Луна для Дракона

— Приземленная вы женщина! — гаркнул шаман и отодвинул часы с негодованием смотря на тетушку.

Тетушка нахохлилась. — Это я-то приземленная?! Аааа… — хитро прищурилась женщина, грозя пальчиком шаману, — меньше в бубен стучать надо. Вот ты же нашаманил мне мужчину моей мечты и сбылось, а себе в юрту женщину, в пару так сказать, не удалось?

— Оставим это, — сдержанно произнес шаман. — Я духовный познаватель всего сущего, мне не до мирских развлечений.

Тетушка некрасиво хрюкнула, допивая свой бокал, — Ага, за то до мирских-материальных-реальных потребностей в виде бумажных купюр ох, как интересуют. Да если бы не я, ты бы так и сидел в своей юрте в бубен стучал.

— Вот! — подскочил шаман. — Вот именно, если бы не я, вы бы Софи никогда не встретили того… дракона.

— Это да… — пропела мечтательно тетушка и головы вновь склонились над вещицами, шаман пристально изучал часики.

— Лупу дать?

— У меня глаз-алмаз, — проворчал шаман.

— Что скажешь о картине? Женщина и четырехглавый дракон.

— Похожа на икону. Но не икона.

— Наверно это связано с религией в Аримии. Ариночка только вскользь прошлась по этой теме.

— Нам нужен источник знаний.

— Интернет! — кивнула Софи.

— Библиотека, — кивнул шаман.

И тетушка, достав свой ноутбук вместе с шаманом бывшим шарлатаном погрузилась в поиски. Вскоре им доставили заказ, где они поели и снова принялись искать. Софи надеялась найти хоть что-то похожее на часики и картину с описанием, но увы… то что нужно было женщине, этого не оказалось. После трех часов поиска она все же наткнулась на некую мифическую легенду и маленькую нарисованную картинку очень похожую на ее.

— Кажется я что-то нашла, — воскликнула Софи в самое ухо рядом сидящему Имрыну, тот поморщился, но не отодвинулся, и вместе принялись читать.

«Давным-давно в далекой теплой стране жила маленькая девочка, которая любила смотреть на звезды. А возле большого чистого ручья за ее деревней жил дракон. Девочка часто приходила к ручью и как-то раз решилась с ним заговорить. Так они подружились.

Вообще драконы известны своей неразговорчивостью, но тут уж очень благодушное было у него настроение. Однажды девочка заболела и несколько дней не видела своего друга. А когда снова прибежала к ручью, очень обрадовалась.

— Знаешь, я скучала по тебе, — сказала она, глядя прямо в его изумрудные глаза. — И еще… Я люблю тебя, — прошептала она едва слышно и зажмурилась. Сердце ее подпрыгнуло, потом замерло, а потом снова понеслось вскачь. Она открыла глаза и посмотрела на дракона.

Он, не мигая, глядел на нее.

— Я никогда не знал, что это такое. Нам, драконам, не дано любить. У нас нет сердца. Взамен нам дарована высокая мудрость. Но я смотрю на тебя, маленькая девочка, и пытаюсь понять. Мне кажется, что ты знаешь что-то важное, чего не знаю я, хотя я стар и мудр, и тысячу раз слышал это слово.

— Конечно, ты не можешь меня понять, — засмеялась она. Теперь ей было совсем не страшно. — Если у тебя никогда не болел живот, то ты не поймешь человека, у которого болит живот, даже если он много раз скажет об этом. А я чувствую… знаешь, когда я с тобой, я чувствую, как будто маленькие стрекозы летают внутри меня, звеня крылышками. Как будто бабочка своими щекотными лапками перебирает у меня по ладони, только под кожей. Как будто я проглотила все звезды, и теперь они светятся там, во мне, так что мне даже не надо смотреть на них. Понимаешь?

Дракон покачал головой. Он не мог понять. Насекомых он не любил, даже стрекоз и бабочек, и представить не мог, как может быть приятным ощущение, что они… бррр… и он поежился, представив себе это. А звезды… Глупая малышка не понимает, что звезда — это раскаленный газовый шар, огромный и далекий, проглотить его никак нельзя.

Он вздохнул и отвернулся.

Девочка засмеялась.

— Тебе не обязательно мне что-то говорить. Я просто буду любить тебя и приходить сюда. Потому что это счастье — быть рядом с тем, кого любишь.

И она приходила к ручью каждый день.

Но однажды дракона там не оказалось. Не было его и на следующий день, и через неделю.

Наверное, он улетел по своим драконьим делам далеко, может, даже в другую страну.

Она все равно приходила, ждала, вспоминала. А потом почувствовала, что в груди ее стало холодно и пусто. Потому что, когда любишь кого-то, отдаешь ему половину своего сердца. Но жить с половиной сердца можно только тогда, когда рядом тот, кому ты его отдал. Иначе оно просто становится все меньше и меньше, пока не исчезает совсем.

Прошли годы.

Для драконов, которые живут вечно, даже пара столетий — это пустяк. Все равно, что пара секунд для обычного человека.

Он вернулся. Прилетел на старое место, улегся на берегу ручья и стал ждать свою маленькую подружку. Он тосковал по ней. Ведь теперь у него было сердце — то, которое она подарила ему. Он мог любить, и он умножал любовь. Его сердце стало большим и живым, и его хватало на то, чтобы любить весь мир.

К ручью подбежала маленькая девочка. Дракон спросил ее о своей подруге, но он не знал ничего, кроме ее имени и того, что она любила смотреть на звезды и ловить бабочек. Девочка рассмеялась.

— Веики? В нашей деревне живет только старая Веики, но не думаю, что она гоняется за бабочками. Хотя она очень мудрая, все знает и помнит всех, кто жил в нашей деревне. Может, она знает и твою подружку. Я схожу за ней.

Старая Веики сразу поняла, кто перед ней. Она в последнее время стала плохо видеть, ее выцветшие глаза все время слезились, от этого предметы расплывались мутными пятнами, поэтому она скорее почувствовала, чем увидела. Она опустилась на колени и взяла в свои слабые руки тяжелую и по-прежнему сильную лапу дракона. Слезы катились по ее морщинистым щекам.

— Я уже не смотрю на звезды, — сказала она. — Я знаю теперь, что это огромные шары из газа и пыли. Я знаю тысячу бесполезных вещей, и даже считаюсь мудрой. Но мне кажется, когда у меня не было мудрости, а была моя любовь, я знала гораздо больше.

— Веики, — с нежностью, странной для такого огромного зверя, сказал дракон. — Моя маленькая девочка.

Дракон Мирозданья обнял ее и когда она умирала в его лапах он вдохнул в нее душу дракона, чтобы она навсегда осталась с ним. И путешествовали они по мирам, и неразлучны были пока не настало их время стать легендой».