Лужок черного лебедя (Блэк Свон Грин)
Шрифт:
— Да? — учитель рисования мистер Данвуди глядел на меня, по-драконьи мигая. Буреющая хризантема свисала ему на плечо. Он читал книгу в алой обложке, под названием «История глаза», некоего Жоржа Батая. [47] Мистер Данвуди заметил, куда направлен мой взгляд. — Как следует из заглавия, эта книга посвящена истории науки оптики. А твой визит чему посвящен?
— Мистер Кемпси велел мне принести его свисток, сэр.
— Как в стихах? «Ты свистни, тебя не заставлю я ждать»? [48]
47
Жорж Батай (1897–1962) —
48
Стихотворение Роберта Бернса цитируется в переводе С. Маршака.
— Наверно, сэр. Он сказал, что свисток у него на столе. На бумагах, представляющих интерес.
— А может, — мистер Данвуди засунул ингалятор «Викс» в большой красный нос и мощно вдохнул, — мистер Кемпси решил сбежать от учительской доли, пока его мотор еще тикает ровно. Вдаль, в Сноудонию, пасти овец? С Шепом, верным бордер-колли? «О, дайте ж мне койку в родимых горах»? Может, он поэтому тебя отправил за свистком?
— Я думаю, он собирается командовать посадкой в автобусы.
— Последняя келья. Под кротким взглядом Святого Агнца.
Мистер Данвуди умолк и снова погрузился в «Историю глаза».
Я пошел по безлюдному улью закутков. Столы со временем становятся похожи на своих владельцев, точно как собаки. У мистера Инкберроу все вещи на столе разложены в аккуратные стопочки и кучки. У мистера Уитлока стол неопрятный, на нем валяются поддоны для рассады и старые выпуски «Спортивной жизни». В закутке у мистера Кемпси — кожаное кресло, лампа на кронштейне, как у моего папы, и картинка с Иисусом, который держит фонарь у заросшей плющом двери. На столе у мистера Кемпси лежат «Простые молитвы для сложного мира», «Тезаурус Роже» (папка Дина Дурана зовет его «Динозаврус Роджер») и книга под названием «Дилиус, каким я его знал». [49] Свисток мистера Кемпси обнаружился именно там, где сказал мистер Кемпси. Под свистком лежала тоненькая стопка ксерокопий с ксерокопий. Я взял верхнюю копию, сложил и сунул в карман. Просто так.
49
Фредерик Теодор Альберт Дилиус (1862–1934) — британский композитор, автор опер, инструментальных концертов и сонат. В 20-е годы ХХ века Ф. Дилиус заболел тяжелой формой сифилиса, в результате чего до конца своей жизни оставался парализованным и слепым. Дилиус на долгие годы оставил сочинение музыки. Лишь в 1930 году появляется его 3-я соната для скрипки, в 1932 — «Идиллия» для сопрано, баритона и оркестра, а также многочисленные мелкие этюды; все это было создано с помощью секретаря-ассистента, Эрика Фенби. Перу Фенби и принадлежит книга «Дилиус, каким я его знал» (опубликована в 1936 году).
— Ищешь иголку в океане? — над перегородкой возникла голова мистера Данвуди. — Как сказали бы обитатели Тихоокеании? Вместо стога сена?
Я испугался, что он видел, как я прикарманил страницу.
— Простите, сэр?
— Бисер перед свиньями? Или свисток на столе?
Я поболтал свистком на виду у мистера Данвуди.
— Я его только что нашел, сэр.
— Что ж медлишь ты? Несись стремительно летучей обезьяной и отнеси его законному владельцу. Вперед!
Пока мы ждали автобуса в
Лужок Черного Лебедя, первоклассники играли в каштаны. В начальной школе, у мисс Трокмортон, я был просто асом в этой игре. Но третьеклассникам не позволено играть в каштаны — это для педиков. Разрешены «пристеночные вышибалы» или ничего. Но хоть какое-то зрелище. Уилкокс постарался сделать так, что даже разговаривать с Джейсоном Тейлором, школьным заикой, теперь опасно. Мистер Кемпси загнал всех, кто живет в Бертсмортоне, в их автобус и дунул в свисток, призывая тех, кто едет в Лужок Черного Лебедя. Я ломал себе голову — специально ли он подстроил так, чтобы я взял ту бумагу у него со стола. Когда решаешь, что мистер Кемпси классный мужик, он вдруг начинает вести себя как козел. А только решишь, что он козел, как он оказывается классным мужиком.Третий ряд, если считать с головы автобуса, это девчачьи места, но сесть рядом с кликой Уилкокса в конце автобуса означало бы напрашиваться на неприятности. Средние по рангу парни проходили мимо меня и свободного места рядом со мной. Робин Саут, Гэвин Коули, Ли Биггс даже не взглянули на меня. Освальд Уайр швырнул мне: «Глист!» Туман превратил ребят, стоящих у велосипедных сараев на той стороне детской площадки, в тени марионеток.
— Господисусе! — рядом со мной плюхнулся Дин Дуран. — Что за день!
— Привет, Дин, — ужасно было сознавать, что я ему благодарен.
— Слушай, Джейс, этот Мэркот — настоящий псих! Сегодня на уроке труда самолет пролетел низко, а этот псих как заорет во всю глотку: «Немцы летят! Ложись, ребята!» Честное слово. И нам всем пришлось падать на четвереньки. Как ты думаешь, может, у него от старости крыша поехала?
— Все может быть.
Норман Бейтс, водитель, завел мотор, и автобус тронулся. Дон Мэдден, Андреа Бозард и другие девочки запели «Лев сегодня спит». К тому времени, как автобус доехал до Велланд-Кросса, туман совсем сгустился.
— Я хотел тебя в гости позвать на эту субботу, — сказал Дуран. — Папка купил видюшник у одного мужика в пабе в Тьюксбери.
Несмотря на все свои беды, я был впечатлен.
— «Ви-Эйч-Эс» или «Бетамакс»?
— «Бетамакс», конечно! «Ви-Эйч-Эс», считай, покойник. Да олько вот, когда мы вытащили видюшник из коробки, оказалось, что в нем половины потрохов не хватает.
— Что же сделал твой папа?
— Поехал прямо в Тьюксбери, чтобы разобраться с тем мужиком. Да только мужик пропал.
— А может, в пабе подскажут, где его искать?
— Нет. Паб тоже пропал, с концами.
— Пропал? Как паб может пропасть?
— В окне висит объявление: «Мы прекратили торговлю». На дверях и окнах замки. Перед пабом объявление: «Продается». Вот как паб может пропасть.
— Черт побери.
На стоянке у Дейнмурской фермы стояли фургоны, несмотря на кучи гравия, насыпанные, чтобы отпугнуть цыган. Утром этих фургонов еще не было. Но утро осталось в другой эпохе.
— Все равно, приходи в субботу, если хочешь. Мамка сготовит обед. Будет весело.
Сперва надо прожить вторник, среду, четверг и пятницу.
— Спасибо.
Росс Уилкокс и его шайка ссыпались из автобуса первыми, даже не взглянув на меня. Я пересек общинный луг, думая, что худшая часть этого навозного дня осталась позади.
— Эй, Глист, далеко собрался? — Росс Уилкокс стоял под дубом в окружении Гэри Дрейка, Энта Литтла, Уэйна Нэшенда и Даррена Крума. Они будут счастливы, если я побегу. Я не побежал. Планета Земля сжалась в пузырь диаметром пять шагов.
— Домой, — ответил я.
Уилкокс харкнул под ноги.
— Т-т-т-ты чо, н-н-не с-с-с-собираешься с н-н-нами разговаривать?
— Нет, спасибо.
— Ну так ты еще не скоро попадешь в свой сраный пидорский домик на сраной пидорской Кингфишер-Медоуз, ты, сраный пидорский глист!
Я подождал следующего хода Уилкокса.
Он его не сделал, предоставив это другим. Уэйн Нэшенд подобрался сзади и зажал меня в двойной нельсон. Сумку «Адидас» вырвали у меня из рук. Я не стал кричать «Это моя сумка!». Мы все и так знали, что она моя. Главное было — не заплакать.