Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты

– Не понимаю…

– Я тоже… Грэг, давай разберемся. Какое сегодня число?

– Двадцать девя… То есть, уже утро тридцатого.

– Тридцать первое, Грэг!

– Тридцать… Что?!

Я привстал и впился глазами в циферблат хронометра. В календарном окошке красовалась цифра «31». Я произвел в уме несложный расчет, и мне стало ясно, что я невзначай потерял где-то целые сутки! Если, конечно, хронометр не врет.

– Хронометр не врет, – сказал Болл. – Можешь сравнить его показания с календарной шкалой на пульте «Мурены».

Я сел и задумался. Странно, каким это образом мне удалось заблудиться во времени? Непостижимо! Хотя…

– Свен, я слушал «реквием бездны».

Болл вздрогнул.

– Вот оно что… – тихо сказал он и нахмурился.

– Свен, я наткнулся на кирку, нашел украденные ружья. Кирка была рядом с ружьями. Понимаешь? Либо – Пашич, либо – тупик. Сейчас я так не думаю, но тогда у меня не было другого выбора… Увлекшись поиском, я забрался в «подвал». И мне показалось, что там, в глубине, мигает фара. Вспыхивает, гаснет, опять зажигается… Я пошел вниз и «сорвался». Глупо, конечно, никого там не было. Кроме полипуса и двух светящихся медуз. Зато потеряны целые сутки, хотя мне казалось, что я пробыл на «голубом этаже» не более часа. Вот такая история…

– А для меня твой «час» длился целую вечность… – Болл опять потрогал затылок, спросил: – Где ты встретил меня?

– В салоне.

– В салоне?!

– Да. Ты сам пришел из воды. Появился из люка как был: в оболочке, с квантабером в руках. Потом пересчитал ступеньки трапа сверху вниз и открыл стрельбу в круглом зале.

– Черт! – изумился Болл. – И ты… меня…

– Ну конечно. Пневмостат, ингалятор… Как себя чувствуешь?

Болл не ответил. Понурившись, думал о чем-то.

– Грэг, – сказал он. – Я нашел твою записку и сразу занялся делом. Решил запустить агрегаты. Я дал на площадку сигнал опасности на случай, если ты окажешься там. Все шло превосходно. Андробаты поставили ланжекторные замки, сменили муфты уплотнителей в обоймах. Потом началось…

– Знаю. Смотрел твои графики. А что на экранах?

Болл помедлил с ответом.

– Тучи кальмаров, Грэг; Я никогда и ничего подобного не видел.

– Большие?

– Большие. Но Дело не в этом. Один из них примерно таких же габаритов, как тот, который смотрел в акварин? На экране я видел только маленький участок площадки, но я уверен, что замки снимает этот кальмар.

– Ну и что?

– То есть как «ну и что»?! – опешил Болл. – Снять замок нужно уметь!

Замок, подумал я. Что такое замок для этого кракена.

– Рассказывай, Свен. Рассказывай, как было дальше?

– Дальше? – переспросил Болл. – Дальше… Гм, я нашел в своей каюте виски. Вероятно, Дюмон… Но, как бы там ни было, это показалось мне кстати. Потом… Потом истекли твои «двадцать» часов. Сначала я не очень волновался. Ну, думаю, задержался в воде, мало ли что… Даже вздремнул. Проснулся от стука.

– Какого стука?

Болл указал на потолок.

– Но тогда мы слушали это вдвоем… Я решил выйти в воду, проверить. Ничего особенного я не заметил, вернулся в бункер и… – он замялся.

– …Продолжал наполнять себя виски, – закончил я за него.

– Да, Грэг, шел двенадцатый час с того времени, когда ты должен был вернуться. Постепенно мной завладело подозрение, что ты уже никогда не вернешься… И опять этот проклятый загадочный стук! Дурацкая ситуация, думал я под звон потолочных ударов, начинаем искать сами себя. Я с ужасом смотрел на динамики, зная, что они в любую минуту могут выдать очередную порцию телеграфной абракадабры. Самое скверное то, что я был один, и я бы сошел с ума, если бы не был чудовищно пьян… Не помню, сколько времени я пролежал в забытьи. Очнувшись, сделал себе инъекцию и выскочил в воду. Куда ты уплыл – неизвестно, поэтому мне было все равно, в какую сторону отправиться на поиски. И я решил сначала осмотреть площадку. До площадки не доплыл. Не помню, когда я потерял сознание, ничего не помню. И не понимаю, как мне удалось вернуться…

– Это я тебе объясню. Ты в состоянии идти?

– Почему бы нет?! – воскликнул Болл и поднялся. – Но куда?

– В батинтас.

Он вскинул бровь:

– Ну, если так нужно…

Мы стояли у барьера большого бассейна и молча разглядывали кривую белую жирную надпись на темной чугунной стене. Кое-где еще виднелись длинные полосы непросохшей слизи.

– Зачем ты его выпустил? – спросил, наконец, Болл.

– А что я должен был делать?

– Н-да… Любопытно, чем он писал?

Я показал на белый обломок на дне:

– Вон, видишь, у самой стены.

Болл разделся, взмахнул руками и нырнул в воду. Было видно, как он опустился на дно, подхватил обломок и стал всплывать. Поверхность воды взволновалась кругами, бросая на дно зыбкие кольца преломленного света.

– Такой же, – сказал Болл, протягивая мне подводный трофей. – Точно такой же, как в коллекции Пашича. Известняк, очень мягкий, можно писать.

Болл сполоснулся под душем, оделся.

– Грэг, – сказал он. – Я и не подозревал, что Пашич был великолепным дрессировщиком. Но факты налицо. Этот десятирукий артист заслуживает того, чтобы мы познакомились с ним поближе. Часа через два я буду вполне подготовлен для выхода в воду, и мы вдвоем проверим твое предположение по поводу радиоактивной защиты кальмара… Кстати, это не ты обронил?

Я обернулся. Болл протягивал мне на ладони блестящий комочек.

– Что там?

– Какой-то кусок оплавленной пластмассы. – Болл улыбнулся. – Я было подумал, что это – твой амулет. Наш брат любит играть во всякие там талисманы. И у меня есть такая игрушка. Помнишь синюю бусину?

Да, я вспомнил… Этот завернутый в бумагу комочек я нашел на столе Пашича. Помню, хотел его выбросить, но машинально сунул в карман. Сам не знаю, зачем.

– Где ты его подобрал?

– Он застрял в одной из ячеек настила под душем.

– А-а… Это когда я «купался» с тобой в растворителе. Вода смыла остатки одежды, а для этой штуковины ячейки под душем оказались малы… Можешь выбросить, я не суеверен. Хотя, погоди… Ты не мог бы определить, в каких приборах или изделиях употребляется этот пластик?

Болл повертел комочек в пальцах, попробовал на зуб, пожал плечами.

– Довольно тверд… – пробормотал он. – Может быть, эта пластмасса и употребляется в каких-то приборах, но я не могу вспомнить, в каких именно. А то, что она идет на изготовление фонарей и окон для эйратеров, это, пожалуй, можно сказать более уверенно… Но что с тобой, Грэг? Ты побелел…

Да, я был потрясен! Потому что в голове у меня как-то вдруг легко и неожиданно прояснилось. Запросить агентство воздушных сообщении!.. Эйратер!.. Га… Вероятно, часть от названия стратосферного корабля! Не могу поверить, но других объяснений нет!

– Дай сюда, – прошептал я и забрал у Болла блестящий комочек. – Свен, ты знаешь, что это такое?

Болл растерянно молчал.

– Это брешь! – выкрикнул я. – Брешь в стене! О которую мы столько времени напрасно бились лбами. Это наш с тобой талисман! Вот что это такое…