Лунное сияние

— К чему ты клонишь? — спросил серьезно, но по выражению его лица стало понятно, что он знал ответ на свой вопрос.

— Не нужно. Живи дальше. Это лучшее, что могу дать тебе на этот момент. Сохрани наши воспоминания и живи дальше.

— Ты как-то сказала мне, что живешь чувствами, а я — холодным рассудком, — внезапно мужчина улыбнулся. Это улыбка не имела ничего общего со счастьем. Скорее — с душевным горем.

— Это на меня похоже, — грустно улыбнулась ему в ответ.

— Ты не хотела начинать наши отношения, потому что боялась, что после их возможного окончания от тебя ничего не останется. Что после меня не будет тебя. Знаешь, в чем ирония наших судеб, Лу?

— Не знаю.

— После тебя не стало меня. Знаешь, какими были твои последние слова перед аварией? Ты сказала, что любишь меня. А я не успел ответить взаимностью, потому как кроме шума и криков боли ничего не услышал. Каждую следующую ночь мне снились эти крики. Как будто я вновь и вновь переносился в ночь аварии. Мы должны были провести отпуск вместе в шале в горах, а в итоге — разделили больничную палату на двоих, — он тяжело вздохнул. — Ты перевернула мою размеренную, удобную и просчитанную жизнь с ног на голову. Моя личная катастрофа, — грустно усмехнулся. — И лишь потому, что люблю тебя, отступлю назад, — я вздрогнула от неожиданного признания. — Но это не означает, что я откажусь от тебя, — он придвинулся ближе, обнял меня и поцеловал в макушку. — Я всегда буду рядом. И мне плевать, сколько тебе понадобится времени, что вспомнить нас. У нас вся жизнь впереди. А если воспоминания не вернутся — создадим новые, — его объятия стали на мгновение крепче, после чего он отпустил меня. — А пока… я отступлю, — он наклонился куда-то вниз, и через секунду на моих коленях оказалась коробка. — Тут твои вещи, а еще — новый телефон. Мои люди полностью восстановили данные твоего разбитого телефона и загрузили в этот. Мой номер у тебя тоже есть, — он поднялся с кровати. — Отдыхай, Луна. Если что-то понадобится, просто набери мой номер. Или если не понадобится. Отдыхай. Люблю тебя, — попрощавшись, он вышел из комнаты.

Открыв коробку, увидела свои вещи. Единственной незнакомой мне оказался новый телефон. Разблокировав его, обнаружила массу всего. Снимки, переписки, расписание прошедших дней. Адам подарил мне ниточку, хоть и весьма призрачную, так как ничего из увиденного я так и не вспомнила.

Дни превращались в недели, а недели в месяцы. Время неумолимо неслось вперед. Раз в неделю мы пересекались с Адамом по его инициативе за ужином и разговаривали на нейтральные темы. Мужчина сдержал свое слово — он отступил, но не отказался. Не давил, но и не давал забывать о себе. И с каждой новой встречей я все больше расслаблялась в его обществе. Мне было комфортно, несмотря на отсутствие воспоминаний. Родители и друзья отнеслись ко всей ситуации с пониманием и поддерживали как могли. А мама порой даже слишком — она винила себя в случившемся. Я старалась разубедить ее в этом. Она не была виновной в безумии другого человека. Я надеялась, что со временем мама отпустит эту ситуацию и будет жить дальше без сожалений прошлого.

Постепенно моя реабилитация подошла к концу, и я впервые решилась переступить порог своей мастерской. Привычный хаос, творящийся в ней, приятно порадовал меня. Как и то, что смогла держать кисти и карандаши в своих руках. Поначалу было адски трудно, но со временем и этот барьер был пройден мною. Много месяцев минуло до того момента, как я без страха и с уверенностью смогла нарисовать картину. В этот вечер субботы была настолько счастлива, что впервые набрала Адаму сама. Он оказался первым человеком, кто услышал от меня эту радостную новость. Мы отметили это событие за ужином при свечах, после которого любовались на морозное звездное небо и болтали обо всем на свете.

На следующий день решила разобрать завалы мастерской и просмотреть все, что нарисовала до аварии. Ксюша как-то рассказала, что я планировала выставку и была чем-то очень вдохновлена. Не знаю, почему не решилась на это раньше. Возможно подсознательно боялась разочарования, если бы вновь не смогла рисовать. Картины напоминали бы мне об утраченном. А теперь, вернув себе себя хотя бы частично, я хотела заглянуть в этот кусочек своего утерянного прошлого.

Мои мысли прервала трель телефона, призывая ответить на звонок.

— Привет! — весело прокричала в трубку Ксюша. — Ты там пылью не покрылась еще, подруга?

— Нет. Максимум — красками. Судя по твоему веселому голосу, ты хочешь мне предложить что-то.

— А то как же! Я ведь выставку свою перенесла, потому что… Сама понимаешь. Знаю, что ты не помнишь, но ты принимала непосредственное участие в ее создании. Сегодня вечером открытие. Я не говорила раньше — у тебя и без меня хлопот выше крыши было.

— Я буду, — улыбнулась.

— И… как и тогда, приглашение на двоих. Кстати, в прошлый раз ты пообещала мне кавалера.

— Да где же я тебе его возьму?

— Был заявлен друг твоего очаровательного парня. Буду ждать. О, и твой дресс-код! — она еще больше оживилась. — Золото. До вечера, подруга, — она чмокнула в трубку и отключилась.

Друг очаровательного парня? Мда, ну Ксюха и добавила мне сложностей. То, что я не помню, не освобождает меня от ответственности, не так ли? Вчерашний вечер и ночь были прекрасны. Так странно… Столько месяцев он упорно приближался ко мне, а я сохраняла дистанцию. Понимала, что дело было во мне. Всегда было во мне. Но вчера все изменилось. Появилась легкость между нами, и я больше не боялась набрать его номер. Что ж… Хочет друга — получит. Набрала номер и, зажав трубку между ухом и плечом, принялась рассортировывать уже нарисованные картины и эскизы, сложенные в дальнем конце комнаты, и раскладывать их на свободные места.

— Рад твоему звонку, Лу, — хриплый голос вызвал ворох незнакомых ощущений. Да, что-то изменилось, бесспорно. И мне хотелось узнать, что именно.

— Привет! — весело поздоровалась. — У меня предложение.

— Даже так? — усмехнулся.

— Да, так. Против?

— Не смею сопротивляться. Так что с предложением?

— У Ксю выставка вечером. У меня приглашение на двоих. Хочешь составить мне компанию? — заметила еще одну стопку холстов и сложенных эскизов позади общей кучи.

— Очень хочу.

— Супер! Только у меня еще одна просьба. У тебя есть в окружении близкий незанятый друг? Желательно обеспеченный и приятный в общении, — хихикнула в трубку. Резкий звук последовал сразу же за моим вопросом. — У тебя что-то упало?

— Ничего, всего лишь кружка, — тон его голоса немного изменился.

— Все хорошо? — осторожно поинтересовалась.

— Да, просто дежавю. Ты уже задавала мне этот вопрос, — ответил. — Не обращай внимания. Не ожидал просто. Есть, Лу. Мы будем. Я бы хотел за тобой заехать. Можно? — вроде бы спрашивал, а тон его голоса просто не подразумевал отказа.

— Ну раз ты спрашиваешь, — снова рассмеялась. — Буду ждать, — попрощавшись, скинула звонок.

Отложив телефон, потянулась за своей находкой. Эскизов была масса, и все достать сразу не получилось. Решила заглянуть внутрь, но одно неловкое движение позволило листам выпасть из моих рук. Они разлетелись в стороны, ложась на пол в хаотичном порядке. Некоторые упали рисунком вверх, и мой взгляд зацепился за них. Сердце пропустило удар, когда наконец рассмотрела их содержимое. Ноги резко задрожали, и я опустилась на пол и стала переворачивать каждый. Их было не то что на одну выставку — на несколько с лихвой бы хватило. Руки сами потянулись за холстами. Их было шесть. Похоже, что я начала воплощать свои идеи на полотне. Тут же нашлась папка с концепцией будущей выставки. Расставила картины перед собой и так и осталась сидеть на полу, окруженная набросками.

Факт аварии и ее последствия я восприняла весьма сносно — такую обобщенную оценку дал нашим беседам мой психотерапевт. На его удивление никогда не задавалась вопросами, “почему я”, “почему это случилось именно со мной” и “за что”. Принимала ситуацию со всеми вытекающими последствиями. Но в этот момент… Рассматривая нарисованное, вдруг осознала, что по вине другого человека лишилась огромного отрезка своей жизни. И, черт возьми, ничего не могу с этим поделать!

Адам был изображен на каждом чертовом листке бумаги. И на холстах был тоже он. Везде разный и такой притягательный. Были наброски с его лицом и просто моменты из жизни. Придуманные ли? Вряд ли. Слишком уж реалистичными они были. На некоторых рядом с ним была изображена я.