Львиное озеро

— Оно и должно было быть странным, если учесть, что выпало на долю Лароша. Это был живой скелет, покрытый язвами. И рана на голове в придачу... Поражение мозга в таких случаях—дело обычное. Ладно, пошли искать Макензи.

Мы очутились на покрытом серой галькой берегу речки, и тут я спросил Дарси, как давно он узнал о том, что Макензи побывал на Львином озере.

— Всего две недели назад,— ответил он.— Я рассказывал ему историю старой экспедиции, и Макензи спросил, что такое лев. Тогда я нарисовал изображение головы, и индеец тут же сказал, что знает это озеро. Честно говоря, я и сам подумывал сходить в тайгу следующей весной с одним приятелем-геологом. Мне полагаются отгулы. Глядишь, найду золото Фергюсона и разбогатею,— он коротко хихикнул и зашагал по гальке к густому кустарнику, обрамлявшему берег реки.

Тропы здесь не было, и я немного отстал. Кустарник внезапно расступился, образовав небольшую полянку. Тут стояла потрепанная палатка, лежало каноэ, и два мальчика-индейца кололи дрова.

Когда я вышел на поляну, Дарси уже разговаривал с Макензи.

— Он отведет тебя к озеру,— объявил инженер.— Но не сейчас. Он охотится, ему нужно мясо на зиму. Да и не сезон нынче по тайге шастать.

— Да,— закивал индеец.— Плохой, плохой время.

Это был коренастый коротышка в куртке из оленьей шкуры, синих джинсах и мокасинах. Возраст его я определить не мог.

— Лучше ждать морозов,— продолжал он.— Сейчас вода и трясина. Что, если мы отправимся завтра? — спросил я.— Если мой отец прав, там есть радиопередатчик, мы сможем запросить самолет. Раньше, чем через пять дней, морозов все равно не будет.

— Вот что, пойди-ка погуляй, а я попробую его уломать,— сказал мне Дарси на ухо.

Я неохотно оставил их и побрел по берегу. Вскоре Дарси догнал меня.

— Не нравится ему эта идея, сказал он.

— Из-за погоды?

— Не думаю. Просто Макензи не любит это место. Кончилось тем, что он заговорил о каких-то духах.

— Духах? Что еще за духи?

— Просто индеец отказал, и все. Ну ладно, мне пора на работу. Завтра утром вернись сюда. Макензи посоветуется с женой и сыновьями и скажет, что они решили.

Мы сели в машину и поехали домой. Дарси высадил меня на развилке и уехал, пообещав вернуться через час. Я зашагал к хижине.

Открыв дверь, я увидел в комнате чей-то рюкзак и распростертого на койке Дарси человека. Он лежал, укрывшись одеялом так, что видны были только черные пряди волос. Я остановился и хотел было выскользнуть на улицу, но тут спящий вздрогнул и повернулся.

Это была дочь Брифа. Увидев меня, она отбросила одеяло и вскочила с кровати. Паола была одета в линялые штаны из зеленого вельвета и плотную рубаху, лицо ее еще хранило румянец сна.

— Как вы сюда попали? — спросил я, обретая дар речи.

— Самолетом. А потом доехала грузовиком с 290-й мили.

На ее ногах были толстые шерстяные носки, под кроватью стояли тяжелые ботинки. Увидев их, я понял, зачем приехала Паола, и снова перевел взгляд на рюкзак. Возле него валялась удочка и кожаный ремень c охотничьим ножом и топориком, а сверху все это было прикрыто толстым свитером и старой кожанкой.

— Зачем вы здесь?

— А что еще вы мне прикажете делать? Сами отправились на север, а мне, значит, так и сидеть в Сет-Иле?

— Так вы приехали повидаться со мной?

— Конечно.

— А как вы меня нашли?

— Альберт выбрался из тайги недалеко от этого поселка. Кроме того, к самолету его доставил Рэй Дарси.

Паола была наполовину индианкой. Я почувствовал это, посмотрев в ее немигающие глаза, и испугался: я не знал, чего ждать от людей ее породы.

— Вы по-прежнему убеждены, что отец жив? — спросила она таким тоном, словно обвиняла меня в жуткой ереси. Я понял, что она ненавидит меня. Ее душу раздирали два чувства — любовь к отцу и страсть к Ларошу. И вот теперь чувства эти по моей вине пришли в противоречие друг с другом.— Почему вы не отвечаете?

— А что я могу сказать? Я не знаю.

Она поняла смысл моих слов.

— Разумеется. Но он был жив, когда Альберт оставил его. Вы уверены в этом, не правда ли? Из-за этого вы бросились на север вместо того, чтобы вернуться в Англию. Ну и что вы намерены делать теперь?

— Существует вероятность того, что мы сможем найти озеро,— ответил я.

— Львиное озеро?

— Да. Я надеюсь выступить завтра утром.

— Вы?! Один! Но ведь Альберт дважды летал на вертолете и ничего не нашел.

Ей не приходило в голову, что Ларош, возможно, как раз и стремился ничего не найти.

— Я не один, — ответил я. — Есть тут индеец... Правда, еще не знаю, пойдет ли он. Его волнует охота, да и боится он этого места. Завтра узнаю его решение.

— Как зовут индейца?

— Макензи.

— Какой именно? Их тут целое племя.

— Дарси говорит, он работал проводником у геологов.

— Тогда знаю. Три года назад он водил отца. Где его лагерь? — Она села на кровать и принялась натягивать ботинки.

Я объяснил, как найти Макензи.

— Неужели вы собираетесь идти с ним вдвоем?

— Да, в худшем случае это займет пять суток, а на берегу озера есть радиопередатчик...

— Вы что, дурак? Думаете, Лабрадор это все равно что английская деревня? Да вы не выдержите того темпа, в котором идет индеец. Ведь шагать нам предстоит очень, очень быстро.

Она сказала «нам», и тут я окончательно осознал, для чего предназначена вся эта куча снаряжения на полу. У меня екнуло сердце: если она пойдет на Львиное озеро и увидит, что я был прав, беды не миновать. От Паолы можно ждать чего угодно.

— Индеец может не согласиться, — быстро сказал я, понимая, что начинаю мечтать как раз об этом.

— Согласится, если я попрошу. Только надо торопиться...

— Дождались бы Дарси, — посоветовал я.

— Боюсь, будет поздно. Макензи не любит отказывать белому человеку. Если он решит не ходить, то просто снимет лагерь и исчезнет, а тогда ищи его.

На улице затормозила машина, хлопнула дверца.

— Вот и Дарси, — облегченно вздохнув, сказал я. Но ошибся. Открылась дверь, и в хижину вошел Ларош. Паола метнулась за мою спину.