Лучший из худших-2

— Только за, — вздохнул я.

Убедившись, что с девочкой всё в порядке, а женщине не требуется наша помощь, мы двинулись туда, где остановился наш поезд, выстроившись в цепочку.

Мне сразу не понравилось то, что Кострикин оказался у меня за спиной. Не иначе, как что-то задумал. И то, что с нами был ещё и Патря, его точно не смущало.

Как бы я поступил на месте киллера: завалил меня и Патрикеева, который ничего не подозревает и тем более не ожидает удара исподтишка, потом обстряпал бы всё так, словно это моих рук дело. Ну, а мне, соответственно, была бы уготована смерть. Кострикин прикончит меня в порядке самозащиты.

После моего залёта с винтовкой, да ещё и с учётом того бардака, что творится в окрестностях станции, разбираться толком не будут. Арнольд выйдет сухим из воды, да ещё и отработает свой гонорар. Перспективы для меня, прямо скажем, не радужные.

Что я могу принять в качестве контрмер: для начала, не дать себя завалить, и спасти Патрю как будущего свидетеля. Только при таком раскладе поверят именно мне.

Самый идеальный вариант при этом, чтобы киллер не только раскрылся, но ещё бы остался в живых. Тогда его можно допросить. Само собой, если тупо передам Кострикина в «компетентные органы», хрен кто поделится со мной информацией, так что право «первой ночи» должно принадлежать мне. На детали плевать, главное, выйти на цепочку, пока там не отрубили все хвосты.

Так, винтовку у меня не забрали, да и хрен я бы её отдал после всего, что со мной приключилось за это время. И Кострикин, и Патря не вооружены — собственно, понятно, почему: они сюда не воевать примчались.

Но в случае с Арнольдом я бы не очень рассчитывал на преимущества огнестрела, мне просто не дадут пустить винтовку в ход. Убьют голыми руками и никаких гвоздей!

Моя основная проблема: не могу начать первым. Инициативу должен проявить Арнольд, иначе ни одно следствие мне не поверит.

Спровоцировать бойца-рукопашника с его стальными нервами? Не смешите мои тапки. Это просто нереально.

Остаётся одно: ждать удар каждый миг, каждую секунду и не проворонить его. Запас маны исчерпан, поставить защитный купол не получится — придётся рассчитывать только на внутренний резерв.

Я превратился в одно сплошное ухо, пытаясь скорее не услышать, а предугадать выпад киллера. Дуновение ветерка, любой шорох заставляли моё сердце биться в бешенном ритме, и лишь шестым чувством я понимал: ещё рано, не дёргайся, чтобы не устроить фальшь-старт.

Киллер не нападал на меня лишь потому, что подыскивал место, где сможет разделаться с нами без случайных свидетелей.

Мы стали спускаться в небольшую ложбинку — она идеально подходила для воплощения его замысла.

Ну, произнёс я про себя, чего ты медлишь? Давай, жги! Никто тебя не увидит, можно легко провернуть задуманное.

Обращённые к киллеру призывы сработали. Он тоже счёл, что здесь ему будет в самый раз.

Восточная мудрость гласит, что если в поединке на смерть первый удар не достиг цели, этот бой ты проиграл.

Я успел увернуться от стремительного змеиного выпада Арнольда, развернулся и сразу контратаковал. Киллер встретил меня блоком.

Патря мгновенно среагировал на шум, но застыл в растерянной позе, не понимая, на чьей стороне ему нужно вмешаться.

— Арни, Лан, какого хрена? — только и успел выкрикнуть он, как Арнольд метнул в него свою «звездочку».

Скрывать свои намерения Кострикину теперь не имело смысла.

Будь на месте Патри боец из другого батальона, исход схватки был бы решён в пользу киллера: Арнольд не промахнулся. Его смертельное оружие со скоростью молнии впилось бы в лоб солдата.

Патрикеев успел среагировать, и «звёздочка» пролетела мимо.

Я был бы и рад, что-то крикнуть ему, но сделать это физически не успел. Не зря Арнольд имел чемпионский титул. Он взвинтил темп схватки до такой скорости, что я только чудом сумел устоять. Казалось, мне приходится сражаться не с человеком, а с шестирукой богиней Кали.

Да что ж за незадача такая — чуть ли не с первого удара я снова лишился винтовки. Приклеивать её к себя что ли!

Меня загнали в глухую оборону, а это означало одно: ошибка неизбежна, я обязательно пропущу удар и тогда всё, мне крышка.

Но тут напомнил о себе Патря. Он тоже включился в схватку. Бойцом Патрикеев оказался хорошим, но всё-таки далеко не чемпионом, как я. Даже на пару мы еле удерживали натиск киллера. Без него — всё, кабздец…

Мелькали руки-ноги. Я уворачивался, ставил блоки, пытался атаковать, но меня быстро ставили на место.

Я с ужасом осознал, что через несколько секунд выдохнуть, не в силах и дальше выдерживать этот темп.

Где же режим «берсеркера», который сейчас был так нужен? Почему не желал активироваться? Неужели, этот дар забрал с собой давно не подававший признаки жизни мой альтер-эго, настоящий Ланской?

Что же, как ни горько признавать, тогда мы сдохнем вдвоём. Против Кострикина у меня нет никаких шансов. Это боец от бога.

Трах: тупой конец солдатского ботинка врезался мне в грудь. Это был изумительный по своей некрасивости, но ужасно эффективный по мощи удар. Меня словно лягнула лошадь.

Гравитация исчезла как природное явление, тело взвилось в воздух, и только потом земное тяготение напомнило о себе. Я приземлился на спину. Хорошо, хоть немного успел сгруппироваться, иначе бы точно расшиб башку об камни. Но сил, чтобы дальше вести бой у меня уже не осталось.

Арнольд тем временем переключился на Патрю. Маваши, ещё маваши, бойцовские комбинации следовали одна за другой. Солдат перестал быть противником, превратившись в боксёрскую грушу. Сейчас из него выбьют последний дух, потом очередь снова дойдёт до меня.

И тут взгляд наткнулся на мою дорогую… совсем дорогую винтовочку! Я метнулся к ней, пока киллер не проследил мои намерения. Схватил нежно и страстно, как подругу, по которой безумно соскучился.

Всё блин! Против лома нет приёма, окромя другого лома. В данном случае винтаря.

Главное, выцелить Кострикина. Причём так, чтобы при этом не грохнуть его, а лишь подстрелить. Мы ещё не все темы с ним перетёрли. Накопились вопросики, от которых зависит моя дальнейшая жизнь.

И тут я ощутил, как у меня дыбом становятся волосы не только на голове, но даже на груди и спине.

Да что же за день сегодня такой, а! Словно все против меня сговорились!

На гребень ложбины откуда-то вырулило нечто такое, о чём я даже понятия прежде не имел: огромная, пузырящаяся мышцами мохнатая тварь с увенчанной рогами многоглазой башкой размером с десятилитровое ведро.