Лунная девушка [= Девушка с Луны] [The Moon Maid]
Шрифт:
Наконец мы выбрались на холм, покрытый большими деревьями, дававшими хоть какое-то укрытие от ветра и дождя, который усиливался в прямой пропорции от ярости урагана.
Когда мы остановились, я соскользнул со спины везшего меня воина и обнаружил рядом женщину, которая учила нас с Ортисом языку Ва-га.
— Почему все так напуганы? — спросил я ее.
— Приближается Зо-аль, — испуганно прошептала она. — Он злится.
— Кто такой Зо-аль? — поинтересовался я.
Она посмотрела на меня, изумленно открыв глаза.
— Кто такой Зо-аль?! — повторила она. — Говорят, вы сказали, что пришли из другого мира, и я почти поверила, а теперь вы спрашиваете, кто такой Зо-аль?
— Ну, так кто же он? — настаивал я.
— Огромный зверь, — прошептала она. — Он везде. Он живет в больших ямах и, когда злится, выходит наружу и заставляет воду падать с неба и гонит воздух. Мы знаем, что наверху нет воды, — она показала в небо. — Но когда Зо-аль злится, он заставляет воду падать оттуда, где ее нет, так силен Зо-аль! И он заставляет
И внезапно в моих ушах зазвучал самый ужасный взрыв, какой я когда-либо слышал. Такой ужасный, что я решил, что мои барабанные перепонки лопнут; и одновременно огромный огненный шар покатился с горы прямо на нас.
Женщина, закрывающая уши, затряслась и, увидев огненный шар, издала пронзительный крик.
— Свет, который пожирает! — закричала она. — Когда он появляется — это конец, Зо-аль обезумел от ярости!
Земля затряслась от ужасного грохота. Огненный шар прокатился вдалеке от нас, оставляя за собой почерневшую и дымящуюся растительность, и я почувствовал исходящий от него жар. Какой бы природы это пламя ни было, дождь прекратился почти мгновенно. Шар продвинулся еще на десяток миль, перекатываясь через холмы и долины, а потом внезапно взорвался с грохотом еще более громким, чем услышанный мною в первый раз. Землетрясение вряд ли могло потрясти землю сильнее, чем этот жуткий лунный гром.
Я впервые своими глазами наблюдал лунный электрический шторм, и меня не удивило, что обитатели этого странного мира настолько перепуганы. Они приписывали эти штормы, как и прочие несчастья, Зо-алю, огромному существу, прячущемуся в глубинах лунных кратеров, достигающих внутреннего лунного мира. Я удивился, почему они не боятся, что подует ветер и вырвет деревья с корнями, и спросил об этом женщину, стоящую рядом.
— Да, — ответила она, — такое часто случается, но чаще случается другое: находящегося на открытом месте воздух подхватывает и несет, пока не швырнет вниз с огромной высоты на твердую почву. Деревья начнут ломаться, и мы, увидев это, убежим, если окажемся достаточно быстрыми. А если ветер догонит нас, тут уж нет спасения.
— Мне кажется, — сказал я, — было бы безопасней, если Га-ва-го отведет нас в то глубокое ущелье, — и я указал на впадину в холмах справа от нас.
— Нет, — ответила она, — Га-ва-го умен. Он привел нас в самое безопасное место. Мы там спрятались бы от воздуха, несущего деревья, и, возможно, от пожирающего света, но вода, которая топит, застигла бы нас там, потому что сейчас все впадины заполнены водой.
Она была не так уж не права. Стекая вниз со склонов холмов, вода заполняла все впадины. В настоящий момент, несмотря на то, что впадина была прибизительно тридцати футов глубиной, вода переполняла ее. Если бы кто-то отважился спрятаться там, наверняка утонул и его смыло бы в океан, начинающийся неподалеку. Было ясно, что Га-ва-го действовал не в слепом ужасе, хотя я видел испытываемый им ужас перед электрическим штормом, ибо лишь лн один мог вызвать страх у этих бесстрашных и безжалостных людей.
Сколько времени продолжался шторм я не могу сказать, но его продолжительность была довольно велика. Об этом свидетельствует тот факт, что я чувствовал голод и ел фрукты с окружающих нас деревьев как минимум шесть раз и дважды спал. Мы промокли до нитки и замерзли. В течение всего шторма Но-ваны все время меняли положение по отношению к ветру, — прячась под деревьями, они старались повернуться к нему спиной и стояли с опущеной головой, словно скот. Мы насчитали двенадцать раскатов сотрясающего почву грома и были свидетелями шести проявлений света, «который пожирает». Деревья падали вокруг нас, и насколько хватало взгляда, травы плотно полегли на землю. Мне сказали, что штормы возникают внезапно, их можно ожидать в любое время года — я использую это выражение по привычке, на Луне трудно обнаружить какие-то четко выраженные сезонные изменения, по которым можно было бы отмечать течение времени, как на Земле. Из своих наблюдений и расспросов Ва-га я заключил, что лунная растительность репродуцируется вне зависимости от сезона; погодные условия и температура дождей оказывают самое решающее влияние на этот процесс. В период затяжных холодных дождей развитие замедляется, в то время как теплые дожди вызывают совершено обратный эффект, в результате растительный мир можно наблюдать во всех стадиях развития одновременно: на одном дереве — цветы, плоды — на втором и сухие листья — на третьем. Так что даже растения не могут помочь в измерении времени внутри Луны. Даже период беременности среди Ва-га нерегулярен и зависит исключительно от физического состояния женщины, как, впрочем, и от климатических условий. Когда племя хорошо кормится, погода — теплая, воины — побеждают, и женщины ни о чем не волнуются, они роджают детей в удивительно короткие сроки. С другой стороны, холод, голод, длинные переходы, частые стычки, вызывают противоположный эффект. Я убедился, что женщины нянчатся с детьми крайне короткий период времени; те растут быстро, и, как только у них отрастают зубы настолько, что молодняк оказывается в состоянии
есть мясо, их отлучают от матери. Это дьявольские маленькие негодяи, молодежь находит развлечение в бессмысленной жестокости. Они недостаточно сильны, чтобы подвергать пыткам взрослого. Поэтому они издеваются друг над другом (после того, как они считаются подросшими, матери уже не присматривают за ними), в результате чего более слабый частенько погибает. Они пытались проделать несколько своих жестоких опытов на Ортисе и мне, но после того, как мы сшибли нескольких из них с ног, оставили нас в покое.Во время шторма они стонали и, дрожа от холода, жались ко взрослым. Наверное, в этом стыдно признаться, но я не испытывал к ним жалости и, скорее, предпочел бы, чтобы они замерзли насмерть, настолько ненавистны и дики они были. Становясь взрослыми, они несколько умеряют свою бессмысленную жестокость, хотя и остаются такими же дикими, и их энергия направляется на два жизненно важных интереса — добычу мяса и женщин.
Вскоре после того, как дождь стих, ветер начал успокаиваться. Замерзший, застывший и чувствовавший себя отратительно, я все же выбрался на открытое пространство, желая проделать несколько упражнений и заставить кровь циркулировать быстрее. Пока я расхаживал взад и вперед, разглядывая последствия шторма, мой взгляд случайно поднялся к небу, и в нескольких сотнях футов над лесом, в котором мы нашли прибежище, я увидел нечто, сначала показавшееся мне огромной птицей. Она слабо взмахивала огромными крыльями и казалась уставшей до последней степени. Насколько я мог видеть, она пыталась вернуться в направлении гор, но ветер постоянно относил ее к равнинам и морю. Когда она оказалась надо мной, я изумлении вскинул брови: то, что сначала показалось мне огромным горбом между крыльями, сейчас очертниями напоминало человеческую фигуру.
Некоторые из Но-ванов заметили, что я с интересом смотрю вверх, и, движимые любопытством, присоединились ко мне. Увидев существо, слабо взмахивающее крыльями, они принялись громко кричать, пока наконец все племя не выбралось на открытое место, смотря на странную птицу над нашими головами.
Ветер резко стихал, но был еще достаочно силен, чтобы поддерживать существо над нами. Я заметил, что чем бы это ни было, оно медленно опускалось на землю или, вернее, медленно падало.
— Что это такое? — спросил я одного из воинов, стоящих рядом.
— Это — У-га, — ответил он. — Сейчас мы наедимся.
До сих пор я не видел птиц в лунном мире, а насколько я знал, Ва-га не едят летающих рептилий. Я решил, что речь идет о каком-то виде птиц, но по мере того, как она опускалась, я все более и более убеждался, что это крылатое существо напоминает силуэтом человека.
Когда оно приблизилось к поверхности, Но-ваны помчались вперед, к месту предполагаемого падения, ожидая, когда существо упадет. Га-ва-го вдогонку приказал им привести существо к нему живым и нетронутым.
В ста ярдах от места, где мы находились, бедное существо наконец упало на землю. Воины жестоко прижали его к земле и через мгновение я с ужасом увидел, что они отрывают крылья и горб со спины. Затем долго раздавалось возмущенное рычание, выражающее недовольство приказом Га-ва-го, так как из-за шторма и долгого перехода все племя проголодалось до безумия.
— Мясо! Мясо! — рычали они. — Мы голодны. Дайте нам мясо! — Но Га-ва-го не обращал на них никакого внимания, стоя невдалеке от дерева в ожидании, пока к нему не приведут пленника.
6. Лунная дева
Ортис, ставший почти бессменным спутником вождя, стоял рядом с ним, в то время как я находился в двадцати пяти или тридцати ярдах, точно между Га-ва-го и воинами, ведущими пленника, который должен был невольно пройти рядом со мной. Я остался на пержнем месте, чтобы получше рассмотреть его, что было довольно трудно, так как его со всех сторон окружили Но-ваны. Но когда они приблизились, в их рядах появилась небольшая щель, и у меня появилась наконец возможность, хотя и мельком, взглянуть на пленника; мое сознание отказывалось воспринимать то, что видели мои глаза: передо мной предстала самая настоящая женщина-человек с великолепной фигурой. По земным меркам она выглядела девушкой лет восемнадцати с шелковистыми черными волосами, более всего напоминавшими цветом воронье крыло, и кожей почти алебастровой белизны, слегка окрашенной в кремовый цвет. От земных женщин она отличалась только цветом кожи, если не считать того, что она была гораздо красивее люьбой из них. В такое совершенство черт трудно верилось. Если бы я увидел ее неподвижной, то мог бы поклясться, что она высечена из мрамора, хотя в ее чертах не было ничего холодного. Она прямо-таки излучала жизненную силу и чувство. Если мое первое впечатление было ошеломляющим, то это все было ничтожным по сравнению с тем эффектом, который призвел на нее мой вид, когда она повернула голову и ее глаза встретились с моими. Ее черные брови были очень тонкими, похожими на две стрелки, под которыми мерцали темные колодцы света, окруженные такой же чернотой, как чернота волос. На каждой щеке играл кремовый румянец и — подумать только — эти чудовищные существа видят в таком божественном создании лишь мясо, которое можно съесть! Я вздрогнул от этой мысли, затем наши глаза встретились, и я увидел в ее взгляде удивление, смешанное с изумлением, отраженным в огромных глазах. Она повернула голову, проходя мимо, чтобы лучше рассмотреть меня, и вне всякого сомнения была изумлена не меньше моего, увидев подобное ей существо.