Luftwaffe-льники

Дневальный по роте спал, прислонившись к стенду с Общевоинскими уставами. А на лестницу перед входной дверью заблаговременно устанавливали «сигнализацию» – металлическую банку из под сгущенки или тушенки, привязанную к тонкой нитке.

Когда дежурный офицер по училищу, крадучись, поднимался по лестнице в казарму нашей роты, томясь от предвкушения застукать спящий наряд, то обязательно обрывал нитку, незаметно натянутую поперек ступенек. Пустая банка со страшным грохотом летела вниз по лестнице, а дневальный мгновенно просыпался. Не приходя в сознание, но дико выпучив глаза, курсант орал текст традиционного доклада.

– За время несения службы никаких… никого …и ничего! Стоим на посту, охраняем покой Родины. Народ и страна могут спать спокойно.

Умудрялись спать в карауле, на постах под «грибком» и на вышках. Спали и под дождем и под снегом, завернувшись в тулуп или в брезентовый плащ. Самое опасное – уснуть на постовой вышке, так как запросто можно кувыркнуться с высокой лестницы или обжечься, прислонившись к включенному прожектору. Все равно спали.

Спали на первом посту, охраняя знамя училища. Пост № 1 был в штабе напротив «стекляшки» с дежурным офицером по училищу. Этот пост все курсанты откровенно не любили. А за что любить? Всегда на виду, фиг расслабишься. Под ногами у часового располагалась медная пластина с «микриком» и вывод на зуммер сигнализации. Шаг в сторону рев сирены! Знамя украли! тревога! Мгновенно прибегала «тревожная» группа из караулки, а из «аквариума» выскакивал дежурный по училищу и его помощник с пистолетами наготове.

– Руки вверх! Всем оставаться на своих местах! Стреляем без предупреждения!

Знамя училища охранялось как «молодильные яблоки» из одноименного мультфильма.

Все равно спали. В ночное время. Выбрав момент когда дежурный офицер отправлялся «баиньки», а его помощник начинал клевать носом, часовой на посту осторожно садился на подоконник ближайшего окна, при этом не перенося вес своего тела с подошв тяжелых сапог. Затем осторожно снимал с себя автомат. Откидывал приклад и аккуратно упирал его в медную пластину с «микриком». Потом курсант упирался грудью в ствол автомата и только после этого снимал затекшие ноги с проклятой пластины.

Все. Далее следовала мгновенная отключка. Но сон бойца оставался очень чутким, чтобы «в случае чего» успеть проделать все вышеуказанные процедуры в обратном порядке. Это первый вариант. Не самый удобный, прямо сказать.

Второй вариант сна на посту № 1: Непосредственно за спиной часового в стену штаба был заколочен «корабельный» гвоздь, шляпка которого отступала от поверхности стены сантиметров на семь-восемь. Стоя на посту у знамени, высокие парни из состава караула незаметно цеплялись за шляпку мощного гвоздя металлическим кольцом с карабинчиком, расположенным на ремне автомата. Вот и все! Полуповиснув на гвозде, не снимая ног с «микрика» естественно, ребята умудрялись «быстренько» вздремнуть «не сходя с места». Сердечное спасибо неизвестным курсантам, забившим этот спасительный гвоздь.

Спали на ходу прямо в строю роты. Спали на бегу. Спали в позе роденовского мыслителя, мимолетно приткнувшись пятой точкой на любой холмик. Спали в позе «бегущего египтянина», согнувшись буквой «зю» или свернувшись в рулет …в спирать …на весу…

А как хорошо и уютно спать в училищном клубе при организованном просмотре киношедевра всех времен и народов «Броненосец Потемкин»! Особенно сладко спится именно при двадцать седьмом просмотре… А как чудесно спится под «Ленина в Октябре» или под «Юность Максима»! Главное, чтобы свет в зале не забыли выключить, тогда полный кайф. Полтора часа гарантированного сна! Это ли не счастье?!

Зачастую для курсантского сна использовались достаточно экзотические места. Такие как сушилка в казарме. Под столом в «ленинской комнате». В каптерке на полках для чемоданов. В курсантской столовой на сдвинутых в ряд табуретках. На всех комсомольских собраниях я честно проспал, уперевшись носом в широкую спину впередисидящего Лелика – богатыря из Киева, который надежно скрывал мое тело от зоркого взора президиума.

Спали в сопле реактивного двигателя на учебном аэродроме. В груде брезентовых чехлов самолета, сваленных в углу ангара. В помпезной бархатной шторе насыщенно-бордового цвета, которую нам поручили повесить в актовом зале перед партконференцией училища. В бункере с картошкой овощного склада. Потом спина долго болела от твердых клубней.

Но было еще одно неожиданное место, которое вспоминается с особой теплотой и отвращением одновременно.

45. В объятьях Морфея

Лютая уральская зима. На улице минус тридцать пять и северный ветер до двадцати метров в секунду. Гражданские «кукурузники» Ан-2 с аэродрома местных авиалиний не рискуют оторваться от земли – опасно. А те безбашенные «асы», которым все же удалось поднять машину в воздух, тупо висят на одном месте над ВПП аэродрома на манер бумажных змеев и не могут продвинуться по запланированному маршруту. Хохма!

Повисев длительное время в воздухе (пока здравый смысл не заставит пилота-камикадце отказаться от полета или пока топливо в баках не закончится), Ан-2 тяжело «падают в сугробы» аэродрома. Наземные службы аэродрома их сразу же привязывали прочными тросами, чтобы порывы ветра не унесли самолеты в заснеженные дали.

Группу из пяти курсантов 45-го классного отделения назначили в наряд на училищный свинарник. В числе сомнительных счастливцев оказался и ваш покорный слуга. Спорить и возмущаться в армии не принято. Назначили, так назначили.

Пришли на свинарник. Пересчитали живность по головам, наряд приняли. После ужина в курсантской столовой дежурный «тягач» в виде бессменной лошади притащил на территорию свинарника бочку с объедками.

Превозмогая рвотный рефлекс от вида и запаха месива, свиней обильно и сытно накормили. Чтобы пища в лоханках не успевала замерзнуть, ее разбавляли горячей водой, которую сливали прямо из труб центрального отопления. А куда деваться?! На лютом морозе объедки смерзались в монолит почти мгновенно, потом ломом не разобьешь.

В свинарнике было не жарко. Свинки жались друг к другу и в общую кучу, пытаясь устроиться с комфортом на предстоящую ночь. Оно и понятно, вместе завсегда теплее. А вот нам как ночевать? Вместе со свиньями ложиться?

Кстати, о здоровье свинушек командование училища позаботилось даже больше, чем о курсантах. В наших казармах сегодня градусник показал в районе десяти градусов «жары», а в свинарнике было аж целых четырнадцать! Чувствуете разницу? Разница в четыре градуса – это о-го-го! Особенно когда за окном минус тридцать пять. Да еще и с ветром…

На некотором возвышении от пола по периметру вдоль стен свинарника были проложены трубы отопления. Диаметром сантиметров тридцать, не более, но зато теплые.

Побродив некоторое время по свинарнику и не найдя подходящего места для ночлега, ребята стали укладываться прямо на трубы. Опустили «уши» на шапки и улеглись на горячие трубы так, чтобы голова последующего курсанта ложилась на сапоги предыдущего. И хотя сапоги товарища – не самая удачная замена подушки, но все же лучше, чем ничего. В импровизированной живой цепочке мне досталось место «замыкающего».