Лука Мудищев (сборник)

IV

В сознанье светлой красоты

И творческого чувства,

Мужчин ласкать любила ты,

Любила как искусство.

Любила еблю… Твой закат

Был странен и прекрасен.

Горел огнем блудливый взгляд,

Пронзителен и ясен.

Сама не знала свой удел,

Но до конца, как прежде,

Твой голос, ублажая, пел

О страсти и надежде.

Не так ли звездочка в ночи

Срываясь, упадает,

И на лету свои лучи

Последние роняет.

Умрите, звуки

Люблю в тебе порыв смятенья,

Тот огнь, сокрытый и глухой,

Сей сладкий трепет наслажденья

И жаркий стон: ты мой, ты мой!

Любовь камен, как миг Фортуны,

К тебе, к тебе приникнул я,

И вновь в душе запели струны,

Ключи забили бытия.

И отрываясь, полный муки,

От девы, ласковой ко мне,

Я говорю: умрите, звуки,

Пусть страсть угаснет в тишине!

Взаперти

О, сколько женщин взаперти

Всю ночь рыдают в голос!

А хоть и спят! Как ни верти,

Но сердце раскололось.

А что их гложет? Стыд и срам,

Разврат и пламень серный.

Им снится ебля по ночам

И обожатель скверный.

Но что за притча? За дверьми,

В плену смертельной лени,

Мне слышен голос: «На! Возьми!

Раздвинь мои колени!

Поставь хоть раком на рояль,

Чего ты медлишь? Боже!..»

На лицах женщин тех печаль

И страсти свет, похоже.

Но что до плотских мне утех

И до цветов увядших?

По городам гуляет грех,

И льются слезы падших.

Адель

Играй, Адель,

Ласкай украдкой;

Продлится хмель

Минутой сладкой.

Во тьме кулис,

Как бы играя,

Продлись, каприз,

Блаженство рая!

Люблю следить

Твои движенья;

Как искупить

Мне заблужденья?

Моей весны

Златые сны,

Плоды любви

Лови, лови!

Ласкай, Адель,

Мою свирель!

Небесный брак

Разве только блядь видна вам,

А не ангел в небесах?

Вновь пьянчуги по канавам

Разодеты в пух и прах.

Разве только звезды любы

Беспардонным молодцам?

Снова шлюх целую в губы,

А за что — не знаю сам!

Оглянись, и ты увидишь

До зари, всю ночь, везде,

Я всплываю, точно Китеж,

В разухабистой пизде.

Отчего прелестны бляди

И хрустальны колера,

Там, где спереди и сзади

Мы ебемся до утра?

Там, спины не разгибая,

Заключу небесный брак;

Скачет, скачет, блядь лихая,

Словно в яблоках рысак!

Но когда в угарном дыме

Бог на землю возвернет,

Знай, любовь уже с другими,

Хуй тебе, подруга, в рот!

Солдат

Ко мне солдат приходит,

Веселый и хмельной,

И ножки мне разводит

Воинственной рукой.

Он гость иного царства,

В глазах неверный свет;

Нет от него лекарства

И заговора нет.

Нет от него молитвы,

Приник он и отник;

Под шум любовной битвы

Он достает свой штык.

Мне штык терзает душу,

А в тело льет елей;

Трясет меня, как грушу

До самых до костей.

Как тот безвестный ворог,

Захвачена врасплох,

Но лишь задернешь полог,

Не удержу я вздох.

Давным-давно он ходит,

Настойчивый такой

И ножки мне разводит

Воинственной рукой!

И вот теперь покаюсь,

Что, затаивши крик,

Спросонья я хватаюсь

За небывалый штык.

И часто мы при этом

Воркуем в уголке,

А я под лунным светом

Качаюсь на штыке.

Побудь со мной

Побудь со мной! ты мне сказала,

Я отвечал надменно: да!

Не знал я той, что мне внимала,

Не знал души твоей тогда.

Не я ли, страстию измятый,

Над запрокинутым лицом,

Стою, как землекоп с лопатой,

Перед мучительным трудом!

Притча о стареющем Ермолае

Раньше людей Ермолай подымается,

Позже блядей он домой возвращается,

Но наслажденья, какие бы ни были,

Верно ведут Ермолая к погибели.

Ох, повидал он красавиц порядочно

И ведь любил на земле предостаточно.

Сила, меж тем, как ни жаль, убавляется,

Старость подходит, частенько хворается.

Плачь, Ермолай! И, скрывая смущение,

Поздно блядей приводить в искушение!

Первый шаг

Ну… небесам благодаренье,

К тебе я сделал первый шаг,

И вот орудье наслажденья

Сжимаю крепко я в кулак.

Со мной пойдешь, со мной сольешься,

Как будто ангел во плоти,

А утром на Тверской очнешься,

А там — господь меня суди!

Поцелуи

Я к тебе приблизил губы,

Солнце в небе раскололось.

Точно ангел отлетевший,

Затихал девичий голос.

Пахнет музыкой и раем

Этот черный смутный локон,

Низко ласточки летают

В глубине бездонных окон.

Не из этих ли ладоней

Животворный бьет источник?

Словно гость потусторонний,

Бродит сторож-полуночник.

Ты ли сбрасываешь платье,

Где скрывается признанье?

Ты нагая — вся объятье,

Я — сплошное осязанье!

Сколько нынче слов туманных

Мной произнесенных всуе,

Постепенно замирают

В долгожданном поцелуе!