Лучший книжный парень

— Ты разрушаешь мой дом, Кара. — Он пододвигает ко мне стакан с водой, и я выпиваю его, утоляя жажду, о которой и не подозревала.

Не обращай внимания на свой дом. Ты разрушил мое тело и мой разум.

— Каким это образом? — интересуюсь я.

— Я не могу есть за обеденным столом. Не могу сидеть на диване, не представляя, как ты кончаешь там, и теперь каждый раз, когда я буду входить в дверь, я буду думать о том, как бы прижать тебя к полу. — Несмотря на мои грязные мысли, его смелые слова заставляют меня смутиться. Мы никогда не упоминали о ночи на диване, и у меня кружится голова от осознания того, что он тоже прокручивал это в голове.

— Мне следует извиниться за это? — смеюсь я.

Люк тянется через стойку, чтобы слегка сжать мою руку.

— Нет, — улыбается он. — Это прекрасные воспоминания.

Я не знаю, куда смотреть, пока он растапливает масло на сковороде. Разрываюсь между чувством неловкости из-за зрительного контакта и желанием сидеть здесь, подперев подбородок руками, и нежиться, как Белоснежка свежим росистым утром.

— А теперь я хочу спросить тебя кое о чем очень важном. — У меня горят уши. Мэттью поддразнивает Брайони, часто заманивая ее в ловушку, когда она думает, что он спросит что-то одно, но вместо этого он говорит совсем другое. Он позволяет мне накрутить себя. — Что бы ты хотела к блинчикам?

Он готовит пышные блинчики, которые поднимаются на сковороде, прямо как в книге. Они идеальны, и мне интересно, готовил ли он их годами или специально практиковался для сегодняшнего вечера. Потом я вспоминаю, что когда-то он был шеф-поваром и, наверное, испек тысячи блинчиков за свою жизнь. Он достает из буфета шоколадную глазурь, джем и сироп. У меня в голове такой сумбур, что я не могу вспомнить, что предпочитает Брайони, поэтому выбираю свое любимое блюдо — шоколад с бананом.

— Это лучшее сочетание. Мне тоже. — Он протягивает мне банан и нож, чтобы я нарезала его ломтиками для нас обоих. Я больше не хочу играть в эту игру. Я просто хочу быть собой, Карой, с ним, с Люком.

— Это был первый раз, когда ты… — Я хочу знать, но не знаю почему, и теперь чувствую себя дерьмом из-за того, что спрашиваю это.

— Со времен Хизер? Да. Я же говорил тебе, что она — единственный человек, с которым я был.

— Знаю, но это было сто лет назад.

— Так ты думаешь, что с тех пор я был с сотней других?

— Может, и был, не знаю, — оправдываюсь я и жалею, что спросила.

— Ну, не был. Ни с кем. — Он выглядит задумчивым, нахмурив брови. — А как насчет тебя?

— Со времен Адама? Больше никого. Первый раз.

— Ну, тогда ты определенно не забыла, что нужно делать с пенисом, — ухмыляется он, и мои щеки вспыхивают от второго упоминания о нашем первом, как мы выразились, развлечении.

— Ты в порядке?

— В порядке. А ты?

— Да. Я не плакала, так что уже лучше.

— Итак, кто твой Книжный Парень на этой неделе? — спрашивает он меня, когда мы садимся за десерт. Вот это уже больше похоже на правду. Похоже на нас.

— Джеймсон Финч. Механик из маленького городка, которому суждено возглавить автомастерскую своего отца, хотя он мечтает управлять лейблом звукозаписи.

— Классная мечта. Он хороший парень?

— Конечно, и у него есть лучшая подруга Келли, которую он знает с детского сада, их родители — лучшие друзья, и она талантливая пианистка, которая собирается отправиться в турне с одной из самых больших групп в мире на все лето.

— Дай угадаю, она хочет, чтобы Джеймсон поехал с ней?

— Да! Но он не хочет подводить своего отца. Келли была в ярости, и они сильно поссорились.

— В конце концов, они вместе?

— Еще не закончила, — смеюсь я. — Но, думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

— А что насчет секса?

— Пока нет. Там медленное развитие отношений. Думаю, что все произойдет только в самом конце.

Позже я буду вспоминать об этом как об одном из лучших дней в моей жизни. Только я и Люк в посторгазменном тумане, сидим за полночь, едим блинчики и смеемся над книгами. Скоро мне придется уйти, превратиться обратно в тыкву и снова стать Карой. Но пока я не хочу уходить. Я медленно ем, передвигая блинчики по тарелке, чтобы убрать все до последней капли шоколадной глазури.

Люк убирает наши тарелки и спрашивает с другой стороны кухонного островка:

— Хочешь остаться на ночь?

Наконец-то я могу дышать. Я действительно не хочу идти домой.

— Это нормально? Я очень устала.

— Конечно, для тебя уже подготовлена комната.

— Самонадеянно, — поддразниваю я, и он расплывается в одной из тех широких, красивых улыбок, которые я так обожаю. — Эй, Люк?

— Да?

— Ничего, если я посплю в твоей постели? С тобой. — Это серьезный вопрос. Несмотря на все, что произошло между нами, я знаю, что делить постель с кем-то впервые после потери Хизер, должно быть, большой шаг для Люка. Для меня это тоже большой шаг. Я уже привыкла спать одна, но не хочу оставаться одна этой ночью. Он отворачивается, чтобы наполнить тарелки, поэтому я не могу разглядеть выражение его лица и боюсь, что расстроила его.

— Как Мэтью и Брайони? — спрашивает он.

Ну, нет, как мы.

— Конечно, — все равно отвечаю я, радуясь, что это не отказ.

В его ванной я умываюсь над раковиной, провожу руками по волосам и быстро чищу зубы зубной пастой, намазывая ее на кончик пальца. Я так нервничаю перед выходом, что мне грозит опасность того, что я стану прятаться в туалетах Люка. Когда я, наконец, вхожу в его комнату, он сидит на кровати в старой футболке с изображением группы и приподнимает для меня одеяло, чтобы я могла лечь рядом с ним.

Я поворачиваюсь на бок, отворачиваясь от него, и удивляюсь, как, черт возьми, я вообще смогу спать так близко к нему. Люк перегибается через меня, чтобы выключить прикроватную лампу, затем обвивается вокруг меня, одна рука под подушкой, а другая — у меня на бедре. Именно так они спят в книге, но здесь, в реальной жизни, я мечтаю, чтобы он поцеловал меня в плечо, погладил по животу, прижал меня к своему паху и повторил все, что мы делали ранее, снова и снова. Да, я определенно не смогу уснуть, когда так возбуждена.

Рука Люка расслаблена, он осторожен, и у меня такое чувство, что он делает мне одолжение. Этот добрый, щедрый мужчина, который не знает, как отказать мне. Не знаю, что это такое, я не знаю, что мне чувствовать. Я сказала ему, что хочу встретиться с Мэттью Брейверманом, и он сделал это ради меня, потому что знал, что я боюсь своего дня рождения. Я подтолкнула его к этому?

Когда я смотрю вниз, туда, где он меня держит, то вижу его татуировку в виде дерева, и слезы наворачиваются на глаза. Я накрываю его своей рукой, охваченная желанием выразить ему и Хизер, что сожалею о том, что сделала.