Лунные волки

Снова яркая вспышка и звук сильного взрыва. Сергей, сжавшись в комок, лежал неподвижно, ожидая продолжения. Однако вражеский огонь стих, хотя от места, где стоял инопланетный челнок, доносились звуки боя и были видны отсветы вспыхивающего и мгновенно угасающего пламени.

Очень осторожно, по миллиметру, парень поднял голову вверх. Эриданский челнок, покосившись, валялся на брюхе, зарывшись носом в марсианский песок. Недалеко от него стоял десантный челнок, близнец одного из тех, которые Сергей когда-то доставлял в систему Эридана. Из откинутой сзади аппарели уже выбегали десантники в боевой броне.

— Жив, капитан? — раздался в ушах такой родной в эту минуту голос Ломова. — Полагаю, мы вовремя?

— Это выглядит как полный абсурд! — Петр Тимофеевич Куропаткин мерил пружинистыми шагами тесный кабинет, нарезая очередной круг, начинающийся от двери, доходящий до подоконника с кактусами и заканчивающийся массивным письменным столом «радость бюрократа», за которым сидел Сергей. — Вот скажи, капитан, какого беса ты сдался диктатору Эридана? — Сергей не ответил, в очередной раз ограничившись лишь пожатием плечами. Вопрос был явно риторическим. — Ладно, я понимаю, он решил тебя добить, вы слишком уж часто с ним сталкивались раньше, и всегда размен был в твою пользу, — продолжал полковник. — Такое может задеть какие-то личные чувства. Но хотел бы добить — добил бы. Допустим, у него уже не было ракет, неважно, ему бы хватило и лазеров. Ну ладно, его, предположим, отвлекли более насущные дела. Но дальнейшее не укладывается ни в какие рамки. Тетрон да Верт держит на орбите Марса одержавший пиррову победу и потерявший большую часть своей боеспособности флот, уже не способный выполнять никаких военных задач. Он прекрасно понимает, что вопрос прибытия наших подкреплений, которые размажут его на дальних дистанциях окончательно и без потерь, учитывая факт того, что ракет у него больше нет — это вопрос ближайших часов. Ситуация буквально вопиет — уходи, ты уже ничего не сможешь сделать, спасай то, что есть. Тем не менее он медлит, посылая экспедицию, чтобы захватить тебя, причем, по всей видимости, ты ему нужен живой. И сразу же начинает отход, как только эта попытка проваливается. Это даже не поведение маньяка, это поведение зацикленного на себе дурака. Рисковать флотом из-за какого-то капитана сбитого корабля, пусть и насолившего ему в прошлом? Или он полный дурак, или он знает, что и зачем делает. И я по роду службы должен предполагать именно второй вариант.

— Товарищ полковник, а эридане все-таки ушли? — дождавшись паузы в монологе, задал вопрос Сергей.

— Не все. Хотя могли бы, времени было достаточно. У них возникли какие-то общие для всех кораблей проблемы с вероятностным переходом — генератор работает, но время до прыжка все больше и больше. Кстати, и вариаторы вероятности на их крупных кораблях работали во время последнего боя плохо — повреждения отмечались в среднем лишь при одном попадании в «красный луч» из трех. Между прочим, из-за этого у эридан и сорвалась атака Марса. Операция была отлично спланирована, если бы их флот сумел произвести вероятностный переход всеми силами в течение часа-двух, они бы продавили оборону Марса и уничтожили наш флот и марсианские поселения подчистую, причем с гораздо меньшими потерями. Но — не заладилось, и чем дальше, тем больше. В результате вместо планируемых Канн Тетрон да Верт получил свое Бородино. Учитывая последние потери, наши эксперты полагают, что эридане потеряли в последний год от половины до двух третей флота.

Нам это, конечно, на руку, но все равно хотелось бы знать, в чем дело. Пока предполагается ухудшение качества деталей, возможно, из-за резкого увеличения требований к срокам сборки и количеству двигателей. Но это так — одни предположения. Поверь моему опыту, капитан, — что-то тут есть, какой-то фактор, которой мы пока не можем понять. А вот Тетрон да Верт, похоже, в курсе дела. И есть стойкое ощущение, что в этом не в последнюю очередь замешан ты, кап-три Сергей Кольчужин.

Глава 18

Вернувшись на Землю, Сергей на неопределенное время снова окунулся в обычную жизнь, где есть не только служба и тесные отсеки боевого корабля, но и дом, жена, прохожие на улицах и небо над головой. Снова начались занятия в учебном центре флота, хотя уже не столь интенсивные, как раньше. Переподготовки для освоения нового типа корабля на сей раз не требовалось, занятия на тренажере-имитаторе скорее были нужны для поддержания в необходимой форме навыков управления звездолетом. Кроме того, нужно было заново тренироваться для оттачивания боевого слаживания с экипажем. Из офицеров погибли двое — корабельный доктор Паша Воленко и глаза и уши старого экипажа — Петя Сухопаров, из нижних чинов экипаж недосчитался пятерых космонавтов. Церемония их похорон была одним из самых тяжелых моментов в жизни Сергея. Хоронить своих товарищей всегда нелегко. Но, кроме этого тягостного ощущения, Сергей испытывал пронзительное, пусть и неоправданное чувство собственной вины перед погибшими. В конечном итоге он был капитаном, он вел звездолет в бой. Если бы он где-то поступил по-другому, парни могли бы остаться живы. А теперь они мертвы. И виноват в этом не только противник, но в том числе и он, Сергей Кольчужин, оказавшийся недостаточно компетентным командиром для того, чтобы спасти людей и корабль. Со всей ясностью офицер это почувствовал, когда на похоронах Пети Сухопарова заглянул в глаза его матери. Ты не смог сохранить мне сына, — буквально кричал ее исполненный боли и горя взгляд. И в этот момент стало уже неважно то, что Сергей сам был в разбитом корабле, падающем на Марс с орбиты, что он рисковал не меньше других, что в живых осталась большая часть экипажа. Для потерявшей сына матери это все не имело никакого значения.

В целом потери среди защищавших Марс земных космонавтов составили почти девяносто процентов. Два корабля, исчерпав весь свой боекомплект, сумели прорваться через боевые порядки эридан и уйти в гиперпространство. Несколько звездолетов, подобно «девятке» Сергея, осуществили аварийную посадку на Марс, отделавшись разной степенью повреждений и потерь среди личного состава. Кое-кого сняли живыми с разбитых кораблей в космосе, когда эриданский флот покинул орбиту. Однако все это никак не могло смягчить осознания случившегося факта: марсианская эскадра, вторая по численности в земном флоте, перестала существовать.

Многое изменилось после «Марсианской бойни». Раньше, до атомных ударов по земным поселениям, война воспринималась большинством людей как-то легче, как то, что происходит не с тобой лично, а где-то там. Теперь же, после ядерных огней в земном небе прошлой весной и гибели десятков тысяч людей под атомными бомбардировками в марсианских городах, в психологии людей произошел перелом. Жить с ощущением, что тебе на голову буквально в любую секунду может упасть атомная бомба, страшно. Так или иначе, а страшно всем — и бомжу, ночующему на лавочке в сквере, и рабочему на заводе, и олигарху в роскошной вилле. Всем было понятно, что при использовании эриданами термоядерных и плазменных бомб гарантий не даст по большому счету ни один бункер, ни одно убежище, ни даже мирный договор с инопланетянами, в случае если тот вдруг будет когда-нибудь заключен. Враг перешел последнюю черту. Если раньше общественное мнение было готово поддержать любой более или менее приемлемый мир, ставивший точку в этой никому не нужной войне, то теперь все изменилось. Люди требовали уже не мести. Людям требовалась полная ликвидация угрозы.

Сергей видел перемены даже в поведении новых космонавтов, приданных его экипажу. Всего было пятеро новичков: один младший лейтенант, сразу после ускоренных курсов комсостава, и четверо молодых парней, вчерашних студентов технических вузов, ушедших добровольцами во флот. Прошел всего лишь год с тех пор, как Сергей сам впервые сел в командирское кресло «семидесятки», а мировоззрение вновь пришедших ребят уже резко отличалось от мировоззрения как его самого, так и экипажа его «семидесятки» годичной давности. Молодые относились к делу не как солдаты, а скорее как дезинсекторы. Они во флот не воевать пришли — они пришли уничтожать эридан, как уничтожают бешеных животных. И это Сергею не очень нравилось, хотя внешне все было безупречно — к боевой учебе молодые относились исключительно серьезно.

Другую проблему Сергею подкинуло начальство. Произошло очередное повышение экипажа в званиях, самому Сергею присвоили звание капитана второго ранга, а весь командный состав «девятки» стал офицерами. И в это время кто-то в штабе флота решил, что держать в экипажах одних звездолетов много опытных, прошедших не один бой космонавтов, в то время как вновь формируемые экипажи других кораблей сплошь состоят из еще не нюхавших плазмы бойцов — непозволительная роскошь. Пройти краткие командирские курсы и получить свои собственные корабли было предложено главному бортинженеру Кудрявому, Курту Вельтману и даже Алексею Егорову. Кто-то в верхах решил, что опытные, побывавшие в бою офицеры, пусть даже не имеющие опыта командования звездолетом, справятся лучше, чем недавно окончившие офицерское училище юнцы. И в этом был свой резон. Только вот расставаться с товарищами, с которыми он съел не один пуд соли, Сергей никак не хотел, да и сами кандидаты в капитаны по разным причинам не горели желанием идти на повышение.

В результате экипаж потерял лишь одного Палыча. В принципе Сергей не возражал. Опытный, знающий звездолет до последнего винтика Кудрявый, выросший за год из старшего мичмана в старшего лейтенанта, должен был стать хорошим командиром собственного корабля. К тому же было кого ставить на его место — своих подчиненных он подготовил на совесть. Ставший старшим мичманом Виктор Скрипкин, один из трех космонавтов, входивших в группу главного бортинженера, вполне мог заменить его на этом посту. Курт и Алексей от предложения отказались, написав рапорты на имя контр-адмирала Тарасова. И командование не стало настаивать. В конечном итоге пару десятков сложившихся экипажей, относившихся к асам войны с эриданами, решили пока не распускать, и экипажу Сергея удалось попасть в их число.

Через пару месяцев после начала занятий произошло еще одно знаменательное событие. Вернулись земляне, посланные в разведывательный рейд в систему Эридана. Вторая экспедиция в логово врага оказалась не столь удачной, как первая, — из четырех земных кораблей выжить и вернуться обратно удалось лишь одному-единственному звездолету. Землян сгубила неосторожность, они оказались слишком близко в гиперпространстве к родному миру эридан, желая собрать как можно больше информации. Информацию они добыли, а вот уйти незамеченными уже не получилось. Сначала их обнаружили, а затем долго преследовали по всей системе вражеские корабли, оснащенные детекторами возмущений гиперпространства. Каким-то образом враг сумел рассчитать точку ухода земных кораблей из системы Эридана и организовал преследование землян на всем маршруте отхода. Облавы следовали одна за другой, так что достичь точки перехода и уйти в межзвездный гиперпрыжок удалось лишь одной земной «девятке». Но привезенные ее экипажем сведения стоили потерь.