Лучший из лучших
Шрифт:
— Не стоит сейчас возвращаться к прошлому. Оно не имеет отношения к случившемуся с Грейс.
— Неужели тебе больше нечем заняться, кроме наших проблем? Где же твои обожательницы, неужели бросили тебя?
Мистер Гордон дернулся, как от удара плетью, лицо миссис Гордон стало печальным, и Ник решил, что пора вмешаться. Он протянул руку и сказал:
— Я Ник Тэрренс.
— Элизабет рассказала мне о вас, — крепко пожал протянутую руку Доналд. — Мы глубоко вам признательны, что вы согласились помочь. Моя дочь должна быть счастлива иметь на своей стороне такого человека. — Не обращая внимания
— Тебе нет никакого дела до того, что нам удалось узнать! — воскликнула Лорена.
— Лори, — тихо сказала Элизабет, — нравится тебе это или нет, но Доналд — твой отец, и он здесь по моему приглашению. Поэтому изволь обращаться с ним вежливо и уважительно, как с любым другим гостем в нашем доме.
— Мама, ты все это время знала, что он навещает Грейс, и ничего мне не сказала?
— Твоя мать ничего не знала, пока я не пришел сегодня днем. И она не заслуживает такого тона, девочка моя.
— Я не твоя девочка, — прошипела Лорена сквозь зубы. — И ты мне не отец.
Доналд пошатнулся от таких слов и словно постарел лет на пятнадцать. Но если он был в шоке оттого, что его старшая дочь отреклась от него, то Элизабет выглядела просто убитой.
— Лори, подумай, что ты говоришь, — прошептала она, и глаза ее наполнились слезами.
— Мне очень жаль, мама. Но я сказала то, что чувствую. Ты, очевидно, можешь понять и простить предательство. Я — нет.
Вскинув голову, Лорена повернулась на каблуках и, не глядя ни на кого, вышла. Миссис Гордон умоляюще смотрела на обоих мужчин.
— Ник, пойдите за ней, пожалуйста, — попросила она.
Он нашел Лорену у самой воды. Она сидела на большом теплом камне и смотрела на океан.
— Подвиньтесь, — попросил Ник.
Она подвинулась, но продолжала молча смотреть на набегающие на песок волны. Через полчаса Ник прервал молчание.
— Мы можем поговорить о том, что произошло, Конфетка. Вы сказали суровые, злые слова.
— Я сказала правдивые слова. Я ненавижу его.
Ник подумал и решил, что она заслуживает узнать правду.
— Может быть, для вас это и так, но для Элизабет — нет. Она любит его до сих пор.
— Да вы с ума сошли! — Она задохнулась от гнева.
— Нет, — покачал Ник головой. — Это видно невооруженным глазом. Она смотрит на него так, как моя мама когда-то смотрела на моего отца. И он тоже, несмотря ни на что, неравнодушен к ней. Вам лучше понять это как можно скорее и сделать выводы. Или вы хотите, чтобы ее сердце было разбито еще раз, теперь из-за вас?
— Я поговорю с ней. Мы были так счастливы без него. Если ей придется выбирать между ним и нами, она выберет нас.
Ник притянул ее к себе и обнял.
— Она не должна выбирать, Конфетка. Вы больше не ребенок, и Грейс тоже. У вас своя жизнь. Так дайте старику шанс доказать, что он понял и готов исправить свои ошибки.
— Вам легко проявлять великодушие и милосердие, ведь это не вас он предал.
— Нет, не меня. Но он неглупый человек. Он сознает, что наделал ошибок и как муж, и как отец. Разве это странно, что он пытается искупить вину, присоединившись
к семье в тяжелую минуту?— Мы справимся и без него. Он мне не нужен, и маме тоже.
— Ошибаетесь, Конфетка, ей он нужен. Более того, он — главное, что ей нужно… или станет главным, после того как вернется домой ее внук. И я верю в ее разум. Ваша мать потеряла способность ходить, а не думать. И она справлялась, пока вы путешествовали по Европе. Она не нуждается в сторожевом псе.
— Так что мне теперь надо делать?
— Лучше всего, — сказал Ник, обняв ее крепче, — отправляйтесь обратно домой, пригласите его на обед и приготовьте все по первому классу.
— Я могу ненароком отравить его!
Ник засмеялся и поцеловал ее горячий лоб.
— Тогда я приготовлю обед, а вы будете сидеть в гостиной с отцом и матерью и вести приличную беседу. Помните, Элизабет нужно будет на кого-то опереться, когда мы завтра уедем. А Грейс понадобится вся моральная поддержка, какая только возможна.
Солнце неторопливо погружалось в воды океана. Волны с тихим шелестом набегали на песок, словно смывая гнев и горечь, царившие в душе Лорены. Она спрятала залитое слезами лицо на груди Ника.
— Я так любила его когда-то, — прошептала она.
— Он тоже любил тебя, девочка, все время любил. — Ник взял ее за подбородок и поднял прелестное, влажное от слез лицо. — Разве мог он не любить тебя?
— Странно, однако, он проявлял эту любовь.
— Так уж обстоят дела с нами, мужчинами. Мы не всегда можем показать или рассказать о своих чувствах.
Всем своим существом Ник ощущал, что она ждет чего-то большего, нежели слова и дружеское объятие, что она нуждается в настоящем поцелуе, чтобы снова обрести уверенность в себе, в том, что ее любят. Разве мог он устоять?
Как хорошо держать ее в руках. И как хорошо целовать ее, подумал Ник, приникнув к нежным губам. У нее изумительный рот. Теплый, щедрый. Она ничего не скрывает, отдает все, что есть.
Лорена вписалась в его объятия идеально, будто была создана для этого. Он прижался сильнее и почувствовал ответное движение ее рта — и здесь полная гармония.
Мысли лихорадочно заметались в голове Ника. Камень, на котором они сидели, был скрыт от дома густыми кустами. Ему доводилось заниматься любовью и в менее уединенных местах, на заднем сиденье патрульной машины, к примеру. Ник почувствовал, как Лорена слегка задрожала, понял, что она готова отдаться ему, знал, что может сделать это быстро, но так, чтобы она ощутила себя желанной, забыла гнев и потрясение от неожиданной встречи с отцом, чтобы могла наслаждаться жизнью…
— Идем домой, Конфетка. — Ник не стал дожидаться, пока страсть возьмет верх над приличием. Видит Бог, ей не нужно лишних сложностей. А что, как не лишние сложности, сулит ей скоротечная связь с нанятым ею детективом? А ему не нужна лишняя ответственность, он не обязан заполнять пустоту в ее сердце, оставленную много лет назад не им. В конце концов, это нечестно.
7
Лорена приложила максимум усилий, вспомнила все, чему так долго училась, и с помощью Ника в рекордно короткое время устроила настоящий пир. Тем не менее обед прошел весьма напряженно.