Лунное сердце

– А второй сон?

Хот-анс постучала тотемной палочкой из кости по покрывавшей пол тростниковой циновке.

– Во втором сне у этого хироки выросли рожки, – сказала она.

Хирока, у которого выросли рожки, становился шаманом, или ведущим по Пути, помогающим идущим полностью раскрыть заложенные в них способности.

– Какому сну ты доверяешь? – спросила у Киерана Толковательница.

Киеран осторожно подбирал слова.

– Ты говоришь, что Талиесин уже умер. Как же я могу причинить ему вред?

– Здесь время течет не так, как река, – ответила Синс-амин. – Не так, как в Дальнем Мире, откуда ты пришел. Здесь время подобно водовороту. Если ты ищешь Талиесина Рыжеволосого, то перенесешься не туда, где находится логово Мал-ек-и, а попадешь во время, когда Талиесин еще не ушел в Страну Дремлющего Грома.

Киерану было трудно уследить за ее логикой.

– Значит, Талиесин еще жив?

– В том смысле, в котором ты употребляешь это слово, нет, – сказала Ха-кан-та, она заговорила впервые с тех пор, как Киеран закончил свой рассказ.

– А я хочу знать, – сказал Теп-фюл-ин, – почему мы позволяем этому хироку задавать нам вопросы? – Он погладил свой томагавк и повернулся к Киерану, а тому показалось, что волчья маска на мгновение обнажила белые клыки. – Ты что, считаешь наши слова лживыми?

– Угрожая кому-то на совете, можно накликать беду, – проговорила Ко-келли.

– Он не член нашего совета, – мрачно возразил Теп-фюл-ин.

Синс-амин подняла руку, и, если не считать тихой барабанной дроби, которую выстукивала Ко-келли, в зале наступила полная тишина.

– Мы дали твоему врагу то имя, которое у нас предназначено для него, – сказала она Киерану. – Доверяешь ли ты нам настолько, чтобы искать того, кого мы назвали Мал-ек-а? Или ты будешь настаивать на смерти Талиесина Рыжеволосого?

– А если Мал-ек-а и есть Талиесин? – возразил Киеран.

– Если окажется так, – ответила ему Дочь Медведицы, – тогда мы сами поможем тебе добиться того, чтобы он умер.

– В таком случае я согласен.

Синс-амин кивнула и ударила в ладоши.

– Совет окончен, – объявила она.

Барабан Ко-келли резко смолк. Киеран еще долго смотрел на пять фигур в масках, которые молча сидели перед ним. Наконец Ха-кан-та подтолкнула его.

– Пойдем, – тихо сказала она.

– Но они не сказали, помогут они мне или…

– Вопрос о помощи не касается совета, – ответила Ха-кан-та. – Совет решал, представляешь ты угрозу или нет.

– Угрозу? Чему?

– Давай выйдем, – сказала она. – Там мы сможем поговорить.

Киеран открыл рот, но тут же закрыл его так, что щелкнули зубы. Он встал на затекшие ноги и последовал за Ха-кан-той. Только когда за ними закрылся занавес на двери, они заговорили снова.

– Что там происходило? – спросил Киеран.

– Тебя судили. – Ха-кан-та подняла руку, чтобы он не перебивал ее. – Пойми, Киеранфой. Твой учитель приходится нам братом-барабанщиком, но и Талиесин – тоже, хотя в его случае родство непрямое, через моего отца. Мать-Медведица не выносит кровавых ссор между братьями по крови. Если это происходит, она лишает нас своей духовной энергии. А без этого квин-он-а гибнут. Мой же народ будет наказан, он станет глухим и слепым. Представь, Киеранфой, каково бы тебе было, если бы ты остался без твоего Ведущего по Пути и без его «тоу».

– Я даже думать об этом не хочу.

– Вот именно.

– Но я вот чего не понимаю: если Талиесин умер, почему они так беспокоятся, что я могу что-то с ним сделать?

– Ты что, ничего не слышал? – спросила Ха-кан-та и улыбнулась, чтобы загладить свой раздраженный тон.

– Nom de tout! Я слушал. Но то, что я слышал, не имело никакого смысла.

– Говорю в последний раз. В наших мирах – ты называешь их «Иным Миром» – чем дальше ты уходишь от Дальнего Мира, тем более перепутанными становятся время и пространство. Как слои…

– Как слои лука. Да, я знаю. Прекрасная аналогия, только…

– Только вот что: если тебе уж очень хочется схватить Талиесина, ты схватишь его. Но тебе придется преодолеть не только пространство, но и годы. А если ты убьешь Талиесина, если его кровь обагрит руки ученика Тома-хенг-ара, это будет все равно как если бы убили его мы. Мой отец. Квин-он-а. Я. Все, кто являются братьями-барабанщиками. И тогда приговор Матушки Медведицы будет приведен в исполнение.

– Значит, совет был созван для того, чтобы узнать, можно ли отозвать меня с моей охоты, так?

– Да.

Киеран нахмурился:

– А если я все равно ее продолжу? Если я убью Талиесина?

– Но ты этого не сделаешь. Теперь, когда ты все узнал.

– Наверное. Я должен еще подумать об этом. А как насчет Тома?

– Злу, которое преследует Том-хенг-ар, совет дал имя «Мал-ек-а». Том может считать, что он ищет Талиесина, но, когда он столкнется с этой страшной тенью, он быстро поймет, кто перед ним.

– А что это? Что такое Мал-ек-а?

Ха-кан-та вздохнула:

– Старое зло. Это все, что я знаю. Старое зло, пришедшее из-за Большой Воды. Возможно, оно происходит из той же страны, где родились Талиесин и твой учитель, иначе почему оно так связано с ними? Но скоро мы сами это увидим, Киеранфой. Вместе мы увидим, как Мал-ек-е понравится Медвежий Танец.

– Совет не будет помогать мне, почему же ты будешь?

– У меня такие же важные причины преследовать Мал-ек-у, как и у тебя, Киеранфой. Я сказала тебе, что мой отец умер. Я не сказала только, что он умер месяц назад, когда его убили трагг-и.

Она представила себе трагг-а, и то, что она представила, передалось из ее мозга в мозг Киерана, и Киеран содрогнулся.

– А почему они его убили? – тихо спросил он.

– Они искали мешочек с амулетами, который принадлежал Талиесину Рыжеволосому, он многие годы хранился у моего отца.

– Искали мешок Талиесина? Но за эти долгие годы все его содержимое, наверное, превратилось в прах?

Ха-кан-та дотронулась до мешочка, висевшего у нее на бедре.

– Вот он принадлежал моей бабушке, – сказала она. – Он хранится уже двадцатое длинное лето, то есть – две тысячи лет, но благодаря колдовству целехонек.

Киеран взглянул на мешочек и понял, почему Ха-кан-та помогает ему.

– Это мешочек Сары, – сказал он. – Он ведь принадлежал Талиесину, правда? Но зачем он понадобился Мал-ек-е?