оказались в таком ужасном положении. И Пола – прекрасная, нежная Пола! – вынуждена так страдать, голодать… Пола ласково утешает мужа и решает вернуть Прахову ожерелье. Она идет в дом к Прахову и… остается с ним. Бедный Лорио мечется по улицам, ищет ее, а потом долго рыдает в своей убогой комнатенке, на пустой постели.

Для Полы начинается жизнь, полная роскоши и увеселений. Прахов наряжает и всячески балует ее. Возит на балы, похваляется ею перед друзьями, но Пола – циркачка, а не знатная дама. Она не умеет подобающе вести себя в свете. Она весела, игрива и непосредственна как ребенок. Уверенная в своей власти над богатым любовником, она даже позволяет себе капризы и кокетничает с друзьями Прахова. Постепенно почтенный коммерсант начинает тяготиться ею. Как-то раз во время карточной игры друзья Прахова – Телепнев и Зарницкий – в очередной раз восхищаются красотой Полы и ловкостью Прахова, заполучившего такое сокровище. В ответ на это Прахов вдруг признается, что устал от Полы. Она ему слишком дорого стоит. Полушутливо-полусерьезно он предлагает Телепневу забрать Полу к себе… Телепнев соглашается. «Полу – из полы в полу!» – смеются друзья. Пола все это слышит. Она возмущена, она вбегает в кабинет, принимается кричать, рыдать и успокаивается только в объятиях подоспевшего Зарницкого. Пола заявляет, что не может дальше оставаться в доме оскорбившего ее Прахова и уезжает с Зарницким. Зарницкий любит Полу, он добр и терпелив с ней, но он игрок. Игра для него такая же болезненная и необоримая страсть, как спиртное – для Лорио. Как-то раз ему так сильно не везет в игре, что он проигрывает Телепневу все свое состояние… Вернувшись, он рассказывает о случившемся Поле и объясняет, что единственный способ не платить по подписанному векселю – это украсть его из сейфа Телепнева. И Пола должна помочь ему в этом. Они вместе пойдут завтра на вечер к Телепневу, и пока Пола будет отвлекать гостей пением, Зарницкий проберется в кабинет и похитит вексель. Сначала Пола робеет и отказывается, но Зарницкий умоляет ее… Если они не сделают этого, то он, Зарницкий, обречен на позор и бедность! И уж наверняка они не смогут более быть вместе. Наконец Пола соглашается. Они приходят на вечер к Телепневу, и когда все глаза обращены к поющей Поле, Зарницкий пробирается в кабинет хозяина и открывает сейф. Срабатывает сигнализация. Телепнев с револьвером в руках вбегает в кабинет и в полутьме стреляет в вора… Потом включает свет – и видит распростертого на полу, возле раскрытого сейфа, своего друга Зарницкого. На звук выстрела сбегаются остальные гости – и Пола. Она падает на колени перед мертвым Зарницким, плачет, зовет его… Охваченный раскаянием Телепнев обнимает Полу и уводит из кабинета. Ей не стоит так убиваться… Она не останется одна… Он, Телепнев, позаботится о ней. Пола понимает, что другого выхода у нее нет, и робко сквозь слезы улыбается Телепневу.В следующем фильме, называвшемся «Сказка любви дорогой», история получила свое развитие. Пола несчастлива с Телепневым. Да, она живет в роскоши, у нее есть все… Все – кроме душевного тепла! Она была гораздо счастливее с Зарницким! Да что там с Зарницким – даже с Праховым она была счастливее! Не говоря уж о милом бедном Лорио. Телепнев не понимает ее страданий. Он возит ее на балы и в театры, похваляясь своей «собственностью», и постепенно эти выезды становятся мучением для Полы. Однажды к крыльцу их дома приходит Лорио – совсем опустившийся, нищий, трясущейся рукой он с трудом водит смычком по струнам… Пола в ужасе, она плачет от жалости и хочет дать несчастному хоть немного денег. Но Телепнев запрещает ей даже выйти и с брезгливой миной приказывает слуге прогнать бродягу. Возможно, Пола окончательно зачахла бы рядом с бессердечным Телепневым, если бы не его друг, молодой художник Волынцев, который, влюбившись в Полу, все чаще приходит в дом Телепнева. Волынский – человек чувствительный, нервический, душевный. С ним Пола может говорить обо всем. Художник понимает душу актрисы… Волынский просит у Телепнева разрешения писать портрет Полы, чтобы иметь повод еще чаще и дольше бывать возле нее. Движимый тщеславием, Телепнев соглашается. Волынский пишет Полу в образе Саломеи, и постепенно молодые люди влюбляются друг в друга. Между тем у Полы и Телепнева учащаются ссоры. Пола упрекает Телепнева в бессердечии, тот в ответ называет ее содержанкой, продажной женщиной и в гневе пытается ударить женщину. Его останавливает Волынский, и Телепнев вызывает художника на дуэль. Телепнев ранит Волынского, о чем горделиво сообщает Поле, которая немедленно покидает его дом. Она идет к раненому Волынскому и преданно ухаживает за ним, буквально вырывая его из когтей смерти. Выздоровев, Волынский просит Полу стать его женой, но на пути их любви одно препятствие – Волынский богат, он живет в великолепном доме, но дом и все состояние на самом деле принадлежат его матери, суровой и вздорной особе. Она еще готова терпеть Полу в качестве содержанки Волынского, но не в качестве его жены! Циркачка, бывшая содержанка не может стать ее невесткой! Пола снова несчастна. Как-то после очередной обиды, нанесенной ей жестокой старухой, Пола уходит из дома Волынского и, совершенно потерянная, бродит по улицам. Она встречает Олеско Прасвича – давно позабытого своего поклонника и врага, из-за которого начались все ее несчастья. Тот, пользуясь отчаянным состоянием молодой женщины, гипнотизирует ее и уводит с собой. Начинаются странствия… Прасвич давно покинул цирк и теперь выступает в небольших театриках с фокусами и всякими колдовскими номерами. Полу, все время пребывающую в каком-то полусне, он использует как медиума – для контакта с духами и считывания тайных мыслей людей в зрительном зале. Поле тяжело жить с нелюбимым, возле него ее удерживает только его магическая сила. Она заболевает, слабеет…

Лорио узнает о том, что Прасвич завладел Полой. Старому циркачу давно уже стало безразлично все в этой жизни – все, кроме женщины, которую он когда-то любил. Но он слишком жалок и немощен, чтобы противостоять могущественному иллюзионисту, и тогда, поборов гордость и ревность, Лорио отправляется к последнему покровителю Полы – к Волынцеву. Художник давно и отчаянно искал Полу. Он был очень несчастен без нее – настолько несчастен, что даже его суровая мать сжалилась над ним и дала согласие на его брак с Полой, если он когда-нибудь ее найдет. Вместе с Лорио Волынскому удается забрать Полу от Олеско Прасвича, однако ее здоровье безнадежно подорвано. Пола умирает, лежа на кушетке в мастерской Волынцева возле своего портрета в образе Саломеи, в объятиях влюбленного художника, с тихой улыбкой слушая, как Лорио играет на скрипке: «Молчи, грусть, молчи…»

Успех этих двух фильмов был предопределен с самого начала. Хотя, наверное, за всю историю русского и советского кино не было фильмов, которые бы так злобно и ядовито критиковали! Особенно после революции… «Молчи, грусть, молчи» и «Сказку любви дорогой» приводили в качестве примера пошлости и мещанства, безыдейности буржуазного искусства. В сюжетных перипетиях находили сходство с другими фильмами Веры Холодной: история с Праховым виделась перепевом темы «Детей века», пресыщение Прахова Полой якобы пришло из «Миражей», игрок Зарницкий, пытающийся выкрасть вексель, якобы списан с князя Бартинского из «Жизни за жизнь», и даже в том, что Волынцев пишет с Полы портрет, видят плагиат с фильмов «Песнь торжествующей любви» и «На алтарь красоты», а уж тема жестокого любовника, гипнотизирующего сопротивляющуюся ему женщину, – это уж наверняка из «Песни торжествующей любви»!

Надо ли говорить, что зритель этих аналогий не заметил, и в бедное мелодраматическими фильмами советское время «Молчи, грусть, молчи» с удовольствием смотрели, даже когда появились телевизоры и фильм демонстрировали во время ретроспективных показов.

Новая советская действительность уже понемногу заявляла о себе. Прежде всего – контролем над кинопроизводством. С середины 1918 года Московский и губернский кинокомитеты начали контролировать частное кинопроизводство. Сначала это был просто контроль за качеством выпускаемых фильмов. Кинокомитеты настойчиво советовали хозяевам ателье снимать как можно меньше мелодрам «на потребу публике» и как можно больше экранизаций классики, призванных воспитывать вкус. Следуя этому указанию, Харитонов поручил режиссеру Чеславу Сабинскому сделать фильм по пьесе Толстого «Живой труп». Веру Холодную пригласили на роль цыганки Маши.

Это была уже вторая экранизация пьесы. Первая – в 1911 году – с Еленой Павловой в роли Маши. Харитонов, боясь, что «скучный» фильм не будет пользоваться успехом у публики и, следовательно, не принесет ему прибыли, пытался внести какие-то изменения – если не в сюжет, то хотя бы в саму постановку. Он предлагал перенести действие в современность, Федора Протасова снимать во фраке и без бороды, Машу сделать не певицей, а плясуньей. Однако Сабинский и снимавшийся в главной роли Максимов настаивали на классической постановке, грозясь в противном случае вовсе отказаться работать над этим фильмом. И Харитонов сдался, но сама Вера Холодная очень боялась сниматься у Сабинского. Ей была близка бауэровская эстетика чарующей роскоши, она привыкла к своему облику атласно-кружевной королевы экрана с облаком кудрей вокруг ангельского личика… А Сабинский требовал, чтобы она надела скромное платье с блеклой шалью на плечах, собрала волосы в пучок на затылке. Сделано было множество кино– и фотопроб Веры Холодной в роли Маши. Эти пробы сохранились – в отличие от самого фильма. Актрисе они очень не нравились, она даже плакала, боясь, что, разрушив свой привычный облик, потеряет любовь зрителей.

Теперь «Живой труп» Сабинского называют одной из лучших экранизаций классики в русском дореволюционном кино. В кинокарьере Веры Холодной роль Маши заняла особое место. Благодаря ей королева экрана была зачислена критикой в серьезные актрисы. Сам Константин Сергеевич Станиславский пригласил ее к себе в Художественный театр – это было бесспорное признание таланта, это была великая победа Веры Холодной над критиками и недоброжелателями, ведь другие кинематографические актрисы даже мечтать не смели о том, чтобы быть приглашенными в театр! И тем более – получить личное приглашение от великого Станиславского!