Лужок черного лебедя

– Больше похоже на таблицу, чем на дневник в классическом понимании. – Сказала миссис де Ру. (Вообще-то я написал все это вчера вечером. Это не вранье, просто выдуманная правда. Если я буду записывать каждое свое столкновение с Палачем, мой дневник будет толще, чем ежедневные колонки сплетен во всех желтых журналах, вместе взятых.)

– Очень информативно. И аккуратно.

Я спросил, стоит ли мне продолжать вести дневник на следующей неделе. И миссис де Ру сказала, что отец будет разочарован, если я остановлюсь.

Потом она достала свой метро-гном. Метро-гном – это такой маятник, только наоборот. Он нужен, чтобы отсчитывать ритм. Он очень маленький, наверно,поэтому его и называют «гном». Ученики музыкальных школ обычно используют их, но и логопеды тоже. Ты вслух читаешь текст, подстраиваясь под ритм: вот – и – свеча – она – горяча, - а это – топор – им – рубят – с – плеча. Сегодня мы прочитали целую гору слов на «С» из словаря, одно за другим. Метро-гном очень сильно облегчает работу, благодаря нему ты как бы напеваешь слова, но мне вряд ли позволят использовать его во время выступления в классе. Мальчишки вроде Росса Уилкокса скажут «Че это за фигня, Тэйлор?», а потом кто-нибудь просто оторвет у метро-гнома маятник.

Потом миссис де Ру дала мне книгу «З значит Захария». Это про девочку по имени Анна, которая в одиночестве живет в долине, окруженная кучей аппаратов. Эти аппараты защищают ее от отравленного воздуха ядерной войны после того, как все остальные в мире умерли. И Анна – единственная, кто выжил на всех Британских островах. Это потрясная книга, хоть и очень мрачная. Возможно, миссис де Ру заставила меня прочесть ее, чтобы я чувствовал себя немного счастливее – ведь лучше уж быть заикой, чем последним человеком на земле, не так ли? Я застрял на паре слов, но вы бы и не заметили, если бы не знали о моем недуге.

Миссис де Ру похвалила меня:

– Вот видишь, ты ведь можешь читать без заикания.

Но проблема в том, что в этой книге куча странных слов, которые даже она вряд ли поняла. Иногда Палач ослабляет хватку, и я могу говорить почти как нормальный человек – даже слова на буквы «С» и «Е». И это а) вселяет в меня надежду на исцеление, которую Палач потом с удовольствием втаптывает в грязь, и б) чем дольше я говорю без заиканий, тем сильнее боюсь оступиться – особенно на глазах у других мальчишек.

И даже больше. Однажды я записал «Четыре Заповеди Палача».

1-я Заповедь: Ты должен прятаться от логопеда.

2-я Заповедь: Ты должен душить Тэйлора, когда он нервничает из-за заикания.

3-я Заповедь: Ты должен заманивать Тейлора в ловушку и бить исподтишка, когда он меньше всего этого ожидает.

4-я Заповедь: В момент, когда Тейлор окружен людьми, и весь мир смотрит на него, ты должен атаковать!

Когда сеанс был окончен, миссис де Ру спросила, как я себя чувствую – стал ли я увереннее? Естественно, она хотела, чтобы я сказал «Конечно!», но только если это правда. Я сказал: «если честно, не особенно», и спросил у нее о моем недуге. Откуда вообще берется заикание? Это как прыщи, которые проходят с возрастом? Или заики больше похожи на бракованные игрушки, у которых просто не хватает винтиков, и они кончают жизнь на запыленных полках магазинов, никому не нужные (а кому вообще нужны сломанные вещи?). По ВВС по воскресеньям идет сериал под названием «Круглосуточно», там есть персонаж Ронни Баркер, он хозяин магазина, и, по совместительству, заика – и он просто уморительно смешной. Уже при одной мысли об этом закадровом смехе я весь съеживаюсь, как полиэтиленовый пакет, брошенный в огонь.

– Это хороший вопрос, – сказала миссис де Ру, – но точного ответа я дать не могу. Логопедия – это ведь не математика, Джейсон, это лишь комплекс упражнений. Речевой аппарат человека состоит из 72 мышц. Пока я говорю эти слова, в мозгу одновременно действуют десятки миллионов нервных окончаний. По статистике только двенадцать процентов людей избавляются от проблем с речью. Не стоит надеяться на волшебное исцеление. В большинстве случаев тренировки не дают никакого результата. Попробуй задавить проблему – и она вернется. Это звучит безумно, но ты должен научиться понимать свои возможности, жить с тем, что ты имеешь, уважать себя и не бояться. Дя, иногда это будет мешать тебе, но если ты поймешь механизм своей проблемы, изучишь его, это сильно облегчит тебе жизнь, позволит понять, как дозировать свое заикание. Когда я жила в Дурбане, у меня был друг – когда-то он был жутким пьяницей, но завязал. Однажды я спросила у него, что он сделал, чтобы излечиться? Он ответил: «А кто сказал тебе, что я излечился?». «Что ты имеешь в виду? – спросила я. – Ты не выпил ни капли за последние три года». И он сказал: «Я просто непьющий алкоголик». Понимаешь, что я имею в виду? Моя задача: помочь заикающимся заикам стать не-заикающимися заиками».

Миссис де Ру не дура, и в ее речи определенно был какой-то смысл.

Но этот смысл вряд ли поможет мне во время завтрашнего выступления.

На ужин – пирог с мясом и рубленой почкой. Куски мяса на вкус – вполне ничего, но куски почки – чистая блевотина. Я стараюсь глотать, не пережевывая. Прятать еду в кармане слишком рискованно – в прошлый раз Джулия заметила и настучала на меня.

За ужином отец рассказывал маме о новичке-стажере, Дэнни Лоулере, из отдела продаж.

– Он только-только закончил курсы менеджмента, ирландец до мозга костей, но, я тебе так скажу: он не просто поцеловал Камень Красноречия, он откусил от него целый кусок! И кстати, о болтливости! Крэйг Солт заскочил недавно – он вообще любитель попугать стажеров, но с Дэнни этот номер не прошел; через пять минут Солт уже ел у Дэнни с рук. Говорю тебе: этот парень – прирожденный менеджер. Когда в следующем году Крэйг Солт позволит мне расширить отдел продаж, первое, что я сделаю – найду Дэнни.

– Ну да, ирландцы всегда славились своим умом. – сказала мама.

Потом отец спросил меня, понравилась ли миссис де Ру его идея с дневником. Когда я ответил, что идея показалась ей «очень информативной», настроение отца сильно улучшилось.

– «Информативной»? Скорее уж, «совершенно необходимой». Это основной принцип Умного Менеджмента. Как я сказал сегодня Дэнни Лоулеру: «любой сотрудник хорош лишь настолько, насколько хороши его отчеты». Без отчетов ты – Титаник, пересекающий Атлантику, полную айсбергов, без радара.

– Да, но радар был изобретен во время Второй Мировой войны. – Джулия проткнула вилкой кусочек мяса. – А Титаник утонул еще до того, как началась Первая Мировая.

– Здесь, дочь моя, важен принцип. Если ты не ведешь записей своих дел, ты никогда не сможешь понять – есть ли прогресс. Это универсальное правило – оно одинаково для всех: для продавцов, для учителей, для военных, – для любого человека в системе. В один прекрасный день, пытаясь сделать карьеру в Олд Бэйли, ты поймешь это на собственном опыте, и вспомнишь мои слова: «ах, – скажешь ты, – если б я только слушала своего мудрого отца. Он во всем был прав».