Лунная миля
Шрифт:
По правде сказать, стоя на пляже, я бы и в песок попасть не смог.
— Ладно, ладно. Только ты и умеешь стрелять в нашей семье, признаю.
Габби вернулась, таща за зеленый рукав Мистера Луббла. Посадила его на стул рядом с собой, вскарабкалась на свой.
— А дядя Бубба поцеловал Мистера Луббла на ночь? — спросила она.
— Ага. — Врать ребенку мне не нравится, но я и так уже создал несколько прецедентов с Санта-Клаусом, Пасхальным кроликом и Зубной феей.
— А меня?
— И тебя тоже.
— Я помню! — Судя по всему, врать мы начинаем рано, хотя родители называют это
— О чем?
— О деревьях.
— Ну разумеется.
— И еще он сказал, что Мистеру Лубблу нужно чаще есть мороженое.
— А шоколад? — спросила Энджи.
— Шоколад? — Габби взвесила все за и против. — Наверное, тоже.
— Наверное,а? — Я усмехнулся, взглянул на Энджи. — Вот это у нее от тебя, кстати.
Энджи опустила газету Лицо ее было бледным, губы чуть дрожали.
— Мам? — Даже Габби заметила. — Что-то случилось?
Энджи слабо улыбнулась ей, передала мне газету:
— Нет, милая, просто я устала.
— Это потому, что ты слишком много читаешь, — сказала наша дочь.
— Читать полезно, — сказал я. Посмотрел на газету, затем непонимающе взглянул на Энджи.
— Справа, внизу, — сказала она.
Криминальная хроника. Кровища и трупы, смерть и насилие — на последней странице городских новостей. Заголовок гласил «Угон, закончившийся убийством». Я начал читать, затем отложил газету. Энджи протянула руку, провела теплой ладонью по моему локтю.
Мать двоих детей застрелена в упор на парковке оптового магазина «BJ’s» в Оберне. Пери Пайпер, 34 года, проживавшая в Льюистоне. Подозреваемый столкнулся с ней, когда она пыталась завести свою «хонду-аккорд» 2008 года выпуска. По словам очевидцев, они услышали звуки борьбы, затем — выстрел. Подозреваемый — Тейлор Виггинс, 22 года, проживающий в Оберне. Полиция арестовала его в миле от места преступления, где он после непродолжительной погони сдался властям. Миссис Пайпер отправили вертолетом в Медицинский центр штата Мэн, но, как заявила прессе представитель МЦМ Памела Данн, в 6:34 она скончалась. У покойной осталось двое детей, сын и дочь.
Энджи сказала:
— Ты в этом не виноват.
— Не знаю. Я вообще ничего не знаю.
— Патрик.
— Я ничего не знаю, — повторил я.
До Оберна было ехать часа три, и за это время мой адвокат, Чесвик Хартман, успел все устроить. Я прибыл в офис юридической фирмы «Дюфрейн, Баррет и Макграт», где меня отвели в кабинет Джеймса Мэйфилда, младшего партнера, который обычно защищал в суде клиентов фирмы. Джеймс Мэйфилд оказался темнокожим мужчиной с черными с проседью волосами, такими же усами и впечатляющими ростом и весом. Рукопожатие у него было медвежье, вел он себя вполне непринужденно, и при этом не казалось, что он прикидывается.
— Спасибо, что уделили мне время, мистер Мэйфилд.
— Мистер Кензи, можете звать меня Тренер.
— Тренер?
— Я тренирую здешние сборные по бейсболу, баскетболу, гольфу, по американскому и обычному футболу, так что все меня зовут Тренер.
— Вполне логично, — сказал я. — Тренер так Тренер.
— Когда мне звонит юрист такого калибра, как Чесвик Хартман, и говорит, что вместе со мной будет представлять
обвиняемого, при этом бесплатно, я делаю стойку.— Ага.
— Он сказал, что вы такой человек, который никогда не нарушит данного слова.
— Очень любезно с его стороны.
— Любезно или нет, но мне ваше слово потребуется в письменном виде.
— Понимаю, — сказал я. — Я и ручку с собой захватил.
Тренер Мэйфилд толкнул по столу стопку бумаг, и я начал их подписывать. Он поднял трубку:
— Дженис, зайдите-ка ко мне и печать не забудьте.
На каждую подписанную мной страницу Дженис шлепала оттиск. В общей сложности набралось четырнадцать страниц. Контракт был, по сути, довольно прост — я соглашался работать на фирму «Дюфрейн, Баррет и Макграт» в качестве следователя по делу Тейлора Биггинса. И что бы он мне ни сообщил, информация эта была защищена законом о конфиденциальности отношений между клиентом и адвокатом. Ну а разглашение этой информации грозило мне обвинением, судом и тюремным сроком.
В окружной суд я поехал вместе с Тренером Мэйфилдом. Небо было мутно-голубым, каким иногда бывает перед северо-восточным шквальным ветром, хотя пока погода держалась довольно теплая. Город пах дымом из каминов и мокрым асфальтом.
Камеры располагались в самой глубине здания суда. С Тейлором Виггинсом мы разговаривали через решетку, сидя на деревянной скамейке, оставленной для нас надзирателями.
— Здорово, Тренер, — сказал Тейлор Биггинс. На свои двадцать два года он не тянул — тощий черный парень в слишком большой для него белой футболке, выглядевшей на нем как намотанная на карандаш простыня. Мешковатые джинсы ему постоянно приходилось подтягивать — ремень у него забрали.
— Бигс, — кивнул Тренер Мэйфилд, затем обернулся ко мне: — Я его тренировал. Бейсбольная и футбольная сборные.
— А это кто?
Мэйфилд объяснил.
— И он никому ничего рассказать не может, да?
— Ни слова.
— А если проболтается, его в тюрягу кинут?
— Кинут-кинут, Бигс, не сомневайся.
— Ну ништяк, ништяк. — С минуту Бигс бродил по камере, сунув большие пальцы в петли для ремня на джинсах. — Спрашивай чего хотел.
— Тебе кто-нибудь заплатил, чтобы ты убил эту женщину? — спросил я.
— Чё, на?..
— Что слышал.
Бигс вскинул голову:
— То есть тебе интересно, спланировал ли я это все заранее?
— Ага.
— Слышь, ну какой козел на такое пойдет, если у него тыква нормально пашет, а? Я ж ведь угашенный был насмерть. Три дня под стекляшкой сидел.
— Стекляшкой?
— Ну да, — сказал Бигс. — Под метом, сырком, шустрым, называй как хочешь.
— Ясно, — сказал я. — Так почему тогда ты ее застрелил?
— Да не хотеля никого мочить, говорю же. Глухой, что ли? Она мне ключи не отдавала, схватила меня за руку. Тут и бабахнуло. И она отцепилась. Мне всего-то ее тачка нужна была. У меня кореш есть, Эдвард, он тачки покупает. Вот и все.
Он посмотрел на меня через решетку. Его уже начало ломать — кожа блестела от пота, глаза лезли из орбит, рот судорожно хватал воздух.
— Расскажи мне все по порядку, — сказал я.