Луна, луна, скройся!

Но колбаса закончилось, и в третье воскресенье мы прощаемся с весёлой Рекой, чтобы отправиться в Мишкольц. На прощанье она дарит нам по паре сношенных шлёпанцев, чтобы мы не так отчаянно привлекали внимание в городе.

Достаточно перейти большой мост, чтобы оказаться словно в другом мире. Суетливые автомобили, многолюдье, высокие здания, чахлые и редкие деревья. В юбке с подсолнухами я чувствую себя пришельцем из другого мира. Я волнуюсь, что мы слишком приметная пара; но Кристо не соглашается ждать меня у моста, а я не соглашаюсь отпускать его одного.

Подарив букетик полевых цветов полицейскому, я спрашиваю, где в Мишкольце самая-самая главная площадь. Он улыбается:

— Пожалуй, что вам на Ратушную. Вы из Франции, да?

Нам везёт: я обнаруживаю «нашего» вампира в первом же ресторане. Столь же щёгольски и тщательно одетый, как Батори и Леманн, на наши шлёпанцы и хипповской прикид он смотрит в неподдельном шоке. Тем более что и ресторан не из простых. Прежде, чем впустить нас, метрдотель даже принюхивается. Но мы пахнем вполне гигиенически-приемлемо, и он нехотя провожает нас к столику с упырём и удаляется, покачивая головой. Да, в Венской Империи молодёжные движения Франции, Германии и Штатов не очень распространены, кроме, разве, самых больших городов, вроде Вены и Будапешта.

— По крайней мере, вы живы, — отвечает на наши приветствия вампир. — Что-нибудь заказать вам?

— Мясные рулетики, — мечтательно говорю я. — Мясные рулетики по-пештски и стаканчик кьянти. Я хочу снова почувствовать вкус богемной жизни. Понимаете, годами я умилялась возможному отдыху в пасторальных деревеньках и простой, сермяжной, так сказать, пище пейзан. Но за прошедшие три недели мне этому умиляться немного надоело, и у меня ногти обломались от стирки и прополки.

— Поздравляю, — саркастически произносит упырь. — Вы наконец-то приобщились к той самой жизни, которой живут тысячи цыган Венской Империи. Прильнули, так сказать, к корням и напились из истоков.

Я гляжу на него с нежностью.

— Вы удивительно хороши. Вы напоминаете мне моего Батори.

— Вашего Батори? — упырь поднимает бровь, но от развития темы воздерживается.

Официант принимает заказ и удаляется. Он выглядит и двигается так, как положено отличному официанту из дорогого ресторана.

— Я так понимаю, вам нужны кровь и одежда?

— А вы гомосек?

Я пинаю Кристо под столом, и он отвечает мне своим фирменным упрямым взглядом. Кровосос улыбается:

— Нет. Я даже не гетеросексуал. Я из той породы вампиров, про которых говорят: он собой доволен. Я собой доволен абсолютно. Моя сфера интересов давно лежит в эмпиреях высшей эстетики.

Судя по лицу кузена, лучше бы упырь признался, что гомосечит, чем так вот издеваться. На всякий случай я пинаю Кристо ещё разок, и он взглядывает уже обиженно.

— Искусством человек интересуется, — объясняю я.

— Именно так, фройляйн.

Кристо немного расслабляется. Пока я ем свои мясные рулетики под кьянти, он с серьёзным видом внимает долгой и витиеватой лекции о пастелях и акварелях неизвестных мне художников. Вот уж не думала, что подобной ерунде можно посвятить своё бессмертие.

— Вам есть где переночевать? — справляется упырь. Я, наконец, вспоминаю его имя: Ладислав Тот.

— Ну, до ночёвки ещё сколько времени, — замечаю я. — Может быть, сделаете нам небольшую экскурсию по городу?

В улыбке Тота чувствуется восхищение.

— Вы отчаянная девушка! — восклицает он. — Не проходит и четырёх дней, как город прекращают обыскивать охотники за вашей головой, как вам уже надо открыто разгуливать по его улицам. Не боитесь, что они тут осведомителей оставили?

Я не то, чтобы не боюсь, я просто не подумала об этом варианте. Но теперь мне уже неловко отступать, и я настаиваю на прогулке.

Тот живёт, как и Батори, в обычном апартмане. На этот раз диван в гостиной достаётся мне; Кристо приходится довольствоваться ковром на полу. Дождавшись, пока я улягусь, он невозмутимо вытягивается на своём весьма просторном ложе прямо в свежекупленых джинсах и рубашке. Бутылка колы стоит в пределах его досягаемости. Надо же, я успела привыкнуть, что рядом есть кто-то, кто просыпается раньше меня и заботливо обеспечивает мой организм кофеином. Должно быть, именно за этим люди заводят детей.

Впервые за много дней я вновь летаю, отталкиваясь от крыш. В черевах домов тихо урчат, поднимая кверху слепые глаза, бледные упыри. Им меня не достать.

Я просыпаюсь от возмущённого вскрика кузена. За окном уже утро, часов около семи; само окно открыто. Мне требуется несколько секунд, чтобы совместить этот факт и стоящего над Кристо мужчины лет сорока с добрым тесачком в руках. Съешь меня многорогий, да это же «волк»! И он очевидно охотится. Так же очевидно, что он только что наступил на моего подопечного. Плотность приключений и знакомств на единицу времени начинает меня изрядно раздражать. Я всё понимаю: драки там, погони, но будить меня почти на рассвете! Батори, вы заварили эту кашу и ещё ответите мне за каждую минуту утерянного сна!

— Мужик, а, мужик, — слабо говорю я. — Если чё, мы вообще с тобой одной крови. Как Маугли с Акелой.

Кристо вяло тянется за бутылкой колы.

— Я не мог ошибиться, — бормочет незваный гость. — Я неделю следил! Вся дверь воняет этим чёртовым хвостом!

— Мужик, если тебе крови надо, так мы поделимся. Только нас в покое оставь, да?

— Вы не могли успеть это сделать! Он ещё вчера был жив, я уверен!

У него истерика, да?

— Мужик, мы с тобой об упыре говорим или о ком вообще? Как упырь может быть жив? Вон возьми на столике мешочек колбасы, мы себе ещё нацедим.

— Он жив!

— Мужик, стоять!

Сообразительный Кристо хватает «волка» за ноги.

— Какого чёрта! Вы его защищаете, да? Продались, да? Они за неделю тут четырёх девок мочканули. Горло зубами рвали им!

«Волк» с ненавистью пинает Кристо, но у того получается увернуться.

— Он нас спас от охотников, ты, идиот!!! — хриплю я. — Если бы не он, те упыри мочканули бы пять девок и ещё пацана, понял?

— Идиотка! — не остаётся в долгу гость. — Я вижу только одну причину, чтобы кровосос пригрел пару «волчат». И эта причина — задержать «волка», пока он не проснётся! И вы…

Он падает, оглушённый кулаком Тота.

— Интересная идея, — замечает упырь. — И, как видим, действенная.

Когда наш гость приходит в себя, он обнаруживает себя крепко связанным несколькими верёвками.

— Простите, — говорю я. Мы решили, что к девушке он будет настроен не так непримиримо, и потому в комнате с ним я осталась одна. — Мне просто очень надо, чтобы вы меня выслушали. Меня зовут Лиляна Хорват. А вас?

— Бычий Х…, вождь краснокожих, — хрипит «волк».

— Очень приятно, господин Х…, — я сегодня сама вежливость. — Мне надо вам признаться в одной крайне неприятной вещи. «Волчиц» в Мишкольце, а также ряде других городов, убили из-за меня.